— Душа моя, — отец продолжал беспокоится. Нотки разогретого масла паники и в его словах угадывались. — Я понимаю, что школа при посольстве, и его работники в разгар кризиса власти не могут оставаться в стороне, но здесь сироты клана. Не лучше ли будет устроить им внеплановые каникулы? Перевести в общежитие академии с двумя воспитателями. Оградить их на время от грызни между ведьмами.
Ага. И расписаться в беспомощности охранников школы.
— Детям ничего не угрожает, — отрезала я. — У меня здесь столько сильных магов на единицу площади, что казармы наших боевиков обзавидуются.
— У тебя здесь цепной пёс Плиния с даром выворачивать мозги наизнанку. — Запах паники исчез. Отец взял себя в руки и переключился на желание переубедить меня словами. В воздухе разливался аромат свежей голубики. — Одни боги ведают, что у него на уме. Может оказаться так, что заговор диких против Фитоллии — всего лишь ширма, чтобы прикрыть истинные интересы одного из сильнейших магов. Не становись его марионеткой, умоляю. Не губи свою карьеру. Если начнут арестовывать всех, кто с ним общался, то и ты в подвал кланового дома отправишься.
Ах вот, откуда взялась паника! Отец, сколько я его помнила, всегда старался держаться подальше от политических распрей. Говорил, что фигуры бунтовщиков распространяют своё влияние подобно заразной болезни. Пожал ему руку, обменялся парой слов — и вот ты уже в списке неблагонадёжных. Королевская тайная канцелярия взяла тебя на заметку. Разведка клана, в нашем случае.
Я заёрзала на стуле, не зная, раскрывать ли отцу правду. Всю правду, начиная от того, почему Сокол приказал арестовать безобидную на вид посудомойку. И почему он наговорил на родного брата в письме предки-знали-что.
— Я только что укомплектовала штат, — попыталась я воззвать к деловым чувствам отца. — Разобралась с учебниками. Отправляю вот программу на согласование в министерство иностранных дел. Всё спокойно, папа. Фитоллия не воюет с Бессалией. А шпионов наша разведка будет ловить всегда. Работа у них такая. Не эвакуировать же каждый раз детей?
Отец упрямо поджал губы, но аромат голубики начал таять. Странно. Упрямство — наша семейная черта. Куда теперь подует ветер?
— Амелия, — он потёр пальцами лоб и глубоко вздохнул. — Не делай, пожалуйста, вид, что не понимаешь, какого ребёнка я на самом деле примчался защищать.
Но я действительно не понимала! Только сейчас по аромату парного молока догадалась. Соскучилась по нему. Отец так редко позволял себе родительскую заботу.
— Дочка, — ласково продолжал он, вгоняя меня в краску смущения, — ты давно выросла. Руководишь школой, общаешься с родителями, с чиновниками. Я не собирался вмешиваться и всё ломать, но Сокол прав. Да, я знаю, что ты собралась за него замуж. Он объяснил в письме, почему так печётся о твоём будущем. Не о таком зяте я мечтал, признаю, но сейчас он прав. Пока Франко ошивается возле источника, спокойствия в школе не будет. Пережди бурю в клане, пожалуйста.
— Капитан не должен покидать корабль, — заявила я, но уже без прежнего упрямства в голосе. — Будет стыдно, если я сбегу. Ещё и с клановыми сиротами. Ведьмы тут же заподозрят неладное.
— Детей оставим в школе, — он мгновенно пошёл на уступки. — А тебя я официально заберу на консультацию со старейшинами. Меня сегодня вызвали. “В связи со сложной политической обстановкой”. Не знаю, чего хотят двенадцать стариков, вместе выясним. А заодно я попрошу нашу повариху побаловать тебя вкусностями. Поспишь в своей комнате, на любимой кровати, а не за ширмой в кабинете. Неужели ты не соскучилась по дому?
Соскучилась и ещё как. Не понимала этого, пока не почувствовала тепло от отца. Не искупалась в его эмоциях. Но в клане, кроме ворчания стариков-старейшин на “гадких ведьм”, у меня ещё были дела. Плевать, насколько Ричи обижен за ситуацию с Кондром и Дайсом, одного я его в Бездну не отпущу. И поскольку зелье Бояны прежнее, мне жизненно необходим отпуск на несколько дней.
Да, о, боги, как я могла о нём забыть?
— Вижу, глаза заблестели, — улыбнулся отец. — Я очень рад, дочка. На ночь глядя, разумеется, мы никуда не пойдём. Заканчивай дела, спокойно собирайся и сладких снов. На рассвете я открою портал.
— Договорились, — кивнула я.
Придётся будить лину Иллаю. Другой подходящей замены я себе не найду.
Был ещё один человек, кого я считала себя обязанной предупредить об отъезде. Фредерико. От страха холодело в животе и ноги отказались идти в сторону здания бывшего приюта. Почему женщин клана не включают в круг воинов? Взяла бы сейчас одно из своих зеркал и оттараторила вежливое “завтра уезжаю” полусонному Ричи.
— Трусиха! — вслух укоряла я себя и даже притопнула ногой. — А ну, марш объясняться с женихом!
И о помощи Франко не мешало бы рассказать. Неприятная правда из первых уст воспринимается не настолько ядовитым подарком. Представлять не хочется, как ревнивый Сокол выйдет из себя, донеси ему о моей встречи со старшим Гвидичи кто-нибудь другой.
— Зато мой отец не против нашей свадьбы, — с наигранной радостью репетировала я будущую речь. — Поужинаем вместе, по-семейному, и обо всём договоримся. Кого приглашать на церемонию через полгода, где шатры ставить, сколько баранов покупать.
По традициям клана Франко тоже должен присутствовать. Стоять рядом с Ричи и Магнусом, когда отец свадебным утром выведет меня из спальни. Старший брат. Единственный оставшийся в живых из родных по крови.
“Я весь ваш, лина Амелия”.
Святые предки, да он скорее заморочит гостям голову и украдёт меня прямо у жертвенника на поляне, чем позволит Этану провести обряд. Невозможный упрямец. Сколько раз я уже говорила “нет” — он не слышал. Продолжал ухаживать, как ни в чём не бывало.
“Как романтично”, — вздохнула бы половина девушек клана.
Наивные. Мужская настойчивость потому кажется романтичной, что нам традициями запрещено показывать свой интерес. Сиди, молчи и виду не подавай, о ком сердце трепещет. Повезёт — он сам заметит. И тогда каждый цветок от него, каждая записка приближают счастье.
Но я была в другой ситуации. Ходила по лезвию меча между братьями. Младшего любила я, старший любил меня. И чем дальше, тем вероятнее становилось, что к аромату мяты добавится запах крови. Ещё и я своими встречами на окраине Белых сорок подливала масла в огонь. Ну не железные у меня нервы, не железные! Когда младший ведёт себя так, что его хочется по голове чем-нибудь тяжёлым треснуть, а старший идёт к королю защищать моих воспитанников, любая нормальная девушка между ними замечется.
“Ах, если бы к обаянию Ричи добавить взгляды Франко на равноправие женщин, — заворковал внутренний голос, копируя любую клановую девушку на выданье. — Убрать упрямство первого и привычку врать у второго, то какой бы замечательный муж получился!”
Ага, и лицом они похожи, и силой после похода Ричи в Бездну, возможно, будут равны. Всего-то делов — перетасовать черты характера.
— Тьфу, пропасть, — выругалась я и пошла на кухню.
Успокоить себя чем-нибудь сладким на ночь. Хотя такими темпами скоро наступит утро. Успеть бы собраться…
— Лина Амелия, — окликнул меня Нест. — Не спится?
Я покосилась на коридорные часы у него над головой. Полтретьего ночи.
— Уезжаю на рассвете, — последовала я совету папы, услышанному в детстве. “Если не знаешь, как соврать, то говори правду”. — Ищу лина Сокола, чтобы предупредить, кто вместо меня останется замещать должность директрисы.
— Командир в учительском общежитии, — не без хитринки в понимающем взгляде отчитался Нест. А потом огорошил меня новостью. — У нас очередное происшествие.
Ох, демоны к мученикам добрее, чем Вселенная ко мне.
— Вернулся Холлард Дженкс? Или инквизиторы решили приехать лично?
— Нет, всё намного проще, — расцвёл улыбкой Нест. — Хотите взглянуть?
Не хотела, но была должна. Полномочия руководить школой упадут на хрупкие плечи лины Иллаи только через несколько часов. А пока мне тут грудью встречать все проблемы.
— Ведите, — распорядилась я.
Бывший лекарь, а ныне охранник сделал то, за что ругали всех выпускников академии. открыл портал из одного здания в другое. Ну зачем там неосмотрительно расходовать силы? Неужели я ногами не дошла бы?
Но едва нырнув в светящуюся арку, я поняла, какое зрелище чуть не пропустила. Кондр с Дайсом безуспешно пытались встать с каменного пола секретного убежища под приютом, а Сокол читал им нотацию. Резкий запах разлитого самогона перекрывал все ароматы эмоций. Первой моей мыслью стало: “Неужели опять?”
— Вы окончательно страх потеряли, бойцы? — цедил он сквозь зубы. — В прошлый раз не дошло, решили повторить? На меня смотреть! Демонам в бездне будете мямлить, что самогон Трура нашли случайно. Встать! Встать, иначе я за шкирку подниму, как щенков.
У мальчишек ноги разъезжались, будто они скользили по льду. Выглядели друзья Бесо паршиво. Меня не замечали, а может, намеренно не смотрели. Сколько нужно выпить, чтобы не обратить внимание на открывшуюся портальную арку?
“Хорошо, что не в беспамятстве”, — запричитал сердобольный внутренний голос, но я была слишком зла, чтобы внимать ему.
— Какого демона тут происходит? — голос звенел от гнева, руки слегка подрагивали. Слишком много нервотрёпки для одной слабой лины. — Вы что творите, пожри вас Пекло?! Я весь день носилась с приказом короля, чтобы вас от армии спасти, а вы тут очередную попойку устроили? Может, мне стоило послушать советов и лично отвести будущих солдатов к Дженксу?
— М-м-мы были в отча-а-аянье, — залопотал на “пьяном наречии” Дайс. — Всё рух-х-хнуло…
— Вд… — попытался поддержать его Кондр. — Вдр-р-р… Вдре… Безги!
Впервые в жизни я поняла тех строгих мамаш, что гоняли детей по клану. Кто ремнём старался надрать тощие задницы непослушным олухам, кто подвернувшимся под руку полотенцем.
Я рискнула своей помолвкой с Соколом, пошла на свидание с Франко Гвидичи, а они… Напились! Самогоном!