Еще один способ ослабить волю красноармейцев был использован в передовице с красноречивым названием «Плен или смерть?». Она была опубликована в одном из номеров фальсифицированной газеты «Красная армия». После долгих рассуждений на тему того, что «сыны колхозников и рабочих, одетых в красноармейскую шинель» сражаются не за «совесть, а за страх» автор ставил читателя перед выбором: «либо плен и после войны возвращение к своей семье, либо бесславная смерть во имя чуждых тебе интересов. Выбирай, что лучше»[539]. Подобные материалы апеллировали к инстинкту самосохранения и должны были побудить военнослужащих РККА сдаться в плен.
Проведенный анализ фальсифицированной периодической печати, издававшейся пропагандистами РОА, показал, что данные газеты внешне имели полное сходство с одноименными изданиями РККА. Однако внутреннее содержание было полностью противоположным. Такой прием камуфляжа был использован для привлечения внимания красноармейцев к вражеской пропаганде. В целом, данные издания использовали традиционный набор инструментов нацистской пропаганды: антисемитизм, апелляция к инстинкту самосохранения и создание атмосферы недоверия к собственному командованию. При этом следует отметить, что рассматриваемая печать имела большой пропагандистский потенциал.
Вот как об этом вспоминает заместитель редактора одного из крупнейших коллаборационистских изданий на оккупированной территории: «Газета [имеется в виду фальсифицированная газета «За Родину!» — Прим. авт.] сбрасывалась на советские позиции и тылы с самолетов. По рассказам перебежчиков, газета производила исключительное действие. Если ее обнаруживали у красноармейца, то расстреливали на месте. Был приказ — сдавать “фашистскую фальшивку” в Особые отделы, не читая ее»[540].
С изменением обстановки на фронтах эффективность воздействия пропагандистских изданий РОА (ВС КОНР) заметно снизилась. После окончания войны русские кадры нацистских пропагандистских структур оказались весьма востребованы на Западе для информационного обеспечения Холодной войны.
Иван ГрибковЖурнальная измена Русские коллаборационистские журналы на оккупированной территории СССР
Одним из самых динамично развивающихся направлений в рамках отечественных occupational studies является история пропагандистского противоборства на временно оккупированных территориях СССР. Основой этого противоборства являлись различные виды печатной пропаганды: листовки, плакаты, газеты, журналы, книги. Исследователи информационного пространства оккупации, независимо от научных позиций, политических пристрастий, в большинстве своем солидарны: газетно-журнальный сегмент печатной пропаганды занимал ведущее место в оккупационном информационном поле. И если тема листовок, плакатов и газет уже достаточно активно разрабатывается исследователями, то, например, исследование оккупационных журналов до сих пор находится в тени.
Журнал, как особый вид периодического издания, как правило, основан не столько на оперативности, сколько на регулярности и цикличности в подаче познавательной, развлекательной, специальной и иной информации. Заметим, что издание журнала требовало от редакции значительно больших усилий и ресурсов, как в техническом, так и в профессиональном плане. Скорее всего, именно этим объясняются многочисленные случаи, когда удавалось выпустить только один номер.
Общую численность периодических изданий, выпускавшихся на оккупированной территории в настоящее время нельзя назвать окончательно установленной. Автор в своем диссертационном исследовании привел 300 наименований только газетных изданий[541], однако в настоящее время можно вести речь уже о более чем 400 выявленных газет. Аналогична ситуация и с журнальной продукцией.
Нельзя сказать, что в отечественной и зарубежной историографии не предпринимались попытки подсчитать количество коллаборационистских изданий (в том числе журналов), перечислить их номенклатуру. Известный советский исследователь, участник партизанского движения А.Ф. Юденков впервые назвал примерную численность коллаборационистских изданий — 260 наименований[542], что смело можно назвать прорывом, так как до этого в литературе фигурировали несколько десятков «фашистских листков» и «грязных газетенок». Позже, в совместной работе А.Ф. Юденкова и И.А. Ивлева было отмечено: «есть основания считать, что их [периодических изданий] выпускалось несколько больше»[543]. В той же работе впервые в СССР были приведены 252 наименования коллаборационистских изданий[544]. Однако в списке отсутствовала рубрикация, разделение на газеты и журналы, не была проведена даже языковая дифференциация.
В библиографической работе бывшего капитана РОА М.В. Шатова (настоящее имя — П.В. Каштанов) указано 288 наименований[545] — в том числе 196 на русском языке — различных изданий, но в этот общий список оказались включены не только газеты и журналы, но и книги. Российский исследователь С.Г. Чуев в своем исследовании привел список 199 изданий только на русском языке[546], а историк А.В. Окороков, суммировав, по-видимому, хаотичным способом материалы предшественников, составил список из 260 изданий[547]. Как видим, во всех указанных работах присутствует два основных недостатка: списки выполнены путем некритической компиляции источников, и во всех работах журналы не выделены как отдельная группа изданий.
С начала 2000-х гг. ряд исследователей начал работу в другом направлении: они рассматривали коллаборационистские издания в рамках одного отдельно взятого региона. Первым исследованием подобного рода можно назвать работу белорусского историка С.В. Жумаря[548], который составил комментированный список русских и белорусских изданий. В подобном локальном исследовании появилась возможность уделять изданиям значительно большее внимание, включая личный сплошной просмотр материалов архивов и библиотек. По схожему пути пошли А.И. Абызов (Латвия)[549], С.К. Бернев (северо-запад РСФСР)[550], О. Гейтан и В. Левченко (Одесса)[551], Й. Качаки[552]. Нельзя не отметить малоизвестный, но, по-своему, уникальный список религиозных изданий, подготовленный Б.А. Равдиным[553].
В настоящее время объектом внимания исследователей становятся и отдельные журналы. И если статьи К.К. Семенова[554] и И.В. Борисова[555] носят, в целом, обзорный характер, то работы С.Б. Филимонова[556] и Б.А. Равдина[557] отличаются академическим подходом и подробнейшей проработкой всех аспектов функционирования и содержания журнала. Помимо указанных работ при составлении нашего списка журналов активно привлекались немногочисленные справочные и библиографические работы[558].
Таким образом, публикация примерного списка русских журнальных изданий представляется нам актуальной и своевременной. Сразу оговоримся, что в настоящий момент по объективным причинам автор не может предложить на суд коллег и читателей полный список всех русских журнальных изданий, выходивших в оккупированной или союзной нацистам Европе. В настоящий список включены данные исключительно о журналах, издававшихся на временно оккупированных Германией, Румынией и Финляндией территориях СССР. Кроме того, в список включен ряд журналов, которые издавались в Европе, но предназначались преимущественно для коллаборационистов-выходцев с территории СССР или создавались с расчетом на распространение в «освобожденных от большевизма» регионах, а также ряд изданий Русского охранного корпуса в Сербии.
В наш перечень не будут включены многочисленные, но малотиражные издания русских скаутских организаций, а также большинство эмигрантской периодики. Содержание этих журналов, превратившихся во внутренние органы немногочисленной русской диаспоры, было посвящено почти исключительно местным проблемам.
Также в наш перечень не войдет группа изданий, выходивших на русинском диалекте. В последнее время некоторыми историками и публицистами между русскими и русинами ставится знак равенства, но языковая близость обманчива. Работа с русинскими журналами показала, что и по языку, и по содержанию русинские журналы вполне справедливо можно отнести к украинским периодическим изданиям. С другой стороны, в наш список включен ряд двуязычных (как правило, русско-украинских) журналов.
В наш список включен ряд потенциальных изданий, то есть изданий задуманных, но по каким-то причинам не осуществившимся, оставившим, при этом, некоторые материальные следы замыслов, планов или повлиявших своим возможным появлением на историческую ситуацию. Важность подобных изданий неоднократно отмечалась историками[559]. На наш взгляд, они, прежде всего, характеризуют тенденции эволюции коллаборационистской печати, а также перспективы развития оккупационной периодики. В списке потенциальные издания помечены отдельным знаком (