Катя еще приходила в себя, она не верила, что снова оказалась в этом подвале, как-никак, все-таки под ногами была почва, рядом – друзья, и вместе они обязательно что-нибудь придумают. Она с облегчением выдохнула и порывисто обняла подругу.
– Да уж, напугала ты нас. Думали, может, отраву тебе какую дали, – Енисея подошла к Олебу и Истру, бегло осмотрела порезы, подложила под их головы рюкзаки.
– Что произошло-то? – спросила она у Кати. – Мы тебя ждем от Стара, а тебя нет как нет.
Катя отвела в сторону глаза, губу закусила. В мутно-желтом свете крохотного светозара мелькнул ее растерянный взгляд. Ярушка, внимательно следившая за ней, все поняла:
– Антон? Это он тебя сдал?
Катя нехотя кивнула. Она, кажется, только сейчас начала постигать смысл этого предательства.
Были красивые слова и обещания. Но они остались только красивыми словами, только обещаниями. Проверку на прочность они не прошли.
У него не было мук, угрызений совести… Нет – он просто сказал «извини», будто наступил ей на ногу в трамвае. Или съел ее завтрак. Словно то, что он сделал, – пустяк, ничего не значащая безделица. Предал, перешагнул и пошел по жизни дальше… Кто станет его винить? Ведь он же извинился! Значит, обиды на него никто не держит.
Да и какая обида?
Обидно, когда заходишь в магазин, видишь платье, а оно тебе мало.
А это… ЭТО не имеет названия.
Ярушка положила ее голову себе на плечо и молча обняла. Так и просидели они беззвучно и бесслезно… В углу зашевелился Истр. Приподняв голову, он радостно протянул:
– Девчо-онки! Живе-ехоньки…
Следом за ним начал приходить в себя Олеб.
– Как вы-то сюда попали? – Катя легонько отстранилась от Ярославы, однако не выпустила ее рук.
– Я к шатру ходила, там большой скандал, судьи дознание начали с английской командой, так как те запрещенное ведовство использовали. Которое ты и увидела. Я и прибежала домой тебе рассказать, а тебя нет: шкатулка твоя на кровати, вещи оставлены. Енисея и ребята подоспели… Бросились к Стару, а тот говорит – ушла ты от него давно. Тут мы и переполошились, – ребята переглянулись. – Начали тебя везде искать. Стражники сказали, что видели тебя выходящей из города около пяти вечера.
– Сказали, что ты пошла в сторону реки. Ну, мы туда, – продолжила Енисея. – Тебя, естественно, там нет. По следам определили, что всего несколько часов назад в этом месте были несколько человек, обувь не наша, у нас такую никто не носит, три пары, не считая твоих следов. Судя по размеру – мужские.
– Вот и смекнули, что тебя сцапали, – Истр, морщась, потер ушибленную скулу. – А у дороги, смотрим, знак запретный выжжен. Мы поближе подошли, чтоб распознать, кто поставил-то, а тут вдруг ветер налетел, вихрем нас к земле пригнул. Мы вырваться попробовали, да не тут-то было, нас – ХЛОП – в этот знак и втянуло…
Енисея хмыкнула от его красноречия, передала Кате небольшой мешок:
– Кстати! Катя, мы твои вещи на всякий случай захватили, мало ли.
– Ой, спасибо, – Катя положила его себе на колени и обхватила руками.
– Так ты посмотри, там кое-что есть для тебя, – подмигнула Енисея.
Катя заглянула внутрь: привычные уже вещи – сменная рубашка, кафтан, шкатулка, при виде которой больно сжалось сердце, небольшой сверток.
– А что это? Его тут раньше не было, – удивилась Катя.
Ярослава обняла ее:
– Катя, не знаю, как и когда это все закончится, но уверена, что очень скоро ты окажешься в своем доме, в своем времени, со своей мамой. Но я очень хочу, чтобы ты никогда о нас не забывала, чтобы память о нас тебя хранила от всех бед и невзгод, – и она развернула сверток, спрятанный в Катиной сумке. Длинный разноцветный пояс, сплетенный из мельчайшего бисера, змеей выскользнул из ее рук. – Я его сама плела.
Катя почувствовала, что сейчас расплачется.
– Ярушка! Красота-то какая!!! Когда ж ты успела?! Ярослава покраснела от удовольствия:
– Ну, темный морок можно не только для переходов использовать, я вот, когда к экзамену готовилась, научилась время замораживать. Вот пока мы спали в Александрии, я, значит, и плела… С днем рождения!
Катя рассмеялась:
– Так вот отчего ты дрыхла как сурок, не слышала ничего! – и девчонки расцеловались. Катя тут же, к большой радости Ярушки, надела пояс.
Истр достал из-за пазухи небольшой сверток, протянул его Кате и смущенно покраснел.
– Ну я тоже, того, – покраснел он еще больше, – присоединяюсь, в общем, к тому, что пожелала Ярослава.
Катя развернула грубую ткань, ей на руки выскользнули серо-голубые бусы. Она только ахнула: внутри каждой бусинки (а размером они были не больше горошины каждая) светилась махонькая звезда.
– Что это?! – Катя была поражена такой красотой, она восторженно посмотрела на водяного, отчего тот стал совсем свекольного цвета и говорить, видимо, уже не мог.
– Бусы, ничего особенного, – пробурчал Истр и отодвинулся подальше, но Катя взяла его за руку, притянула к себе и поцеловала в щеку:
– Спасибо! Это замечательные бусы! У меня нет ничего подобного. А что там внутри? – спросила Катя, надевая и его подарок.
– Капелька аркаимского солнышка… Я тоже думал, чтобы ты о нас не забывала…
– Это очень удачно получилось, – заулыбалась Енисея, – ты и наш с Олебом подарок сможешь надеть.
И они протянули Кате серебряное колечко с четырьмя камушками: зеленым, голубым, синим, бирюзовым.
– Серебро – это ты, ты нас всех, – она обвела рукой их с Олебом, Ярушкой и Истром, – подружила и объединила. Мы теперь никогда не перестанем дружить. Камни – это мы: Ярушка, умница и затейница, – бирюза, Истр, владетель водных пучин, – аквамарин, Олеб, защитник лесов и зверей, – изумруд, и я – лазурит.
Олеб кивнул и продолжил:
– Пока с нами все в порядке – камни будут такого цвета, как ты видишь, но если с нами что-то случится – ты об этом тут же узнаешь. Камни потеряют свой цвет, а когда нас уже не будет – станут и вовсе черными.
Катя все-таки заплакала, представив черные камни на пальце. Она вернется домой, и никого из них уже не будет на этом свете.
Она привлекла к себе ребят, обняла:
– У меня никогда не было таких друзей. Спасибо!
Ярослава чуть отстранилась от нее, заглянула в глаза:
– А отчего ты кричала не своим голосом, как, мол, мы здесь очутились?
Катя внимательно посмотрела на ребят: Ярослава, серьезная и собранная, Енисея и Олеб, готовые в любой момент принять удар, улыбчивый Истр – ее новые друзья, без которых она уже не представляла своей жизни. Которые стали уже ЕЕ родными и близкими. И вот они оказались здесь по ее вине.
Могли сейчас ужинать в Аркаиме, есть вкусные лепешки тетушки Марфы. А они здесь.
И надо как-то отсюда выбираться.
– Значит, так, – в голосе Кати послышалась твердость. – То, что вы здесь оказались, запретный знак – все это проделки ведьмы Ирмины. Той самой, что идет за мной из самого Красноярска…
– Откуда? – мальчишки переглянулись и посмотрели на Енисею и Ярославу.
– Катя будет жить через много-много лет в городе Красноярске, – кратко пояснила Енисея. – Мы не успели вам рассказать.
– Ну конечно, так собирались, что не успели, – скептически отозвался Истр и поправил пояс. Олеб с сомнением уставился на Катю.
Катя кивнула и продолжила:
– Не знаю как, но она смогла выйти из зеркала сегодня, я ее видела, говорила с ней. Здесь.
У Ярославы округлились глаза, Енисея и ребята оживились:
– Как – здесь?
– Она из своего зеркала вышла… Потом заставила посмотреть тот день, когда исчезла мама, – Катя снизила голос до шепота. – Я видела, как мама тем утром положила в шкатулку моток с нитками. Более того. В шкатулке или есть указатель, где находится посох, или вообще посох как-то спрятан там, в шкатулке.
– Да ну?
– Совершенно точно. Ирмина его чувствует. Енисея побледнела. Кажется, она первая поняла, что значат Катины слова:
– Так мы принесли сюда ее…
– Тс-с-с. Надо выбираться отсюда. И чем быстрее, тем лучше.
Истр внимательнее огляделся:
– Не получится. Это мешок какой-то каменный. Ни выхода, ни входа… Можно, конечно, мечами прорубить стены каменные. Но это долго. И шумно.
– Переход сделаем, – с готовностью отозвалась Ярослава, но Олеб только головой покачал.
– Место заговоренное, – он кивнул в сторону повисшего над их головами чахлого светящегося шара. – Вон светозара и то едва сделали. Не знаю, как вы, а я совсем в нем силы не чую. Темным мороком не пройдем, точно вам говорю.
Ярослава хотела что-то возразить, но Катя остановила спор.
– Выход есть. Ирминины головорезы как-то отсюда вышли, и, – она огляделась по сторонам и понизила голос до едва различимого шепота, – раз уж вы принесли сюда шкатулку, не воспользоваться ли Алатырем?
Ребята переглянулись.
– Оно, конечно, здорово, – высказал общее мнение Олеб, – только как? Мы не знаем, как его открыть, чтобы он дорогу показал…
Катя выразительно посмотрела на друзей:
– Мне кажется, он сам подскажет как. Только покараульте, чтоб Ирмина не сцапала меня…
И она уселась на пыльный холодный пол, скрестив ноги в позе лотоса, и достала из шкатулки камень василькового цвета.
Ребята ее окружили. Достали и приготовили мечи. Катя закрыла глаза.
На груди у нее светились бусы Истра, на талии пестрой голубой лентой вился пояс, подаренный Ярушкой, на пальце – зачарованное кольцо, а вокруг нее по эллиптической орбите медленно, как во сне, с легким гулом проплывали искры всех цветов радуги. По темному подвалу, тускло освещенному светозаром, медленно расползался дымок январских морозов.
Глава 30Алатырь
Ребята, увидев, как вращающиеся вокруг Кати разноцветные огоньки стали материализовываться, приобретая твердость, в полном недоумении придвинулись к ней ближе. Ярушка протянула руку к плавающим искрам и легонько, одним пальцем, толкнула одну из них.
Искра от прикосновения качнулась и вернулась на свою прежнюю орбиту.