– Отлично, ты блокировала заклинание некроманта, – шепотом пояснила мне колдунья. – У тебя сильный дар, Григорьева.
Меня сейчас не мой дар, меня поведение нежити, которая измывалась над некромантом, больше интересовало, и потому я шепотом спросила:
– Скелетоны в курсе, что мы их прикрываем?
– Конечно, – спокойно ответила колдунья, словно сообщала что-то само собой разумеющееся. – Они же могут ментально общаться друг с другом.
Что тут сказать… К концу нашей лекции некроманты рыдали, а нежить изгалялась в издевательских жестах, победных танцах и интерпретациях на тему того, насколько адепты боевого факультета некромантии лохи. Да и стоит ли удивляться? Диверсионная магия такая штука, вкус к которой приходит во время еды. И мы радостно шептали заклинания противодействия всем заклинаниям некромантов и хихикали, когда нежить выдавала очередной перл, от которого адепты скрипели зубами.
Закончилось все тем, что нежить водила хороводы вокруг некромантов, танцуя канкан и подвывая от смеха, а некроманты, не выдержав, открыли портал и смылись.
Ликовало все кладбище!
Скелеты из могил повылазили и устроили самые настоящие повальные танцы – это когда все друг за дружку держатся и эдакой пританцовывающей змейкой двигаются по всему кладбищу. Короче, было весело, но тут колдунья скомандовала: «По местам» – и пришлось вернуться за парты.
Через минуту мы были в классе, уже в универе, а преподавательница, улыбаясь, сказала:
– Спасибо, девочки, вы сегодня просто умнички. Высший балл всей группе.
Когда профессор Лерман (имя карта подсказала) нас покинула, оказалось, что на дворе давно ночь, и занятия у всех закончились, и даже ужин уже прошел. Но мы ничуть не расстроились и, подхватив метлы и пританцовывая, направились к ведьминскому общежитию, весело напевая:
– Хой, некромантов всех долой!
Вообще, слова у песни были такие:
Среди деревьев шел неживой
В мантии зеленой и с косой,
Крикнул он: «Хой!
Некромантов долой!
Трупов он вел за собой!»
Но нам только одна строчка понравилась, ее мы и пели:
– Хой, некромантов всех долой!
И, держась за метлы друг друга, пританцовывающей змейкой мы двигались к общаге. Весело так было!
А в комнате меня ждал ужин!
На подносе, с цветочком в стакане! Половина вареной курочки, овощи, булочка, салат, чай в чайничке, чтобы не остыл, и кусочек пирога!
Именно в этот момент я возблагодарила лорда Тиаранга за все, потому что если бы не он… Вот если бы не он, я бы никогда здесь не оказалась! Я бы не спасла целое древнее кладбище, мы бы не танцевали со скелетами и у меня бы не было такой потрясающей формы! Вот честно – встретила бы сейчас, так просто расцеловала!
На подоконнике радостно задвигал листочками спасенный куст, и я окончательно уверилась, что мне бесконечно повезло! Вот повезло, и все тут! И мы с метлой потанцевали по комнате, потом я купалась, потом ужинала, изучая предоставленное картой расписание на завтра и просматривая учебники по Диверсионной магии.
Но после, устроившись в кровати и погасив свет, я никак не ожидала, что мой сон начнется именно с поцелуя.
С такого нежного, затягивающего поцелуя, от которого по телу побежали мурашки, в животе как-то все разом ухнуло вниз и на ногах пальчики поджались. Понятия не имею, с чего вообще такая реакция у моих пальчиков. А поцелуй все продолжался и продолжался, и чья-то рука медленно двинулась вниз по шее, скользнула на плечо, прошлась ниже, накрыла грудь…
Пальчики вмиг разжались, глаза открылись и натолкнулись на внимательный взгляд черных чуть суженных глаз лорда Тиаранга, который, как оказалось, возлежал со мной на своей постели!
– Опася… – только и выдохнула я.
– Здравствуй, свет мой Стасенька, – прошипел он.
Но гораздо громче четвертьдемона шипел силовой полог, накрывший ложе разврата, причем точно разврата, ибо алые шелковые наволочки, простыни и пододеяльник – это как-то пошло.
– Я скучал, – сообщил мне ректор Академии боевой магии и в тот же миг навис надо мной. – Безумно скучал. – Поцелуй, от которого вмиг опухли губы, был тому явным доказательством. – Как же я тосковал по тебе, ведьмочка.
– Да я вижу, затосковали прям до смерти, – пытаясь отдышаться после поцелуя, сказанула я.
– При чем тут до смерти? – удивился четвертьдемон.
Молча и выразительно указала на красные простыни и пояснила:
– Такими только гроб изнутри обивать.
Ректор Академии боевой магии заметно обиделся, нахмурился и мрачно произнес:
– Чем тебе алый цвет не нравится?
Пожала плечами, потому как не знаю я чем, просто:
– На скольких похоронах была, везде такими только гробы обивают.
– На скольких похоронах был, везде гробы закрытые! – парировал лорд Тиаранг.
Задумавшись, я поняла, в чем причина.
– Так вы только на похоронах боевых магов бываете, а боевые маги же все не своей смертью умирают. А когда боевой маг, да не своей смертью, там или все обугленное, или обгрызенное, потому и гроб закрытый.
И я никак не ожидала, что лорд Тиаранг, тяжело вздохнув, обнимет меня и, уткнувшись носом в мою шею, тихо скажет:
– Да, Стася, ты права, из нас мало кто до старости доживает…
А после, резко оторвавшись от меня, сядет, сгорбившись, на постели и, не поворачиваясь ко мне, продолжит:
– Нас ненавидят в империи, Стася, говорят: «Им все дозволено», но император платит жалкую цену за то, что из ста боевых магов до старости доживает лишь один.
Он хрипло произнес какое-то ругательство и добавил:
– Мы и живем, стараясь взять от жизни все – деньги, лучших женщин, власть, потому что знаем – каждый новый бой может стать последним.
А затем стремительно развернулся, сгреб меня в объятия и, глядя в глаза, прорычал:
– Я ведь мог бы насильно тебя взять, Стасенька, прямо сейчас взять – я сильнее, а защита от пут университета удержит, вот только… – Тиаранг снова хрипло выругался и выдохнул: – Я тебя всю хочу. Всю, Стасенька, мне тела мало. Чтобы любила, – он прикоснулся к моим губам, – чтобы желала, чтобы в объятиях выгибалась от страсти, не от страха. Чтобы я был в сердце твоем, как ты в моем оказалась. Чтобы обнимала в ответ, а не отталкивала. Я полюбил тебя, Станислава, сам не верю, что говорю это, но люблю тебя. А когда любишь, одного тела мало, ведьмочка моя.
И, резко, хищно склонившись к самым губам, лорд Тиаранг поцеловал с неожиданной нежностью и, спускаясь с поцелуями все ниже, как безумный начал говорить:
– Я детей хочу, Стася, никогда не хотел, а от тебя хочу. Хочу дочку с твоими глазами, сыновей, что будут звать тебя матерью, хочу засыпать и просыпаться, тебя обнимая, хочу женой назвать, хочу возвращаться в дом, где ты будешь. Никогда и ни с кем семьи не хотел, Станислава, с тобой хочу. Именно семью, в которой ты, я и наши дети. Полюбил я тебя, ведьмочка, сам того не желая, всем сердцем полюбил.
Треск сорочки его не остановил, речь и поцелуи продолжились.
– Если бы я знал, если бы я только мог понять, что ты настолько зацепишь меня, я бы не стал играть с тобой в Керимской школе, я бы женился сразу, отрезая тебе все пути к отступлению, я бы…
– Нет, я бы за вас не вышла, – глубокомысленно заметила, рассматривая балдахин.
На балдахине было чего посмотреть – там светились магические знаки, видимо, удерживающие контур, но даже они не смогли затмить массу весьма любопытных картинок срамного содержания.
– Это ваша шпаргалка? – рассмотрев парочку поз, поинтересовалась у четвертьдемона. – Оригинальненько.
Лорд Тиаранг прервал действо по расцеловыванию области моего декольте, запрокинул голову, узрел то, что уже с минуту разглядывала я, и чуть смущенно произнес:
– Эм. нет. Это не мое. Мм.
– Мы в борделе?! – предположила я, и сразу почудилось, что от простыней дурной запах пошел.
– Нет, это моя спальня! – прошипел четвертьдемон.
– Я запуталась, – честно призналась ректору АБМ. – То есть спальня ваша, а кровать не ваша?
– М-м-моя, – черные глаза яростно сузились.
– Ага, значит, простыни не ваши?
– Мои! – рыкнул он. – Купил сегодня специально для столь знаменательного случая, как лишение тебя невинности.
Удивленно глянув на него, я протянула:
– То есть спальня ваша, кровать ваша, простыни ваши, а балдахин из борделя?!
И лорд не нашелся, что на это ответить. Сел, хмуро глядя на меня, нервно сжимая-разжимая кулаки, и выдал:
– Балдахин взял у друга, чтобы к нему блокирующее заклинание прикрутить.
Я тоже села, оглянулась, рассматривая стену, и сообразила, что, судя по глухому рыку, дошло уже и до ректора Академии боевой магии – кровать, выполненная из черного дерева и инкрустированная слоновой костью, и балдахин были единым целым. И уж что-что, а балдахин тут от стены можно было оторвать тока вместе с кроватью…
Из всего этого я сделала логичный вывод:
– Или вы мне сейчас врете, или вы у друга и кровать с простынями одолжили, или мы в борделе.
Пауза и разъяренное:
– Стасенька, милая, эта кровать по стоимости городскому дому равняется, простыни не дешевле породистого скакуна, и это – МОЯ СПАЛЬНЯ!
– Угу, – покивала я, – а балдахин, стало быть, не ваш.
– МОЙ!!! – рявкнул лорд Тиаранг.
И тогда мне действительно стало очень-очень-очень жаль несчастного четвертьдемона. Протянув руку, я погладила его по гладко выбритой, но уже начинающей отливать синевой отрастающей щетины щеке, и печально сказала:
– Я и подумать не могла, что у мужчин бывают такие проблемы с памятью… И что, без шпаргалок в постели совсем никак?
Секунды две Тиаранг хватал ртом воздух, затем с шипением выдохнул сквозь стиснутые зубы и прорычал:
– Стасенька, ведьмочка моя невинная, исключительно в качестве повышения твоего эротического образования – для этого дела даже мозги не нужны, все на инстинктах делается!