Вячеславу Иванову
I. ФРЕСКИ. Сонет
За фресками безумная окота, –
Я не знавал нелепей ремесла, –
Нежданно нас в больницу занесла:
Наш гид был строг, и нам была работа!
Искусство и больница, – странно что-то…
Но красота усталая звала,
А мы – за ней… Когда б не эта мгла,
Да запахи, да жуткая икота!
Смутясь глядишь, как тлеют угольки
Былых миров… Как детских две руки
Переплели сведенные колени.
Довольно, прочь! Но гид не досказал:
Перед стеной, где мальчик угасал,
Тут был алтарь, и вот к нему – ступени .
II. ДВУЛИКАЯ
Торговка низкая, едва бледнеет день,
К воротам бронзовым Марии дель Фиоре
Ведет красавицу – на верхнюю ступень.
Толпа снует… Толпа оценит вскоре.
Спешит зарисовать божественный овал
Какой-то юноша, раскрыв альбом украдкой;
Пылал огонь в глазах, и карандаш дрожал,
Как шпага, обессиленная схваткой.
И нет ее… Ушла. – А старая всё тут,
Змея пригретая… Мгновенья грезы – где вы?
Он закусил губу и в несколько минут
Мегеру набросал на нежный абрис девы.
III. ПАДАЮЩАЯ БАШНЯ
Точно в платье подвенечном тонкий стан ты преклонила;
Или вправду ты – невеста, золотая кампанила?
В кружевах окаменелых, в многоярусных колоннах,
В этом небе густо-синем ты мечта для глаз влюбленных!
И когда спиралью шаткой я всходил, и сердце ныло,
Близко билось чье-то сердце – не твое ли, кампанила?
В бездну падали колонны, и над сизыми холмами
Облака сплывались в цепи и кружились вместе с нами.
И я думал: там за далью целый мир пройдешь безбрежный, –
Чуда равного не встретишь этой девственнице нежной!
И я думал: чары знаешь, а напрасно ворожила:
Будешь ждать его веками, не дождешься, кампанила!
IV. В ПОЛДЕНЬ
Ты к площади, где в жар томительный
Отраден сумрачный платан,
Идешь походкою медлительной,
Перетянув осиный стан.
Как ты бледна под синью черной
Любовно глаженных кудрей!
Я узнаю тебя, упорную,
По самой тихости твоей…
Шумят подруги с водоносами,
Звонка певучая струя;
Они со смехом и вопросами
Все льнут к тебе, любовь моя!
А ты, блаженная, ленивая,
Тебе их речи – нипочем?
Ведь он не лжет, что ты красивая,
Холодный, ясный водоем?
V. СИЕНСКИЙ ЧЕРЕП
Он
– Говорит мне череп из Сиены:
«Всем конец один убогий уготован.
Помни, помни – поцелуи тленны,
Кто предастся им – будет скован».
Желтый череп блистает на славу,
Злым оскалом угрожают эти зубы;
Он в любви нашей видит забаву,
Говорит, что радости – грубы.
Она
— Милый, нет: «Поцелуи мгновенны,
Не теряйте дни золотые!»
Так смеется мне череп из Сиены:
«Вы, холодные, слепые и глухие!»
И еще я слышу другое:
«Что вы знаете о страсти настоящей?
Небо нас лобзало голубое,
Оттого мы целовались слаще».
VI. ЭПИЛОГ
По улицам извилистым, как расщелины скал,
Как узкие расщелины, жилища горных фей,
Ночами полнозвездными один я блуждал
Среди домов торжественных, где не было людей.
Казалось, то не улица, а волшебницы нить;
Казалось, по-над плитами, светясь, бежит клубок.
И было мне так счастливо и привольно жить,
Ночами полнозвездными вдыхая ветерок.
Змеилась нить, вела меня – уводила под уклон
Туда, где своды мшистые одели водоем.
И, как струя холодная, охватил меня сон.
И снился мне прекрасный лик, и были мы – вдвоем.
Сказала мне: «мы в городе, где не было людей.
Здесь в ночи наши звездные, под дремный струйный гул,
Скользим мы, тени белые, с крылами лебедей.
Молись, чтобы в моих руках навеки ты уснул»…
СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В ОСНОВНЫЕ СБОРНИКИ
ИЗ СБОРНИКА «СТРАСТНЫЕ СВЕЧИ: СТАНСЫ». СПБ, 1909
СОЛНЦЕ-ЛИРА
Солнце-лира!.. Со струн золотых,
Где зачался хорал мирозданья
И творящий восторг не затих,
Льется песня святого страданья.
И когда в первый час раздались
Под предвечной Рукой эти звуки, –
От огней твоих, Лира, зажглись
Все миры, все обители муки.
Под стенанье пылающих струн
Понеслись круговыми стезями
Сонмы тусклых планет, бледных лун
И комет с голубыми крылами.
И чем громче аккорд, чем больней
Затрепещет под властной Рукою,
Тем свободней, любовней, полней
Мир сольется с надмирной Душою.
«Отведи синие шторы…»
– Отведи синие шторы.
Стукнули. Выглянь немного.
– Чьи-то тяжелые взоры
Смотрят строго.
– Рукой поманил он, стеная,
Согнулся и мягко отпрянул…
– Выйдешь ли?– Ночь ледяная.
– Выйдешь ли? – Канул…
Запахнулись синие шторы.
– Не гляди так больно и строго.
– Ах, не скоро, не скоро
Добредем до Бога…
СЕРЕНАДА
Дробным дождем,
Золотистым дождем освежало меня.
Пел я под милым окном,
На гитаре звеня.
И к окну подошла посмотреть,
Кто поет под дождем.
Розу бросает смеясь,
Пышно зардевший цветок.
Как я запел веселясь!
Вышла ко мне на росистый лужок.
Юноша, строен и смел,
Хлыстиком тронул цветок.
Юноша строен и смел,
Томную деву победно кружил.
Струны щипал я и сладостно пел,
Словно колдун ворожил.
Строфу кончаю – зажгу поцелуй.
Пел – пламенел.
Солнечным пылом возжег
Двое сердец…
Только уж я изнемог –
Песне конец.
Вот оборвалась струна.
Утренний сон мой далек…
Замер последний аккорд.
Птицей взлетел на коня
Юноша, строен и горд.
Хлыстик целует и мчится склонясь…
И, не взглянув на меня,
Тихо к себе поплелась.
Плача, я ждал у окна.
Вот показалась она.
Очи пылают огнем.
Грозно качнула перстом…
— Будь же ты проклят навек! –
Дрогнули ставни окна.
ЗАРНИЦА
Мы вышли к берегу. Темнело. У реки
Был тот же тяжкий зной. Суровыми тенями
Покрылась даль, и черных туч клоки
Неслись разбитыми грядами.
Аллея вязов, словно две стены,
Во мгле ночной теряла очертанья;
А смутный гул ветвей и плеск волны
Сливались в трепет ожиданья.
Как снег бледна, в короне черных кос,
Она глядела вдаль, загадочно немая,
И на груди гирлянда чайных роз
Дышала, тихо увядая.
И к мраморной руке устами я приник.
Я говорил: – Люби меня, царица. –
Она не вздрогнула… Но в этот миг
Синея вспыхнула зарница.
Зарница беглая мелькнула вдалеке, –
И взоры, полные зловещего покоя,
Зажглись, как меч в закованной руке
Непобедимого героя.
СТРАННИК (Восточный мотив)
– Будь господин, – вот лучший лозунг мой.
Спокойно странствуй в пламенной пустыне.
От полдня жгучего укутанный чалмой,
Пей воду из ключей, молись перед зарей, –
Из камня грубого не сотвори святыни!
Будь господин душе своей мятежной;
Иди вперед и благодарен будь,
Когда к тебе, на твой кремнистый путь,
Скользнет красавица, блестя улыбкой нежной;
Люби ее на миг и тотчас позабудь!
Но если, раненый, ты изнемог в пыли, –
Страдай один… Молчи! И не моли
Ты у людей холодного внимания;
Гляди: вот лютый барс. Уже вдали
Он чует кровь твою и полон сострадания!
РОЗА И ЛИЛИЯ
Девушка в белом: «Он любит тебя.
Слышишь, как жалобно струны дрожат?»
Девушка в розовом: «Любит тебя.
Помнишь вечерний зардевшийся взгляд?»
Девушка в белом: «Он ласков со мной,
Чтоб о тебе я шептала ему».
Девушка в розовом: «Ласков со мной.
Только я песен его не пойму».
Об руку шли, отдаваясь судьбе.
Тайну откроет цветок на пути!
Девушка в белом: «Вот роза – тебе!»
Девушка в розовом (тихо): «Прости…»
«Надвое косу свою расчесала…»
Надвое косу свою расчесала.
(Волосы хорошие были.)
Белая ночь твою кожу ласкала,
Сердце иголки язвили.
И ты вздыхала… Ты знала, ты знала…
Косы бессильны, бессильны!
Белая ночь твою кожу ласкала
Словно сиделка – бесстрастно, умильно.
Он не придет: отопри же шкатулку,
Вынь конверт пожелтевший.
Кто-то крадется по переулку…
– «Счастье?» – «Лист облетевший».
ГИМН ЗАРЕ (Ведийская мелодия)
Светлая, вечно прекрасная!
Знамя твое поднялось на горах снеговых.
Мрак, отступая, редеет, – близка ты, всевластная…
Утренний ветер затих.
Вот показалась ты нам из тумана,
Вышла как юная дева из вод голубых.
Ждали тебя мы – и рано,
Рано собрались с молитвой и жертвой своей;
Логос зацвел под лучами, раскрылись тюльпаны…
Кроткая, вечно прекрасная,
Кони твои понеслись всё быстрей и быстрей.
Пылкие кони летят, – покори их, бесстрастная!