лы.
Но это было не самое удивительное!
Потому что фей Мор взмахнул крыльями и на парящую гору приземлился уже здоровенным, метра в три роста мужиком. Без крыльев! Но три метра!
– Злого утра, красавицы, – поздоровался сразу со всеми фей.
– Отвратного, мастер Мор! – хором отчеканили ведьмочки.
Фей всем кивнул, щелкнул пальцами, и в его левой руке появился шест длиной в метлу.
– Начинаем с разминки, – объявил он и, выбрасывая руку вперед, крикнул: – Хэн!
– Хэн! – повторили все ведьмочки, идеально повторяя его движение.
И они так все двигались! Ну так… ну…
– Зря смотришь: пока мне зачет не сдашь, о группе Мора можешь даже не мечтать. За мной.
Чуть не взыв от досады, полетела за феей в облет горы и, едва повернула, увидела группку испуганных сбившихся стайкой девушек.
– Отвратных, неудачницы! – поприветствовала их инструктор Смертова.
Ведьмы побледнели. Шесть девчонок отличались излишним весом, одна в очках, две с рыжими тонкими косичками, трое чуть косые или это у них рожицы от страха перекосились, и одна, с иссиня-черными волосами, вскинула руку – фейка, пролетая, тоже ударила по ней раскрытой ладонью и, приземляясь, сказала:
– Острова, держи подарочек – студентка Григорьева, по характеру оторва, как и ты.
Темноглазая ведьма с очень привлекательной фигуркой окинула меня пристальным взглядом. Я с таким же вниманием разглядывала ее, поражаясь тому, что она вообще среди неудачниц делает.
Но тут Острова повернулась к фее и спросила:
– Как там Мор?
– На голодняке, так что лучше ему на глаза не показывайся, – ответила инструктор.
И приземлилась молодой стройной двухметровой женщиной. И главное, никто не удивился, кроме меня.
– Дохлый труп, когда он угомонится, – прошипела девушка.
– Когда ты перестанешь зажигать с тем эльфийским принцем и его двоюродным братом-дроу на глазах у Мора, – парировала фея.
– Принц темный, принц светлый, – с придыханием протянула Острова.
– Итог – Мор злой, – резюмировала инструктор Смертова. – Тормози ты с этим, Острова, сама знаешь – Мор не железный, однажды сорвется, и будет у тебя принц мертвый и принц мертвый.
– Не посмеет, Вреднум не позволит, – зевнула ведьма.
– Мор спрашивать не будет, – хмыкнула Смертова. – Он в своем праве, учитывая, что помолвку вы заключили.
– Помолвка не свадьба, – нахмурилась студентка.
– Это ты своим принцам будешь втолковывать, угу, темному и светлому, аккурат на их могилах. Тормози, Острова, ты со своим разнообразием и склонностью к тройничкам кончишь плохо, помяни мое слово.
– Вот как раз с этим у меня все замечательно, – широко улыбнулась ведьма, – ибо всегда есть вторая попытка.
– Мда, пошловато вышло, – расстроилась фея. – Так, все построились.
Я осторожно сползла с метлы, прислонила ее к кустику и тоже пошла строиться. Напрасно, потому что следующим приказом инструктора было:
– Пятьдесят приседаний. Выполнять.
Мы приседали. Потом поместили между ногами по продолговатому булыжнику и, удерживая их напряжением мышц, потягивались, прогибались, прыгали по кругу и семенили гуськом. Я так поняла, это все для того, чтобы с метлы набок не соскальзывать, но все равно веселого мало. И только где-то через полчаса нас, взмыленных и запыхавшихся, инструктор отпустила по комнатам.
Я не летела – я вцепилась в метлу, имитируя позу «баран на вертеле», – по барабану, кто меня увидит и как посмотрит. Все равно в шортах, так что без разницы.
И вот лечу я, никого не трогаю, а тут вдруг подлетает карта и противным таким голосом:
– Григорьева, к коменданту, живо!
И метла, ничего не спрашивая, повернула влево и полетела. А мне уже как-то все равно было – у меня болели ноги, и руки, и между ногами, там, где был булыжник, и глазки, и головка, и…
Звон стекла!
Потом метла зависла, я на ней, а сбоку голос:
– Решила прикинуться мертвой? Я тебе что, медведь, что ли?!
– Не подпишу, – пробурчала я, крепче вцепившись в древко. – У них не только бардак, они еще и гнома-инструктора не уважают.
– Слезай с метлы, – устало сказал Владлен Азаэрович.
Я открыла глаза и слезла. Выпрямилась, огляделась.
В кабинете коменданта находился только декан чертового факультета и никого больше. В смысле комендант отсутствовал.
– Эм, – оглядываясь, протянула я.
– Что? – устало спросил Владлен Азаэрович.
– А. почему мы одни? – поинтересовалась я.
– А это свидание, – издевательски протянул он.
– Да? А цветы где? – не растерялась я. – И комплименты?
– Были, минут десять назад, – продолжил издеваться черт.
– Так меня не было! – возмутилась я.
– Занятия у Мора закончились пятнадцать минут назад, где ты шлялась, мне неизвестно и не особо интересно, – Владлен Азаэрович поднялся. – Пошли давай.
И мы пошли в коридор. Напряженный и злой декан чертового факультета впереди, взмыленная, потная, с синяком на бедрах там, где был камень, я, ну и метла следом.
Вышли – остановились.
– Ну? – хмуро спросил черт. – Довольна уборкой?
Что тут можно было сказать – они подмели, да. И остатки сгнившей еды соскребли с потолка, это тоже да. Грязный, вонючий, некогда бывший красным ковер остался. Пятна жуткого происхождения на стенах тоже остались.
– Все, я дальше не иду, – заявила декану.
Владлен Азаэрович не ругался – он просто зарычал.
– Не пойду, – упрямо повторила я. – Тут воняет, а я еще не завтракала и меня тошнит.
Рычать черт перестал. Тяжело вздохнул и рявкнул:
– Герак!
Сначала затряслись стены, потом пол, после из-за поворота показался тот самый огромный черт, у которого, я точно помню, был самогонный аппарат. И вот эта махина, пользуясь тем, что декан на меня смотрел, а его не видел, взял и демонстративно провел себе большим пальцем поперек шеи. Показательно так и угрожающе. То есть меня банально запугать попытались.
– Метла! – скомандовала я.
Верное летательное средство мгновенно оказалось в моей руке, а дальше был шаг к угрожателю – и полет метлы сверху до башки чертяки. Потому что нефиг ведьму злить!
– Григорьева! – взревел декан чертового факультета.
– Извините, Владлен Азаэрович, не удержалась, – я улыбнулась с самым невинным видом.
А громила продолжал рычать.
– Хватит, – прикрикнул на него декан, а затем, заложив руки за спину, отошел к окну и, глядя вдаль через грязные стекла, начал говорить: – Герак, староста вашего общежития студентка Григорьева считает, что убрано плохо.
И так как стоял Владлен Азаэрович к нам спиной, он не мог увидеть, как этот самый Герак одними губами, но очень отчетливо выговорил «Урою», а я тоже одними губами ему «Урод». Черт после моей пантомимы впечатлился и выдал пантомиму на тему «Порву на части». Продемонстрировала фигу. Герак хмыкнул, осмотрел с ног до головы и изобразил некий акт… Метла вскинулась сама.
Бах!
– Вы меня слушаете?! – декан стремительно развернулся.
Мы с чертом разом заулыбались, просто сама невинность в двух лицах.
– Так вот, – Владлен Азаэрович вновь отвернулся к окну, – проблему нужно решить сегодня.
Герак кивнул и одной рукой «обнял» мою шею. Метла совершила подлый удар по чертовому достоинству, отчего громила беззвучно согнулся пополам. И теперь уже я нежненько «обняла» его шею. Шея была могучая, обхватывалась плохо, но я все равно сдавила, как могла, и потрясла, метла радостно подпрыгивала рядом.
– Григорьева, четко напиши требования к уборке, – продолжал декан.
– Да-да, – радостно согласилась я, награждая черта ударом колена в корпус.
– Герак, чтобы все исполнили!
– Как прикажете, – просипел черт, умудряясь перехватить меня поперек живота и оторвать от пола.
Метла перестала подпрыгивать и нанесла удар по подколенным впадинам, черт не удержался и мягко, беззвучно повалился на пол, я сверху, в процессе падения вновь захватывая в нежнейшие объятия могучую шею, так что удара головой о грязный пол морда хвостатая не избежала, но застонал он зря.
– Григорьева! – рев декана заставил прекратить благое дело по избавлению мира от одного конкретного черта.
Мы так и застыли – растянувшийся на полу Герак, порывающийся стащить меня с себя, метла, выкарабкивающаяся из-под волосатой туши, и я, оседлавшая черта и активно пытающаяся его придушить.
– Это что такое? – взревел Владлен Азаэрович.
– Эм, – мне даже совестно стало сидеть на черте, – мы это… эм…
– Обсуждаем требования к уборке, – нашелся Герак.
– Да-да, – подтвердила я.
Но декан у нас был не из тех, кто глазам не верил, и потому далее последовал мрачный приказ:
– Прекратить драку немедленно.
Пришлось вставать с черта, делая вид, что это вовсе даже и не драка, он тоже поднялся с самым миролюбивым видом. Все дело испортила метла, мстительно ткнув Герака в бок. Взгляд декана чертового факультета потемнел от ярости.
И сразу стушевался громадный Герак, опустил голову и промямлил:
– Понял, больше не повторится.
А вот я вообще не поняла, с чего этот громила так перепугался, но и метла перепугалась тоже, вмиг спрятавшись за меня, а я… Я смотрела на Владлена Азаэровича большими непонимающими глазами.
Он на меня.
Я на него.
Он сжал зубы так, что они едва не заскрипели.
Я от удивления распахнула ресницы шире.
Он нахмурился.
Я почему-то улыбнулась.
Декан чертового факультета неожиданно едва заметно улыбнулся в ответ, но тут же вновь стал серьезным, махнул на меня рукой и приказал:
– Лети на занятия, Григорьева, после пятой пары повторно осмотришь общежитие. Герак, после второй пары зайдешь к Григорьевой, возьмешь список указаний по приведению общежития в жилое состояние. Все, свободны оба.
Мы с чертом обменялись многообещающими взглядами. Весьма многообещающими, после чего он ушел по направлению к лестнице, а я развернулась и потопала в кабинет коменданта, чтобы вылететь.