– Замечательно, – ответила я, навалившись на закрытую дверь плечом. – Что написано на этикетке?
– Лимон нарисован, – голос Мисы звучал глухо. – И какой-то белый цветок.
– Самогон Трура, – хмыкнул Нест, придерживая над тазиком Дайса. – Он его соком лимона подкрашивает, чтобы запах хоть чуть-чуть отбить.
– И раздаёт потом подросткам? – хмуро спросила я.
Стало понятно, откуда бутылка взялась в школе. Воспитанники привезли её вместе с вещами. А когда Бесо огорошил приятной новостью о сдаче мастерской на его участке в аренду, о моём разрешении столярничать на выходных, Кондр с Дайсом и почувствовали себя достаточно взрослыми.
– А я сейчас спрошу, – ответил Сокол, доставая зеркало. – Если сам угостил, получит выговор, если нет, то мальчишкам к залёту по-пьяне добавится воровство.
И тогда я точно не смогу спасти их от отчисления. Что же они наделали, дурни? Три месяца до диплома осталось. Три месяца!
– А с Бесо что будет? – шёпотом спросила я, продолжая удерживать дверь.
Девушки пытались её открыть, но особо не упорствовали.
– На десять суток в подвал кланового дома пойдёт в любом случае. – Сокол дождался ответа от Трура и сосредоточился на его отражении в зеркале. – Приветствую. Тут такое дело…
– Мы ничего не крали, – слабым голосом сказал Кондр. Остальные герои уже сидели на скамейках и головы больные не могли из ладоней поднять. – Сами сделали, не велика наука. Бутылку Трур выбросить хотел, у неё горлышко со сколом, а этикетка старая осталась.
– Тогда я их в лазарет заберу, – округлил глаза Нест. – Мало ли чего намешали.
– Подожди, – поморщился глава охраны. – Трур, пересчитай свои бутылки с самогоном, пожалуйста. Не пропало ли несколько штук?
– Я ничего не понимаю, но сделаю, – сонно пробасил кузнец-оружейник.
В его мастерской ребята делали мебель, пока мы всем приютом прятались на территории клана от Паучихи.
– Мы одну взяли, – упорствовал Кондр. – Разбитую, выброшенную. Ингредиенты сами купили. На свои серебрушки. Честно заработанные.
– Я же говорю орлы, – кивнул Сокол. – А теперь быстро кольцо-артефакт на палец надели и показали, меняет ли камень цвет.
Определитель яда пошёл по рукам. Мальчишки почти не дышали и стыдливо отворачивались, пока Нест выносил тазики. Окно я открыла настежь и воздушной волной выгоняла запах. Какое счастье, что сегодня занятий по физической подготовке нет. Раздевалка никому не понадобится.
– Девушек можно отпускать, – распорядился Сокол, забирая кольцо. Камень остался зелёным. – Юноши антипохмельного зелья выпьют и будут в порядке. Нест, спасибо. Ты тоже можешь возвращаться на пост.
– Рад стараться, лин Сокол, – ответил он заученной фразой, пожелал мне светлых дней на прощание и ушёл.
Мису и Эрику я проводила до двери, не давая возможности снова броситься на защиту друзей.
– Завтрак скоро, Сара на кухне с ума сойдёт без помощников. Да и дети из-за трёх дураков не должны остаться без праздника. Идите готовьтесь.
– А как же парни? Что с ними будет? – наперебой спрашивали воспитанницы, но я решительно оттеснила их в коридор.
– Потом расскажу, идите.
Вот что будет? С одной стороны мне их жалко до слёз, а с другой, на всю жизнь должны запомнить, что пьянка до добра не доводит. Как вообще отважились? Все трое из неблагополучных семей. Неужели никогда не видели пьющих родственников или соседей?
“Видели, – поняла я. – Но вывод, что все взрослые пьют, значит, и я после первой пьянки стану взрослым, оттуда и взялся”.
Сокол вернулся из душевой, налив в свою фляжку воды, и теперь сидел на противоположной от ребят скамейке. Антипохмельное зелье напоминало сахар, подкрашенный чем-то зелёным. Глава охраны высыпал его во флягу и передал залётчикам с рекомендацией тщательно взболтать перед употреблением.
– Лина Амелия, – Бесо не поднимал взгляд, – простите, мне очень стыдно.
– Это хорошо, но я всё равно должна вас наказать. Всех троих, хоть ты теперь и подчиняешься Магнусу.
– Главный инструктор добавит, – вполголоса заметил Сокол и приложил палец к губам, давая знак, что будет молчать до конца разговора.
Бывший помощник лины Хельды окончательно сник. Сидел разбитый и раздавленный чувством вины. Но его положение было лучше, чем у друзей. Аттестат он уже получил, а из Клана Смерти никого не отчисляли.
– Итак, я забираю своё разрешение покидать школу на выходные, чтобы работать в мастерской.
Кондр чуть не поперхнулся зельем, а Дайс застонал. Прекрасно. Значит, я не целясь, попала в самое больное место.
– Всё свободное от занятий время вы будете убирать школу. Вдвоём. С ведрами, тряпками и швабрами в руках.
– Да я всю посуду перемою и огород на заднем дворе вскопаю, только отпустите в мастерские, – взмолился Дайс. – Хотя бы на полдня.
– Нет, – отрезала я, напомнив себе, что должна быть твёрдой. – Кроме того, вы не идёте на праздник и я запрещаю тебе, Бесо, появляться в школе до самого выпуска ребят.
Молодой воин вскинул голову, но промолчал. Да, помощь лина Саливана с документами тоже придётся отложить. Простой в бизнесе обойдётся дорого, зато пьянок больше не будет.
– Хорошо, мы поняли, – пробормотал Кондр. – В школе-то мебель чинить можно или у нас полный запрет?
– Полный, – ответила я, прикинув в уме, что чуть позже его можно ослабить, если что-нибудь сломается. А пока пусть прочувствуют всю глубину провала. – Швабра – ваш единственный инструмент на ближайшее время.
– Бездна, – выругался Дайс и хлебнул ещё зелья.
– Не увлекайся, – глава охраны жестом попросил флягу обратно. – Тебе хватит.
– Да, разбор ситуации считаю законченным. Лин Сокол, вы проводите Бесо к Магнусу?
Он коротко кивнул в ответ и поманил молодого воина за собой. Щелкнул пальцами, чтобы повесить купол тишины. Я не слышала ни слова, только чувствовала, что аромат стыда от Бесо стал раз в пять ярче. Он ссутулился и беспомощно опустил плечи. Это в посольской школе Сокол был просто охранником. А в Клане Смерти входил в ближний круг главы. Самое что ни на есть высшее командование. И для бессалийского мальчишки, недавно прошедшего обряд инициации, то, что он говорил было очень важно.
– Всё. Свободен, – донеслось до меня вместе со вторым щелчком пальцев. – Шагом марш в портальную комнату.
– Есть, – твёрдо ответил Бесо.
Я качнулась вслед за ними и успела поймать Сокола в дверях.
– На пару слов, пожалуйста.
Невысказанная благодарность жгла в груди. Я снова ощутила приступ острого смущения, но сейчас переносить его было легче, чем когда воин вышел голым из ванной комнаты.
– Я беру обратно свои слова о вашей беспечности. Не знаю, сколько паники бы развела на пустом месте. А так всё вышло быстро и легко. Благодарю, вы очень мне помогли.
И пока он не ответил что-нибудь отстранённо-вежливое и не спрятался опять за любимую маску, я протянула руку. Дар включила на полную мощность. Коридор школы вспыхнул буйством красок, виски пульсировали болью. Я столько чувств сегодня у Сокола видела. Он краснел в темноте спальни от неуместной похоти, примчался в раздевалку, переживая за мальчишек, отчитывал Бесо. Так почему ко мне не приходили ароматы его эмоций?
– Зовите в следующий раз, – тихо сказал он. – Я всегда рядом.
Я держала руку на весу и смотрела, как он нерешительно принял в ладонь мои пальцы. Словно боялся, что я тотчас сбегу. Время замерло, мы застыли тёмными силуэтами на полотне художника. Сквозь утренний холод единственное, что дарило тепло – наши руки. Я растворилась в ощущениях. Нежность обрушилась лавиной и обволакивала ароматом ванили. Моя нежность. Я уткнулась носом в плечо и почувствовала её. От Сокола ничего не было.
– На праздник вам подарят много цветов, – сказал он, не отпуская мою ладонь. – Скажут много красивых слов. Мне не сравниться с высокими гостями в щедрости и красноречии. Но я рад даже просто смотреть вместе с вами из разных окон на одни звёзды. Дышать одним воздухом. Ждать, что когда-нибудь буря утихнет, и я на своей утлой лодчонке смогу пристать к вашим берегам. Я буду ждать, лина Амелия. Один знак, одно слово.
Я заставила себя дышать, прислушивалась, бьётся ли сердце? Его бездну было не описать словами. Я чувствовала её кожей.
Как свою.
Пальцы выскользнули из его ладони. Я отвернулась и сбежала, хватая открытым ртом прохладный воздух коридора. Слёзы застилали глаза, а в голове стучало:
“Невозможно, невозможно”.
Мой дар вот так же плохо действовал только на меня. На меня одну.
Не мог же он быть со мной одним целым?
Глава 14. Высокие гости
Жгучее желание пойти в библиотеку и немедленно разобраться с загадкой собственного дара, а заодно с тем, как он действует на Сокола, мешало думать о чём-то другом. Но я волевым решением отодвинула его на вечер и занялась праздником. Большим праздником открытия посольской школы и начала занятий. От одного списка гостей голова кружилась. Почти всё министерство иностранных дел Фитоллии, глава Клана Смерти с семьёй, руководство академии, родственники сирот, Первая Ведана собственной персоной и бессалийские чиновники, приглашённые по её настоятельной просьбе.
“Вот зачем они здесь? – неделю назад спрашивала я в письме. – Мы же хотели закрыться от их пристального внимания”. На что получила ответ рыжей ведьмы:
“Учитесь понимать ценность нужных людей и не лезьте в мои дела, лина Амелия”.
Превосходно. Пусть сама тогда их и развлекает. С меня хватит вежливого приветствия.
– Лина Амелия, – звонко пропела Риль, бочком протискиваясь в дверь моего кабинета. – Я успеть украсить лиф. Платье сиять. Синий цветы на белый ткань хорошо подходить к ваши глаза. Можно мерить.
Забавный говор треянки всегда вызывал у меня улыбку. Лина Хельда год назад нашла её в бессалийском высоком квартале, взяла на работу и помогла излечиться от смертельной болезни. Отправила к ведьмам. Их зелья очистили кровь и кожу Риль. Больше она не напоминала растрескавшуюся на солнце грязь. Дочь кочевых народов так и осталась у нас швеёй. “Мама и папа нет. А если отец не благословить, Риль замуж не идти”.