Течение увело его на дно. Лотар двинул ногами, оказалось, что он еще может помогать Сухмету, и снова оказался на поверхности. Осталось десять футов. Лотар уже слышал, как дышит Сухмет, видел, как брызги стекают по его желтому, необычному и такому знакомому лицу… Пять футов. Три…
Сухмет протянул руку, вцепился в перевязь Гвинеда и втянул Лотара в спокойную воду. Теперь вокруг его колен клубилась не только вода, но и темная в утреннем свете, резко пахнущая кровь Лотара.
Тут не выдержал даже Сухмет. Он подхватил Лотара и застонал, когда всмотрелся в его светло-серые глаза. Даже Сухмету требовалось собраться с силами, чтобы вынести Драконьего Оборотня на берег, даже ему требовалось сконцентрироваться, чтобы не выдернуть из спины отвратительный четырехдюймовый крюк, вошедший в плоть его господина на всю глубину.
Лицо Лотара оказалось на плече старика, а губы почти коснулись его уха. И тогда Лотар решился, потому что знал, что Сухмет услышит, и не знал, доживет до полудня или нет. Он произнес, почти бессмысленно растрачивая последние силы, чтобы у старика не было чувства вины:
– Молодец, все прав…
И не договорил. От боли в разорванных легких он потерял сознание.
Глава 17
Лотар даже не подозревал, что можно чувствовать себя так, как он сейчас. Легкость, полные радости и света мысли и какое-то восторженное, остановившееся переживание, словно он слушает неземную музыку, способную управлять всем миром и всем в мире. И, конечно, покой, полный и нерушимый, вечный и торжественный покой, который – это было ясно – никогда не надоест и не будет в тягость.
Лотар поднял веки и почувствовал свет, бьющий в лицо. Он буквально умывался этим светом. Но что ему было до этого света, когда в нем играла музыка неземных сфер?
Наверное, подумал он, они меня все-таки захватили. И теперь каким-то образом лишили возможности сопротивляться. Скоро они примутся за меня по-настоящему. Нет, такого быть не могло. И тогда он вспомнил… Да, конечно, Сухмет поступил правильно, и все должно быть в порядке. Но почему же тогда?..
– Что тебя беспокоит, мой господин?
Лотар с трудом повернул голову на голос. Нет, с тем парением мыслей и чувств, которое охватило его, он не мог вспомнить, кто это и почему он так говорит?
– М-да, пожалуй, я хватил лишку, – сказал странный узкоглазый человечек, который был не велик, но и не мал, и находился где-то близко, хотя и далеко, так далеко, что даже рукой его было не достать.
Внезапно состояние полного и почти совершенного счастья стало меняться, потом вовсе исчезло.
И тогда навалилась тяжелая, как многопудовые камни, тяжесть разбитого, исколотого тела, пришла дикая, нестерпимая боль. Она заполнила каждую клеточку мозга и тела, забилась в каждом вдохе и в лучах солнца, обрушившегося с ярко-синего неба, как воинский крик.
Пришли запахи – тяжелые, мучительные запахи больного, истерзанного тела: пота, крови, нечистот. И, конечно, стало шумно, теперь Лотар не мог даже пошевелиться из-за этого неумолчного грохота, возникающего так близко, что от него вибрировал воздух.
Особенно трудно было дышать. Этот воздух был мутен и тяжел, как будто ему в грудь посадили злобную и быструю белку с отчаянно острыми когтями и зубами и она пытается выбраться на свободу, то есть из него, из Лотара.
– Что это? – прошептал Лотар.
Грудь и спина болели. Он старался говорить, не дыша, двигая только губами.
– Это снова я, Сухмет, твой верный раб. – Старик, должно быть, был жесток или глуп, если не понимал, как тяжело сейчас Лотару говорить.
– Нет, то, что исчезло?
– А-а, я просто подумал… – Сухмет хмыкнул и все-таки продолжил: – Ну, в общем, я подумал, раз у нас есть посох Гурама, то можно облегчить твои страдания. Это что-то вроде анестезии, знаешь…
– Никогда… – Лотар перевел дыхание и с облегчением закончил: – Не делай этого больше.
– Я хотел лишь облегчить твою боль, господин.
– С болью я справлюсь. А с этим – нет.
– Это так трудно?
– Ты пробовал? – Сухмет покачал головой. Лотар даже с закрытыми глазами знал это. – Трудно избавиться от наслаждения.
Что-то звонко лопнуло в воздухе, и Лотар окончательно расстался с этим Сухметовым изобретением. Теперь боль была такой, что Лотар даже удивился, как это ему только что удалось разговаривать.
Но любая боль была лучше того, что исчезло, тем более что он мог использовать ее, чтобы строить свое тело.
Лотар медленно провел рукой по обнаженной груди. Нет, не обнаженной, она вся была перетянута бинтами. И плечо едва шевелилось от этих повязок, и почему-то ноги были перетянуты. Здорово мне досталось, подумал Лотар. Кажется, сумел подставиться под все удары противника.
– Нет, господин, – сказал Сухмет, поднимая ему голову, чтобы влить чай между его запекшихся губ. – Ты действовал настолько верно, что у Атольфа не было ни одной возможности добраться до тебя. А это и было главным выигрышем. Все остальное – булавочные уколы.
Чай был такой горячий, что Лотар едва не выплюнул его, обжегшись.
– Нет, господин мой, нужно глотать, – сказал Сухмет, безжалостно поднимая голову Лотара еще выше. – Скоро будет лучше. Ты быстро восстанавливаешься.
Лотар проглотил чай, и теперь он показался ему на удивление вкусным. Он хотел еще. Оказалось, что пить он хочет даже больше, чем дышать.
Напившись, Лотар с облегчением откинулся на сложенный валиком плащ и вытянулся. Теперь мышцы груди не давили на легкие, залитые кровью.
– Теперь я посплю и, надеюсь, стану получше, когда…
Он не договорил, он просто уснул.
Проснулся он от стойкого ощущения прохлады и чего-то очень тяжелого, разлитого в воздухе, словно запах гнили. Лотар открыл глаза и понял, что уже может напрягать грудь. Осторожно повернул голову направо, затем налево. Сухмета не было.
Покряхтывая, Лотар сел, потом встал. Хорошо бы завести что-то вроде костыля, подумал он. Но нет, подходящей палки поблизости не было, и он зашагал к берегу озера, опираясь только о голые орешины.
Сухмет стоял на берегу и напряженно всматривался в замок. Не поворачивая головы, он сказал:
– Ты преждевременно поднялся, господин. Тебе бы еще полежать.
– Что тут происходит? – спросил Лотар.
– Они повесили еще четырех стражников. – Лотар пересчитал трупы, болтающиеся перед стенами. – И все четверо совершенно невиновны. Один из них все думал о дочери, которой теперь не выйти замуж, потому что он не сказал ей, где спрятал деньги на приданое.
– Придется тебе сказать ей. Прикинешься бродячим искателем кладов и поможешь.
Сухмет кивнул. Потом повернулся и взял Лотара под локоть. Плечо и грудь сразу заныли, но все-таки не так, как утром.
– Тебя нужно покормить, господин. Я приготовил отменный суп из кролика.
Они медленно потащились к стоянке. Лотар вдруг вспомнил:
– А этот посох, он не испортился от воды?
– Что?
– Ну, у него не исчезли какие-нибудь его магические свойства от того, что я с ним так непочтительно обошелся?
Сухмет усадил Лотара на плащи.
– Я думаю, что тебе, господин, следует побольше тренироваться в магии. Ты очень плохо представляешь, как магические инструменты защищают себя. Я вот сомневаюсь, потеряет ли посох Гурама хоть одно из своих великолепных свойств, если его опустить на пару тысячелетий на дно морское, а ты…
– Ладно, – сказал Лотар, – понятно.
Суп оказался на редкость вкусным. Лотару показалось, что он в жизни не ел ничего лучше.
Сухмет улыбнулся одними глазами, поглядывая, как его господин уписывает вторую миску, и решил продолжить тему.
– К тому же эти тренировки помогут тебе избавиться от лишних травм.
– Как?
Вообще-то, когда Лотар выздоравливал, ему не очень хотелось нагружаться пищей. Но на этот раз он чувствовал, что нуждается в этом сочном и легком мясе, лишь пережевывал его старательно, как заботливый мукомол дробит качественное зерно на мельнице.
– Ты мог бы использовать свойства посоха сразу же, как только он оказался в твоих руках. Например, мог снять Сеть Всевидения, которую поставил Атольф. Или пробить его занавес и проложить магический мост до берега. Для того чтобы идти по нему, не нужно даже отращивать крылья, просто идешь над водой, и никто тебя не может остановить. Мог остановить время, и они стали бы для тебя зачарованными истуканами, или вообще стер бы ползамка со скалы и приказал опустить мост, чтобы удалиться, как король.
Лотар с облегчением откинулся на свое ложе, сделанное, как всегда, из дорожных плащей и веток, и посмотрел в небо.
– Я не хотел убивать.
– Тебе не нужно было бы убивать. Они быстро поняли бы, что им с тобой не совладать, если бы ты продемонстрировал свою силу, свою магическую силу, я хочу сказать.
– Вот и пойдешь следующий раз вместо меня.
Сухмет рассмеялся:
– Э, нет, я не могу, не силен в драке. Хотя теперь… – Он повернулся и погладил какую-то деревяшку, воткнутую в землю, которая казалась просто высохшим прутом. – Все в прошлом. Теперь я, пожалуй, сильнее всех.
– Из-за этого вот я рисковал жизнью? – удивился Лотар.
Сухмет хохотал не меньше минуты.
– Я замаскировал его, господин.
Старик ушел за водой для чая. Лотар смотрел в небо, пока не уснул. Он был все-таки очень еще слаб. Когда он открыл глаза, в небе стояли последние звезды. Они казались такими близкими и чистыми, словно не было никогда ни насилия, ни жестокости, ни самой смерти. Лотар улыбнулся и осмотрелся по сторонам магическим видением.
Сухмет сидел рядом с тоненьким пламенем, которое изгибалось дугой над его головой и направленно, как штырь, ярко светило на страницы книги, которую старик держал на коленях. Увлеченный чтением, он не заметил, что Лотар больше не спит.
Желтоголовый поднялся и подошел к оставленному на костерке котелку. В нем был густой, тяжелый, как августовская ночь, бодрящий чай. Лотар выпил кружку, налил вторую и подсел к Сухмету.
– Готовишься стать сильнее всех?