Катя прислушалась.
– Яруш, представляешь, я три дня тренировался, – рассказывал Истр. – И так пробовал, и этак, и ничто не берет его…
– Что не берет? – машинально спросила Ярушка.
– Да Шорох…
– А что за Шорох? – удивилась Катя.
Ярослава отвлеклась от своих мыслей, повернулась к ней:
– Шорох – это игра такая, мы на нее и попадем завтра, – и, глянув искоса на Олеба и Енисею, добавила чуть тише: – Давайте обгоним этот караван.
И побежала вперед. Катя и Истр – за ней, пока вся компания не выскочила на торговую площадь у главных ворот Аркаима.
Перед ними, укрытые разноцветными шатрами, ровными рядами были установлены ларьки и прилавки. Многие из них (вдоль главных, самых многолюдных улиц ярмарки) оказались уже заняты.
У пестрого навеса с шелковыми коврами шумели два араба в широких, как паруса, шароварах, ожесточенно жестикулируя. Один из них, щуплый и невзрачный, то и дело показывал на пригорюнившуюся молодую женщину. Та устроилась на пузатых тюках с пожитками и тяжело поглядывала то на мужчину в здоровом тюрбане, то на более пожилого его оппонента.
– Чего это они, интересно? – Катя притормозила.
– Да ясное дело, – место не поделили, – отозвался Истр, – тут такое сплошь и рядом. Сейчас еще самоеды не приехали, они в этих же рядах обычно устраиваются с мехами да жемчугом. Вот тут дружине нашей придется смотреть в оба – и подпалить друг друга могут, и зашибить.
– Самоеды? Они ж вроде такие мирные, я читала. И гостеприимные.
Истр только хохотнул в ответ:
– Много вы знаете, видать…
Катя примолкла – побоялась ляпнуть еще чего – и занялась разглядыванием выставленных товаров. Чего тут только не было: и шелка, и ковры, и шерсть тончайшая. И янтарь с жемчугом, дивной красоты самоцветы, и пряности, деревянные поделки, посуда, оружие. С дальней окраины ярмарочной площади то и дело доносилось ржание лошадей, видимо, тоже привезенных на продажу.
– Богатая у вас ярмарка, – задумчиво протянула Катя. – И с Азии купцы, и с севера к вам приезжают…
– А то, – гордо ухмыльнулся Истр. – Ты еще не видела город аркаимских мастеров, он там, у ворот…
– И что, много здесь мастеров?
Истр посмотрел на нее как на инопланетянку:
– Да ты с этого ли мира? Ярушка, чего твоя подружка, и про мастеров наших не слыхивала?!
Ярослава бросила на Катю короткий осуждающий взор:
– Да, знамо дело, знает. Шутит она, верно? Катя торопливо добавила:
– Верно, верно. Как не знать.
Но Истр только недоверчиво пожал плечами.
– Ладно, некогда мне тут с вами болтать, пойду узнаю, что там на завтра решено…
И исчез за ближайшим поворотом, ловко нырнув в толпу зевак.
Катя и в самом деле замерла перед самыми широкими и яркими рядами, уставленными дорогой посудой, инкрустированной смальтой и эмалями, расшитыми золотом одеждами, оружием и ювелирными изделиями. Но были среди них и такие лавки, которые вызывали благоговейный трепет: в покрытых черными шелками шатрах были выставлены мерцающие магические шары, высокие колбы с дымящимися напитками, ароматные варева и толстые книги о тайных вековых знаниях.
– А что там? В этих шарах? – с любопытством спросила Катя.
Ярослава опасливо поежилась:
– О том иногда лучше и не знать, – и отвернулась.
Катя присела от удивления: Ярушка! И чего-то боится!
– Ярушка! Да ты ли это?!
Подруга остановилась посреди дороги, посмотрела на Катю сердито:
– А ты, как я посмотрю, на волшбу и волхование смотришь как на забавное приключение!
– Яруш, ты что? – Катя опешила.
– В шарах этих, – Ярослава понизила голос до зловещего шепота, – яды, болезни внутри заперты.
Катя замерла, открыв рот. Вокруг них, то и дело толкаясь, суетились люди, сторговывались, спорили о цене, а у нее внутри все похолодело:
– Да неужели вот так, среди бела дня, такими вещами торговать можно?
– А не надо лезть не в свои дела. Поняла? Не тот грех на себя берет, кто склянку запечатал. А тот, кто распечатал. Поняла ли?!
И, резко повернувшись, быстро, не останавливаясь более, зашагала к городским воротам.
У ворот их догнала Енисея, бодрая, раскрасневшаяся. Пошла рядом.
– Вы почто обе такие сумрачные?
– А тебя одной, счастливой, на нас всех хватит, – огрызнулась Ярослава.
Енисея обернулась к Кате:
– Чего это с ней?
Та в ответ пожала плечами: не говорить же, в самом деле. Енисея поняла это по-своему:
– Нелюдимая она, твоя подружка. А вот Олеб и Истр о ней иначе отзываются. Уж не подменили ли нашу Ярославу, – и хитро подмигнула: – А, Ярослава, тебя не подменили?
Но Ярушке, видно, было не смеху. Тяжело взглянув на соперницу, она отвернулась. Енисея только брови вздернула.
А Катя все с большим восторгом приглядывалась к Аркаиму: перед ней во всю свою мощь вставали его стены, высокие, метров пяти в высоту и ширину*, массивные, способные выдержать не один месяц осады.
Миновав глубокий обводной ров, девочки прошли через главные ворота, мимо дружины в блестящих чешуйчатых кольчугах и в полном вооружении.
* Здесь и далее описание Аркаима, его внешнего и внутреннего устройства дается исходя из данных реконструкции комплекса, основанных на археологических раскопках.
– Стоять, красавицы, – остановил их дюжий молодец. – Куда путь держите? Аркаим закрыт, ведомо ли?
– Ведомо, дяденька. Свои мы, – и Ярослава достала из-за пазухи монету, проколотую в центре и подвязанную на длинной веревочке. Показала стражнику, кивнула на Катю: – И она со мной, к Стару.
Тот кивнул, почесал курчавую бороду с сединой:
– А третья девица?
Енисея показала ладонь, на которой на мгновение возник, проявившись, красноватый знак: медвежья лапа в круге из перевитых стеблей. Стражник почтительно взглянул на девушку:
– Проходи, красавица…
Катя вытянула шею, разглядывая тающий знак:
– А что это?
– Метка, – просто пояснила Енисея, но уточнять не стала. – Ладно, мне тоже надо кой-кого сыскать здесь. Потом вас найду…
В толпе прохожих мелькнула ее прямая спина, красный колчан со стрелами.
Ярослава мрачно посмотрела ей вслед, но промолчала.
– А в Аркаим один вход?
Ярушка перевела дыхание и, кажется, посветлела.
– Входов на самом деле четыре: по одному на сторону света, – тихо пояснила она. – Все, конечно, под охраной. В Аркаиме хранятся дивные богатства, поэтому местный староста и призвал дружину.
Они проходили длинным, метров в пятьдесят, тоннелем, ведущим от главных ворот во внутренние улицы города. Катя осторожно дотронулась до гладких загрунтованных стен.
– Яруш, а как так сделали? Город же деревянный.
А стены гладкие, будто эмалью покрытые.
– Внутри стены земляная насыпь, ее деревом обшивают, а сверху покрывают кирпичом-сырцом, глиной. Она высыхает на солнышке, и ничто такую стену не берет, ни таран, ни ядра пушечные, ни огонь.
– А роспись?
– А это уже для красоты… Чаще крепости некрашеные.
А они тем временем выскочили на внутреннюю, метров пять шириной, улицу, по которой сновал народ: бородатые мужчины в коротких, до колен, льняных рубахах, важные женщины, ярко, по-праздничному одетые. Любопытные ребятишки всех возрастов босоного суетились, хохотали, лузгали семечки и смачно заедали медовыми пряниками, не обращая ни малейшего внимания на девочек.
Быстро ступая по деревянному настилу, почти такому же, как в Тавде, только добротнее, девочки пробирались сквозь эту гомонящую толпу к центру города.
Катя прислушалась: под бревенчатым настилом, судя по звуку, шумела вода, однако от мостовой не поднимался запах сырости и нечистот, значит, вода в канаве была постоянно свежая.
Катя топнула ногой, чтоб удостовериться:
– Там пусто, что ли?
– Там канава с водой, чтоб дождь и сырость уходили.
По сути, это была ливневая канализация! Очевидно, Аркаим строился по радиальному принципу – с одной стороны жилые помещения примыкали к внешней, глухой стене, а с другой – выходили на главную улицу. Сегодня, в самый разгар ярмарочного дня, многие из них оказались настежь распахнуты, из них тянуло дымом и едой, у ворот торопливо переговаривались хозяйки, суетились дети. Другие же дома оказались, наоборот, закрыты.
– А что это за помещения? – спросила Катя, указав на ровные ряды одинаковых дверей и занавешенных окон.
– Здесь ремесленники живут. Большие семьи. А в иных домах и по нескольку семей. Здесь же иной раз и ученики селятся, те, которые подмастерьями пришли, – пояснила Ярушка. Она показала Кате на дома-ячейки: – Здесь, во внешней стороне, тридцать пять домов.
– А какие они изнутри? – Катя любопытно вытянула шею.
Ярослава хохотнула:
– Увидишь… Да ты не пялься, как чужачка!
– А ты – ты тоже в доме как подмастерье живешь, когда учишься здесь?
Ярушка покачала головой:
– Не-е-ет. Там, внутри, в Большом Аркаиме, – она махнула вправо, за еще более высокую внутреннюю стену, – дома волхвов, библиотека, школа. Все ученики волхвов и ведунов живут в общих домах.
Один – для мальчиков, один – для девочек. Живем сами, хозяйство тоже ведем как положено, к нам приставлены матроны для порядка. Если кто на излечение приехал али за советом каким, те за воротами селятся.
– То есть здесь учеников мало? – удивилась Катя. – Я просто думала, что это большая школа, академия или вроде того.
– Ну, это не совсем школа, – улыбнулась Ярослава, – это… Ну, как стольный град, только по умениям всяким, понимаешь?
Катя кивнула:
– У нас бы сказали «культурный центр». Ярослава пожала острыми плечами:
– Наверно, можно и так. Тебе виднее.
И она подошла к одному из домов: квадратные оконца занавешены, дверь распахнута, а на низкой скамеечке, вытянув ноги на деревянную мостовую, сидит, подремывая, дородная женщина в красном платке и цветастом переднике.
– Здравия тебе, тетушка Марфа.
Женщина открыла глаза, широко и белозубо улыбнулась: