От мальчишек к Ксаниру потянулась толстая тёмно-зелёная нить. Аромат хвои указывал на крайнюю степень удивления. Я их состояние полностью разделяла. Когда доверила перевоспитание Кондра и Дайса старшему Делири, надеялась, что он отучит их прикладываться к бутылке, а не покажет, где брать лучший алкоголь.
“Может, в браге будет какое-то хитрое отвращающее зелье? — задумалась я. — Ну не может бывший глава клана так злорадствовать простой пьянке. Или это проверка? Парни выпьют предложенный напиток и тем самым продлят себе наказание на неопределённое время?”
От догадок голова шла кругом. Не получалось у меня постичь педагогическую мудрость Ксанира, а он не спешил объяснять. Показал жестом, чтобы мы следовали за ним, и бодро поднялся на крыльцо. Теперь я заметила, что по двору разбросаны пустые бутылки.
— Нашёл, чем воспитывать, — пробурчал Кондр, и Дайс хмуро ему поддакнул. — А то мы дома не видели таких мастеров.
— И за одним столом с ними сидели? — спросил Ксанир, постучавшись в дверь. — Или теорию настоящего пьянства вы знаете так же хорошо, как теорию магии?
Мальчишки снова повесили носы и больше не возражали. Хозяин дома не спешил открывать. Бывший глава клана ещё трижды ударил в дверь кулаком и лишь тогда она скрипнула.
— Вчера всё выжрали, — раздался хриплый голос. — К ночи будет.
— А мне срочно, — весело ответил старший Делири. — Повестка пришла в бессалийскую армию. Директриса обещала прикрыть мой зад, но я женщинам не верю. Я уже взрослый, самостоятельный. Сам знаю, когда и как мне горевать.
Ирония попала в цель. Мальчишки полыхнули облаком чёрного перца. Кулаки сжали, зубами заскрипели.
— Ксанир?
Дверь медленно открылась. Из дома дохнуло чем-то настолько отвратительным, что я невольно зажала нос. Хозяин был стар, грязен и чрезвычайно худ, но бывшего главу клана он узнал.
— Ты бредишь?
— Похмелиться мне надо, — упорствовал Ксанир. — Посмотри, может завалялось чего.
Пьяница осмотрел его с ног до головы, попытался разглядеть меня и мальчишек, но мутный взгляд впустую блуждал по двору. Ничего он не чувствовал. Ни удивления, ни радости, ни раздражения. Зачатки эмоций вспыхивали пятнышками и снова гасли. Хвала моему обновленному дару, в мешанине запахов я эту загадку не разгадала бы.
— Жди, — прохрипел хозяин. — Найду.
Чуть не упал, разворачиваясь, и исчез в темноте дома.
— Его зовут Гордан, — объяснил глава клана. — Звали когда-то. Сейчас просто “старик”. Мы учились вместе в академии. Он сильный воздушник. Левитировать начал раньше, чем ходить. Корзины плёл на продажу. Нас всех учили делать что-то руками, чтобы энергия в заклинания легче шла. Красавец был, девчонки вешались. Что случилось? А ничего особенного. Не ладилось у него после академии. В отряде с другими бойцами характером не сошёлся, в карты проиграл один раз, но очень много. Корзины плёл, чтобы с долгами рассчитаться, и заливал горе. Заливал, заливал. Не нужны трагедии и потрясения, чтобы спиться. Это всегда твой выбор. Твой ежедневный выбор.
Я раньше слышала подобные истории, но никогда не подходила так близко к людям, потерявшим всё. Сначала оберегал отец, потом занялась приютом и школой. Так что теперь я будто выбралась из-за стекла и окунулась с головой в чужое горе. Саморазрушение Гордана напоминало глубокую выгребную яму, откуда невозможно выплыть.
Тёмно-зелёная нить удивления моих воспитанников стала толще. К ней добавилась ещё одна — болотного оттенка. Уловить запах было сложно, но я могла предположить, что им противно.
— Мы поняли, — голос Дайса охрип от эмоций. — Продолжим пить — плохо кончим.
— Не будет больше вина и самогона, — продолжил его мысль Кондр, а потом не удержался и добавил: — Разве что по большим праздникам и понемногу. Но у нас всё равно куча проблем. Учёбу завалили, мастерскую не запустили и даже с документами на неё до конца не разобрались.
— С этими неприятностями вы справитесь без труда, — я не стала даже пытаться скрыть улыбку. Приём Ксанира сработал, мальчишки были готовы взяться за голову. — Есть целый год для того, чтобы подтянуть учёбу. Ваше раскаяние не отменяет наказание. Но если вы научитесь распределять время и силы, то сможете заниматься и учёбой, и бизнесом.
— Главное, чтобы в армию не забрали, — вздохнул Дайс. — Или теперь не заберут?
— В ближайшее время точно нет, — ответила я, мысленно благодаря Франко Гвидичи за помощь. — Но кто знает, когда король снова пожелает вас призвать на службу? Лучше подстелить соломку — перейти в Клан Смерти. Для этого придётся пройти испытание на празднике инициации.
— Хорошее решение, — фыркнул Дайс. — Сменим шило на мыло. Отвязаться от армии в Бессалии, чтобы попасть в армию клана.
— У нас никого не заставляют воевать, — сказала я. — Всё строго добровольно. Вы можете даже в академию не поступать. Пройдёте испытание, вас включат в общую защитную сеть, а потом скажите: “Мы столярничать хотим, лин Делири”.
— В смысле не заставляют воевать? — воскликнул Кондр. Запах хвои перебил все остальные. — В смысле добровольно?!
— В клане желающих стать воинами больше, чем мест в отрядах, — пояснила я. — Нет необходимости навязывать мужчинам меч, когда они всё детство о нём мечтают. Никто вас на поле боя не погонит.
Лица моих воспитанников покраснели, рты приоткрылись, а глаза стали похожи на крупные бессалийские монетки. Шокировал их подход клана к формированию армии, а я чуть не смеялась в голос над их реакцией.
— Правда? — с надеждой в голосе спросил Кондр, но смотрел на Ксанира. — Так можно было?
Стало немного обидно. Я головой о стены билась, чтобы спасти их от армии, но слова бывшего воина всё равно стоят дороже моих. Подтверждение им требовалось.
— Да, — весомо кивнул старший Делири. — За яйца никого к казарме не прибивают.
И всё. Такой ответ второгодников вполне устроил.
— Тогда мы подтянемся к празднику инициации, — пообещал Дайс. — Только придётся просить лина Сокола о дополнительных тренировках по боевой магии, а он может не согласиться после наших “залётов”.
— Он в отъезде, — напомнила я. — Когда вернётся — неизвестно. Готовьтесь пока по теории.
Парни погрустнели, но помочь я больше им ничем не могла. Разве что попросить кого-то из охранников школы провести пару занятий. Но выстраивать учебный процесс они не умеют, а без системы от уроков толку не будет.
“Придётся ждать, когда Ричи станет лучше, — подумала я. — Надеюсь, Этану не пришлось привязывать его к кровати или приковывать к Ловцу Душ, чтобы удержать от подвигов”.
— Хорошо, — ответили воспитанники, синхронно вытягивая спины. — Спасибо, лина Амелия, лин Ксанир, мы всё поняли.
— Вот и здорово, — пробормотал в ответ бывший глава клана, но тут в глубине дома снова раздались шаги.
Гордан вынес пыльную бутыль с неожиданно прозрачной жидкостью лимонного оттенка.
— Всё, что смог. Возьми, не побрезгуй…
В его выцветших глазах на мгновение что-то блеснуло. Ксанир молча принял подарок. Злорадством от старшего Делири давно не пахло. Сочувствие к мальчишкам мелькнуло и исчезло, уступив место деловой сосредоточенности, но сейчас облако цвета летней земляники после дождя накрыло его с головой.
— Спасибо. Сам-то как?
— Нормально, — пожал плечами бывший маг.
— Корзины ещё плетёшь?
— Плету, а как же? Руки уже не те, но я медленно. Успокаивает. А что мне осталось?
Он дёрнулся всем телом, скукожился, но потянулся куда-то вправо. Я думала, за другой бутылкой, но Гордан вынул корзину. В таких на стол в особняке Делири цветы ставили, но творение пьяницы с окраин клана было сплетено тоньше. Настоящее кружево из прутьев. Он смущенно крутил его в руках. Голубая нитка эмоций вилась между пальцами. Чистая, светлая.
Я потянула за неё, желая рассмотреть поближе. Непрочная, слишком тусклая. Невозможно разобрать, что она означала. Неожиданно небесный цвет стал ярче, а вокруг Гордана расцвело облако жасмина. Слабый аромат, едва уловимый, но уже заметный. Я снова мысленно ухватилась за кончик голубой нити, чувствуя, как начинает кружиться голова.
Запах жасмина стал отчётливым. Надежда окрепла, обрела свои границы. Я всматривалась в нить эмоции и не верила, что сумела сделать это. Как? Разве это возможно? Ни в одной из книг про нюхачей не говорилось о возможности усиливать чужие чувства!
“И тебе не стоит рассказывать никому, — голосом отца заговорила моя кланова паранойя. — Бесхозного нюхача ещё разведчики потерпят, учитывая защиту отца, Сокола и лина Делири. Но умение воздействовать на эмоции слишком дорого, чтобы позволить ему не приносить пользу Клану Смерти”.
Вряд ли у меня получилось раздуть надежду Гордана так уж сильно, но и этого хватило, чтобы напугать. Ведь тот же фокус мог сработать с яростью, страхом, чувством долга. С помощью чувств можно манипулировать людьми, заставлять их принимать нужные решения.
“Святые предки, за что?” — мысленно захныкала я.
Сколько добра можно сделать, используя новые грани моего дара, но сколько зла они способны принести!
— Наговариваешь на свои руки, — проворчал Ксанир. — Они всё помнят. Не продашь мне корзинку? У жены цинии в саду расцвели, а поставить на стол не в чем.
Облако жасмина пошатнулось. Стало съёживатсья прямо на глазах. От страха, что светлая часть Гордана снова уснёт, я вцепилась в голубую нить изо всех сил. Ксанир будто помогал. С его сторону к бывшему магу тянулось такое же плотное облако с ароматом надежды.
— Продам. Чего б не продать? — совсем тихо ответил Гордан. — Пятнадцать медяшек.
Старший Делири поставил бутылку лимонного самогона на крыльцо и уверенно отсчитал три монеты.
— Спасибо, друг. Ясного неба тебе.
— Светлых дней, Ксанир.
Бывший глава клана поманил меня и воспитанников прочь с крыльца. Корзинку уносил с едва ощутимым ароматом медовой гордости.
— Лишь бы проблеска хватило, — прошептала я. — Слишком глубоко его болото…