"И я попалась в ловушку, — простонала мысленно. — Поверила в историю с долгами и пожалела одинокую мать в трудной ситуации. Какая же я дура! Наивная идиотка, а не директриса школы!"
— Где она сейчас? — тихо спросила я, не глядя на бессалийца. — Нужно передать её клану.
— У меня, — ответил он, как фейерверк вспыхивая самыми разными эмоциями. Я не успевала их отслеживать. Странности продолжались. Отчётливый аромат мяты появился бледно-зелёным пятном, но веселье в цвете не отражалось. Злорадство и гордость, наоборот, сначала появились вспышками, потом исчезли и вернулись привычными ароматами. Человек-загадка, а не бессалийский маг. — Я связал её и оставил на кровати. Пришлось мягко усыпить. Так что можете отправлять охранников. Надеюсь, если они выбьют мне дверь, то поставят на место. Не хотелось бы спать на сквозняке.
Я закрыла лицо ладонями, с трудом сдерживая слёзы. После смерти Олафа мы могли привести на суд старейшин только Шилу. Но теперь она откажется помогать. А если нет, то это всё равно не спасёт Ричи от приговора жениться на Малии. Кто поверит показаниям шпионки? Да её вообще могут казнить до заседания совета! Кеннет Делири на расправу скор. Тем более сейчас, когда неизвестно устоит ли Фитоллия как королевство или распадётся на части. Кто будет церемониться с аптекаршей? Вытащат под пытками всё, что она знает, и отправят на костёр.
"А не слишком ли удачно всё складывается для Франко Гвидичи? — подозрительно нашёптывала то ли разумная часть меня, то ли клановая паранойя. — Олаф мёртв, Шила в шаге от казни. Некому выступить в суде для защиты Сокола. И ведь мой жених подозревал, что следующей целью брата станет ведьма. Может, он был прав? Нет никакого шпионажа. Вся история о дикой в посольской школе — выдумка, часть хитрого плана? Ричи заставят жениться на другой, а я смирюсь. От него я не смогла бы родить. Предки уберегли от ошибки! Лучше выйду замуж за мага чёрного уровня и буду воспитывать чудо-ребёнка".
Франко горестно вздохнул и покачал головой. У меня сердце сжалось от очередной догадки. Прочёл мысли…
— Да, лина Амелия, и не скажу, что удивлён. Когда Фредерико изменил вам с посудомойкой, вы его простили. “Хороший человек совершил плохой поступок. Он не хотел, ошибся, его заставили”. Я же по умолчанию плохой. Так повелось, кого-то нужно ненавидеть. Иначе в чёрно-белом мире нельзя. Иначе мир рухнет. И уже не важно, сколько хорошего я успел сделать. Помог воспитанникам, отвадил Холларда Дженкса, договорился с Дартмундом. О, нет, вы продолжаете смотреть на меня с неприязнью. Ждёте, когда я снова покажу свою “истинную” сущность. Почему? Ведь я люблю вас. Дар нюхача ни разу не показал обратное, но вы всё равно не верите.
Волна жаркого стыда окатила с головы до ног. Прав был Франко. Он столько хорошего сделал, но я продолжала относиться к нему с недоверием. Защищала перед Соколом, а сама при каждом самом маленьком несоответствии возвращалась к мысли, что бессалиец злодей.
— Я вас не ненавижу, лин Гвидичи. Вам я простила больше, чем Ричи. Морок с Малией, морок со мной. При других обстоятельствах мы стали бы добрыми друзьями, но вы не отступитесь. А я не смогу ответить на ваши чувства. Я люблю его, понимаете? От него не тянет мятой, у него ужасная репутация, он, возможно, никогда не подарит мне радость материнства, но всё это не имеет значения. Я не смогу стать ничьей, кроме Ричи, как бы ни сложилось всё на совете, — я перевела дыхание и добавила: — Простите за подозрения. И за то, что не могу облегчить вашу боль.
Он отвёл взгляд. Дети увлечённо делали артефакты, шумели, спорили, носились по классу, но под куполом тишины было совсем как в бездне. Даже сердце едва билось.
— Но есть же пророчество, — заговорил Франко и сам себя одёрнул.
Боль прорывалась с глубин его души ароматом граната и перезрелой сливы. Просачивалась сквозь невидимый панцирь контроля. Выступала каплями крови на нежно-зелёном облаке влюблённости. Больше никаких странностей. Я чувствовала боль — я видела боль. Пятна крови росли. Франко уже не мог выдержать растущей внутри него бездны. Барьеры рушились, облако темнело и распадалось.
— Я люблю вас, — простонал маг. — Я так сильно люблю.
Боль прорвалась. Огромная кровоточащая рана зияла в груди бессалийца и пахла гранатом. Я прикусила согнутый палец, чтобы не закричать. Что-то страшное происходило у меня на глазах.
— Вы давали мне смысл жизни, — бормотал Франко. — Были светом в ночи. Пророчества не лгут… Я же столько в вас вложил, всё поставил на карту. Я хотел начать заново. Почему, Амелия?
У него слёзы катились по щекам. Алая бездна накрыла с головой и становилась только больше.
— Простите меня, пожалуйста, — повторяла я, как заведённая. — Ради всех богов, простите.
Купол тишины трещал по швам, чужая боль отравляла. Я чувствовала, что ещё немного и сама упаду на дно отчаяния, но вдруг стало легче. Франко зубами скрипел, с какой силой давил развернувшееся облако. Уничтожить не смог. Спрессовал в ровный шар и оставил в груди.
— Вы ни в чём не виноваты, — бесцветным голосом ответил он. — Это я ошибся. Если вопросов по Шиле больше нет, то мне нужно продолжить урок.
Меня бросило в дрожь и холодный пот. Слишком резкий контраст между бурей и спокойствием. Ноги от слабости подгибались. Как я вообще выдержала несостоявшийся срыв такого сильного мага?
— Да, спасибо, что раскрыли шпионку диких. Не волнуйтесь, дверь в комнату не пострадает.
Проклятье, что за бред я несу! Но ничего другого в голову не приходило. Я прошептала что-то на прощание и вышла за пределы купола тишины. Оглянуться не смогла. Всё ещё чувствовала привкус граната на языке.
Глава 38. Допрос шпионки
— Большего подарка старейшинам, чтобы закрыть школу, было невозможно сделать, — кипятился Кеннет Делири. — Лучший убийца клана слушал его через зеркало Этана. Сидел в кровати, сонно щурился на пятно света из окна и пытался понять, как выбраться из захлопнувшейся ловушки. — Амелия взяла на работу шпионку диких! У меня весь клан на ушах стоит, ищет Стану, а твой братец лёгким движением руки достаёт козырь из рукава.
— Ему нужен источник, — проворчал Сокол. — Школа с детьми и ведьминским посольством, как кость поперёк горла. Не удивлюсь, если он сам внедрил её в аптеку.
— А ты ушами прохлопал! — Кеннет повысил голос. — Чем занимался, когда я приказал глаз с него не спускать? Разведчиков в помощниках не хватало? Не мог попросить ещё?
— Виноват, лин Делири, — глухо ответил бывший глава охраны. — Не доглядел.
Кеннет исчез из зеркала, ругательства звучали тише, но продолжали изливаться потоком. Ситуация грозила полным провалом. Казалось, что дикие ведьмы намертво вцепились в Фитоллию, и их победа — вопрос времени.
— Шилу допросили? — осторожно спросил Сокол.
— Пытают, — раздалось из зеркала. — Она полностью подтверждает версию Франко. С похищением никак не связана, в аптеку устроилась, чтобы следить за цепным псом Плиния. На флирт он не поддался, и ведьма решила пустить в ход те же самые маячки с иномирной начинкой, которые мы раздали разведчикам. Под нас замаскироваться, ага, чтобы не вызывать подозрений. Пока Франко читал в зимнем саду, Шила залезла в спальню. Развернуться толком не успела, услышала шаги в коридоре.
— Сбежать он ей не дал, — попытался продолжить мысль Сокол, — связал и пошёл к Амелии.
— Нет, там не так было, — лицо со шрамом снова появилось в зеркале. — Ты упустил пару пикантных подробностей. Шила взялась играть роль сгорающей от страсти женщины. Разделась, легла в постель и томно прикрыла глаза. “Милый, я так тебя ждала”. Могло сработать, не умей он читать мысли. Не сомневаюсь, что она их контролировала, но это же Франко. Он душу вынет не то, что правду.
Сокол опустил плечи. Шила была единственной надеждой отделаться от свадьбы с Малией. Брат прислал записку после смерти Олафа и какой ход сделал лучший убийца? Отправился в бездну, напился зелья, блокирующего магию, и всё просрал. Гирон будет счастлив, да. Внучатая племянница замужем, строптивая дочка Витта поставлена на место, а первый бабник Фитоллии обраслечен.
“Он ведь стёр память Шилы об операции. Наверняка стёр, не стоит даже надеяться, что оставил. И другие неудобные для себя моменты подчистил”.
Разве что у Малии в голове ещё были их разговоры. Посудомойку арестовали и увезли из школы раньше, чем Франко начал заметать следы. Она до сих пор сидела в подвале кланового дома. Сегодня должны были выпустить, но тут появилась Шила, и подозрения в связи с дикими вернулись.
— Венец правды не удалось найти?
— Нет, — Кеннет устал поморщился. — Как сквозь землю провалился. Но я не думаю, что с Шилой он бы чем-то помог. Мастера пыток своё дело знают. А она не из тех, кто способен терпеть боль и врать слишком долго.
— Он мне нужен для Малии. Пытать родственницу Гирона обычным способом никто не позволит.
— Забудь о ней, — приказал глава клана. — Сейчас есть дела поважнее ушлой посудомойки. Ты вспомнил что-нибудь полезное о старшем брате? Как нам прижать его к стене?
— Ему нужно видеть жертву, чтобы сработал дар, — начал объяснять Сокол. — Через зеркало, мутное стекло, в отражениях луж на дороге — как угодно, лишь бы был контакт. Ослепим Франко — и магу с чёрным уровнем конец. Его удивительные фокусы с межмировыми порталами тоже завязаны на зрении. Он видит плетение в мельчайших подробностях и может корректировать узлы и петли заклинаний прямо в процессе колдовства.
— Неубиваемый ублюдок, — зло сплюнул Кеннет. — Есть идеи, как лишить его глаз?
— Пока нет. Выходить против него в открытом бою не вариант. Ловушки он находит без труда, а глушилки не задевают дар. Я должен вспомнить что-то ещё, какую-нибудь привычку или почти сумасшедшую странность.
— Двадцать лет прошло, — напомнил глава клана. — Он сильно изменился.
— Детские привычки мы тащим за собой всю жизнь, — возразил Сокол. — Но, может быть, я хватаюсь за соломинку.