— Мы сегодня говорили, — призналась я. — Кажется, у меня получилось убедить твоего брата, что добиться от меня ответных чувств он не сможет. Думаю, Франко оставит нас в покое.
— Быстрее дриады перестанут жрать мужчин, — закатил глаза Сокол. — Таких, как мой брат, остановит только смерть. Он не тыкал тебя носом в пророчество? Не требовал зачать от него ребёнка прямо сейчас, раз уж ведьма-путевод предсказала его?
— Вспомнил о пророчестве, но ничего не требовал, — покачала я головой. — Ты не видел его эмоций в тот момент. В нём столько боли, Ричи. Столько горечи.
Горло сдавило спазмом. Перед глазами встало бледное лицо Франко. Слёзы на его щеках. И зияющая рана груди.
— Он то ещё чудовище, — безжалостно отрезал жених, — и любитель надавить на чувства. Ты видела очередной спектакль, Амелия.
Я вздохнула. Жаль, что Ричи не мог читать мысли. Если бы он увидел своего брата в момент слабости, то перестал бы считать его чудовищем.
— Франко подарил мне ожерелье, когда помогал решать проблему с Холлардом Дженксом. Иномирный артефакт с парными заклинаниями на камнях. Замораживаешь синий в одной ожерелье — на другом точно такой же покрывается инеем. — Я достала его из сумки, прицепленной к поясу платья. — Хочу вернуть, но всё время забываю.
— Отдай его мне, — сверкнул взглядом Ричи. — Положу к остальным якобы безобидным элезийским безделушкам. Наверняка Франко шпионит за тобой через него. Зачем ты вообще приняла подарок?
Его злость распускалась чёрным перцем. Я видела, как тёмные пятна появляются на груди и расползаются по рукам. Проклятый гнев! Я смогла привыкнуть к похоти, даже наслаждалась ароматом жжёжного сахара, когда он исходил от любимого мужчины, но от перца стабильно хотелось чихать.
— То-то лин Ксанир просил предупредить о занятиях, — насупилась я. — Вы чрезвычайно ревнивы, Фредерико Гвидичи. Я не носила ожерелье ни дня и камнем воспользовалась лишь однажды. Если хочешь, то убирай его в тайник. Но помни, что парное до сих пор у Франко.
— Ценное замечание, — скрипнув зубами, ответил жених.
Аромат чёрного перца медленно рассеивался, уступая место аромату шоколада. Нить тянулась от меня к Ричи. Устыдился лучший убийца Клана Смерти.
— Я верна тебе настолько, насколько может быть верна женщина. Вопрос с Франко давно закрыт. Он даже не открывался!
— Знаю, — покаянно опустил голову Ричи. — И скоро закрою вопрос со своей стороны.
“Он убить его собрался?” — мелькнула мысль и пропала.
Облако эмоций не шелохнулось. Ни новой вспышки гнева, ни ненависти. О чём думал Сокол? Что он имел в виду?
— Этан оставил ужин. Ты голодна?
— Нет, давай спать, — я провела ладонью по его щеке. — Завтра снова будет трудный день.
К старейшинам нужно было собираться, как на праздник инициации. Сокол с утра помылся, побрился, надел свежую рубашку и снял со стула форменный мундир, когда Этан проводил Амелию и вернулся в ритуальный зал.
— А я и забыл, что ты тоже воин, — поддел его лучший убийца. — И меч ещё не переделал в какой-нибудь замысловатый артефакт?
— “Отделитель душ от тела” в переделках не нуждается, — фыркнул клановый маг, поправляя воротник чёрного мундира. Да, того самого. — Ты готов? Я уже поставил портал на окраину старой застройки. Дальше поедем в повозке.
— Как два последних криворуких кадета, проваливших экзамен по перемещениям в пространстве? А почему не пешком?
— Я смотрю, ты уверенно идёшь на поправку, — сощурился Этан. — Вернулся острый язык и привычка за один разговор пару раз нарваться на поединок. Старейшин будем навещать по дороге. Понимаешь, нельзя просто так взять и организовать внеплановый совет, не поклонившись каждому старику в ноги.
— Я бы половину отправил на заслуженный отдых, — проворчал Сокол. — А парочку самых уважаемых прямиком в бездну.
— О, точно, к Гирону я сам пойду. Спасибо, что напомнил. Лин Гвидичи, всеми богами заклинаю, держи себя в руках. Не задирай стариков попусту. Они и так будут не в восторге, что самый эталонный и безответственный бабник клана получил легендарную метку.
— Мои соболезнования старейшинам, — съязвил “эталонный”.
Путешествие в повозке растянулось до обеда. Старики нехотя соглашались принять незваных гостей, а потом долго рядились, когда лучше подниматься на клановую гору: до заката или всё-таки с рассветом. Сокол послушно молчал, позволяя Этану сглаживать острые углы. В итоге сошлись на позднем вечере, но оставался последний старейшина. Он сослался на болезнь и отказался выходить из дома. Всех посылал в бездну по связи через зеркало. Да, его звали Гирон.
— Сиди в повозке, — прошептал Этан, когда они подъехали к дому с фиолетовой крышей. — Я разберусь.
— Он ведь из-за меня сочинил боли в суставах. На прошлый совет сам поднялся в гору, а теперь ноги отказали.
— Всё равно сиди, — упёрся рогом клановый маг. — Сделай хоть раз, как тебя просят, не показывай характер.
Лучший убийца в ответ молча прикрыл глаза.
Ветер гнал по улице крошечные вихри песка, воды океана блестели на солнце. Этан уже израсходовал почти весь свой резерв, колдуя заклинание левитации на три огромные стопки книг. Дневники его предшественников, подшивки с копиями протоколов совета с древних лет, сборники законов, учебники по теории магии ощетинились закладками и служили единственной цели — доказать, что метка посвящения даёт урождённому бессалийцу Фредерико Гвидичи особый статус в Клане Смерти.
— Давай помогу, — предложил он, видя, как стопки шатаются.
Этан с трудом держал их в воздухе.
— Кровь носом пойдёт. Подожди ещё пару дней и колдуй на здоровье, а пока я сам.
Кучер делал вид, что дремлет на козлах. Не нанимался он тяжести таскать, ага. Воины из любого отряда давно бы бросились помогать клановому магу, но те, кто в академии не учились, действительно были сделаны из другого теста.
“Бездна с ним”, — проворчал Сокол и вытянул ноги под скамейку напротив.
Этан, как собаку на поводке, повёл книги по воздуху. На полпути стопки задрожали, потом выровнялись, но одна тонкая тетрадь упала на землю.
— Этан! — крикнул Сокол. — У тебя потеря!
Но клановый маг ушёл уже слишком далеко, не слышал. А может, глубоко задумался, как будет уговаривать Гирона. Лучший убийца открыл дверь повозки и пошёл за тетрадью. Кожаный переплёт, потускневший от времени, поцарапанные углы. “В тёмных областях мудрости” — гласило название.
— Точно ведь понадобится, — вздохнул Сокол. — Без неё не обойдутся.
Плюнул на распоряжение Этана и пошёл к дому. Быстро отдаст, потом вернётся. Два шага по ступенькам крыльца, четыре, стук в дверь и женский голос.
— Не тревожься, дедушка, я открою.
На порог дома старейшины Гирона вышла Малия.
— С-сокол? — она несколько раз моргнула, будто пыталась прогнать видение. Щëки запылали румянцем, а глаза стали похожи на две крупные монеты. — Что ты тут делаешь?
— Отличный вопрос, — яд собирался на языке. — Особенно от тебя. Кто-нибудь объяснит мне, как без суда и завершения расследования обвиняемая в шпионаже оказалась на свободе?
— Меня дедушка забрал, — Малия сразу же нарядилась в образ трепетной лани. — Сказал, что подозрения кончились.
Дедушкой старейшина Гирон ей был с приставкой “-юродный” неизвестно какого порядка. Дальнее родство. Но по традициям, заведённым в клане, его хватило, чтобы хлопотать за судьбу внучки.
— Кто здесь? — раздался хриплый голос. — С кем ты говоришь?
Малия посторонилась, выпуская старика на крыльцо. Хромал он не очень сильно, и, как показалось Соколу, притворялся. Но увидев будущего жениха своей ненаглядной родственницы, мгновенно вытянул спину.
— Явился? Свататься будешь или до суда чести подождём?
Как сказала бы Амелия, в воздухе запахло чёрным перцем. У лучшего убийцы клана руки чесались сломать Гирону шею.
— К чему нам соблюдать приличия? Вы вот наплевали на закон и открыли дверь тюрьмы…
— Её по приказу Кеннета выпустили, — рявкнул старик. — Ваша ведьма из школы под пытками всех сообщниц сдала. Малию даже в глаза не видела. Ты арестовал невиновную, мерзавец! Ещё и собственную невесту!
— Тише, дедушка, прошу, — она повисла у него на руке. — Дело пустое, прошлое. Хвала предкам, во всём разобрались. К чему раздор между нами чинить? Давайте лучше в дом пойдём. Баранина стынет.
Сокола уже начинало тошнить от одного упоминания баранины.
— И то верно, — Гирон покосился на окна соседних домов. Сквозняка не было, а занавески шевелились. — Заходи, жених, гостем будешь.
Малия расцвела улыбкой, приглашая его в дом. Всплеснула руками, когда он перешагнул через порог.
— Давай мундир отутюжу, — запричитала она, расстёгивая крючки и стаскивая с его плеч форму. — И почищу, весь в ворсе. Ох, если бы не эти обвинения, я бы не допустила такого. Прости, я исправлюсь.
“Виновата, лин Гвидичи, исправлюсь”, — вспомнился жаркий шёпот Амелии и её стоны.
Ему продолжали подсовывать фальшивку. Но туман перед глазами рассеялся настолько, что стали видны нити в руках кукловода. Этан боялся, что Гирон захлопнет дверь перед его носом, увидев “ненавистного Соколёнка”, а старик молча отодвигал стул возле семейного стола.
“Олаф был пешкой в игре, — зудела паранойя. — Обычный воин, рядовой. Как он узнал, что есть ведьма, нуждающаяся в деньгах настолько, что была готова рискнуть лицензией лекаря? Ему подсказали. Гирон решил обелить репутацию родственницы. А Франко прочитал план в голове посудомойки и немного помог. Гнилая семейка у старейшины. Насквозь гнилая”.
— Слишком рано для ужина, — сказал Этан, отодвигая свою тарелку. Вместо неё он выложил на скатерть свои фолианты. — Благодарю, но я не успел проголодаться.
— Да разве ж это ужин? — ахнула Малия, прижимая к груди снятый с Сокола мундир. — Лёгкий перекус! Вот когда разговор затянется, я подам что-нибудь посущественнее. Вы любите булочки, лин Этан? При