– Жестоко, – тихо заметила я, подойдя к старшему Делири. – У Кондра уже лицо судорогой сводит, а Дайс стоит, не открывая глаз.
– Пока пусть стоят. В следующий раз, может быть, отпущу.
И ни капли злорадства в воздухе. Я специально принюхивалась, пытясь уловить хоть одну опасную эмоцию. Нет, Ксанир понимал, что делал, и теперь я тоже видела воспитательный эффект. Подросткам очень важно быть частью стаи. Быть принятыми, замеченными. Лишив их этого, бывший глава клана ударил в самое больное место, не приложив особенных усилий. Красиво.
– Воистину, право учиться у вас ещё нужно заслужить.
Ответом мне стал едва заметный блеск в его глазах. Похвала была принята с той степенью благосклонности, какую суровый воин мог себе позволить.
– А девушки хорошо держатся, – через мгновение заметил он. – Твоя взяла, лина Амелия. Выжму из программы тренировок Магнуса всё, что можно. Пусть ходят.
Победную улыбку я скрывать не стала.
“Знай наших!” – хотелось выкрикнуть, как папа на испытаниях будущих воинов.
Маленький, но уверенный шаг на пути к большой цели! Ещё сотня таких же, и мы с линой Хельдой добьёмся, чтобы в академию начали принимать девочек. Но сначала дипломы школы и разрешение поучаствовать в соревнованиях на празднике инициации.
Я с гордостью посмотрела на уставших и запыхавшихся воспитанниц. Конечно, им было тяжело, но сдавать не собиралась ни одна из них.
“А это у нас кто?” – подумала, боковым зрением заметив шевеление на трибуне.
На одной из скамеек с удобством устроилась лина Иллая. Жена Ксанира, как всегда, выглядела великолепно. Со вкусом подобранное платье глубокого изумрудного цвета, идеальная причёска.
Я улыбнулась и помахала матери главы клана. Она не раз спасала меня советом, пока мы жили в особняке Делири. Рассказывала о своём опыте материнства и делилась маленькими хитростями воспитания. А ещё рядом с ней всегда пахло ванилью и жасмином. Никогда не встречала людей, так искренне любящих всё, что их окружало. Каждую розу в саду, каждого незнакомого ребёнка.
“Пока всё не испортил аромат граната и перезрелой сливы”, – напомнила я себе.
Да, после измены мужа нотки боли стали яркими и редко исчезали. Но в последние месяцы ваниль и молоко с мёдом вытеснили неприятный запах. Нежность и материнская любовь заполняли всё пространство, где бы не находилась Иллая.
“А ведь она стала матерью для чужого ребёнка, – подумала я, уже делая шаг в сторону нежданной гостьи. – Пережила измену, простила мужа и продолжает жить с ним, воспитывая сына от другой женщины”.
Лина Делири поднялась, раскрывая объятия:
– Девочка моя, – проговорила она, – ясного неба.
– Тёмных ночей, – поприветствовала я, с удовольствием вдыхая аромат. Летняя земляника преследовала меня со вчерашнего утра, но успокаивала. – Какими судьбами? Кастору вроде рано поступать в школу.
– Да, я тут за мужем приглядываю, – с самым серьёзным видом ответила Иллая. – Каюсь, с проверкой приехала. Много ли женщин на новой работе, насколько они красивы? А то уже один раз проглядела…
– Зря переживали, – заверила я. – Единственная опасная хищница выбрала жертвой другого мужчину, и когти из него выпускать не планирует.
Лина Делири не удивилась. Поджала губы и сцепила пальцы в замок. Вспышка злости тут же окрасилась ароматом чёрного перца.
– Знаю уже. Нет, слухи ещё по клану не разлетелись, у нас вчера Кеннет был в гостях вместе с Хельдой. Ты знаешь, как мой сын дружен с Соколом. Слов у него не нашлось, чтобы описать случившееся при детях.
У меня слова приходили сами собой. Стыд, боль, отчаяние. Пересудов ещё не было, а я уже их слышала. Очередная дурочка влюбилась в бабника и раскатала губу на семейное счастье. И ведь сотни раз говорила, что не стану жертвой обаяния Сокола.
“Фредерико, – поправила себя мысленно. – Теперь у него есть имя”.
– Не прячь взгляд, – вздохнула Иллая. – Нам женщинам и не такое выносить приходится. Знаешь ведь любимую поговорку в клане, что мужчинам нужно прощать их маленькие слабости? Но я тебе так скажу. Любого обмануть можно. Магией или лживыми словами. Всегда на себя смотри, себя слушай. Готова ли ты отказаться от Сокола? Вот прям выставить его за дверь, плюнуть в спину и приказать никогда не возвращаться?
Хотела ответить, что уже выставила. Браслет помолвочный вернула, встречи не искала и старалась пережить предательство. Вот только мне даже в голову не пришло просить Кеннета Делири перевести командира охраны, заменить его кем-то другим. А ведь так было бы легче. И Малия за ним уехала бы, и мне в два раза меньше боли каждый день.
“И серёжки не вернула, – подумала я. – Лежат в шкатулке на прикроватной тумбочке”.
– Я не хочу всю жизнь прощать и терпеть, – ответила тихо. – И на статус любовницы не согласна. Малия уже грозилась потребовать защиты у старейшин.
– А кто тебя просит соглашаться? – Иллая вскинула брови. – Вот ещё. Лично я в саркофаге на погребальном костре видела свою соперницу. Дивное зрелище, поверь мне. Ты же дочь Клана Смерти. Дочь воина. Неужели без боя отдашь своего мужчину?
“Мой бы не лёг в постель с другой”, – вертелось на языке.
Но я вспомнила ночь перед злосчастным утром. Я призналась Соколу, что целовалась с Франко, а он простил. Выслушал, понял, что меня обманули.
“Я ни в чём не виноват перед тобой”, – говорил он мне, прикрывая обнажённое тело одеялом.
– Я объяснюсь с ним, – решила я. – И если узнаю, что Малия всё подстроила, погребальный костёр покажется ей сладким сном.
“Денег хватит нанять Пруста”, – мелькнула страшная мысль.
Череда кошмаров и смерть от разрыва сердца была чрезмерно жестокой местью, но идея пока не желала отпускать. В конце концов это лучше, чем наказание, которое придумает Сокол.
– Объяснись, – Иллая взяла меня за руку, – не отталкивай его, девочка. Соколёнок рос у нас на глазах. Нет человека преданнее его. Если он пришёл к тебе с помолвочным браслетом, то уже никогда не посмотрел бы на другую женщину.
– Но посмотрел, – всё-таки возразила я. Обида ещё жгла изнутри раскалённым железом, требовала выхода. – И мне теперь на Малию смотреть придётся. Хотела уволить стерву, но глава клана запретил. Он прав, я понимаю. Следить за ней нужно, чтобы гадостей тут не натворила. А как? Я глаза закрываю и вижу её в постели Сокола. На кухню даже заходить не хочу. Мне список продуктов забрать нужно, насчёт меню с Сарой поговорить… Боги, дайте мне сил пережить это испытание!
– Закупкой продуктов теперь я заниматься буду, – Иллая сверкнула взглядом из-под опущенных ресниц. – Конечно, если ты утвердишь меня на должности завхоза. Я вчера подумала, а почему нет? Ксанир будет преподавать и просил почаще приезжать с сыном в школу. “Пусть мальчик привыкает”. Ага, ему и года нет. Но ты же знаешь Ксанира. Так что я тут буду приглядывать за обоими. Разрешаешь?
Я не сразу поверила в свою удачу. Сама Иллая Делири будет заниматься финансами в Посольской школе?
– Шутите? – выдохнула я. – Если бы знала, что есть малейший шанс на ваше согласие, сразу пришла бы просить о помощи. Кандидата лучше придумать невозможно! Что вам нужно? Кабинет, отдельная спальня, колыбелька для Кастора?
– Детская не помешает, – кивнула она, – и комната для приходящей няни. Не хочу разлучаться с сыном, но работать собираюсь в полную силу. Покажем клану и старейшинам, что Посольская школа – не прихоть Хельды. Что мы с Ксаниром поддерживаем и её, и Кеннета, и тебя. А то расшумелись некоторые, что нельзя забирать детей. А голодом их морить можно? Опекуны, тоже мне. Нет, Клан Смерти будет един. Дети – наше главное богатство.
– Нужно дотянуть до праздника инициации, – я прикусила губу, возвращаясь к мыслям о работе. – Если сироты второй год подряд покажут на испытаниях хорошие результаты, большая часть недовольных перестанет роптать. Для них главное – сила клана. Если школа готовит достойных воинов, то с ней смирятся.
– Да, – Иллая крепко сжала мою руку. – Так что веди меня смотреть хозяйство. Не будем терять время.
Я кивнула и повела лину Делири на экскурсию, всё ещё размышляя над будущим своих воспитанников. Через одно-два испытания станет очевидна выгода обучения парней. Об академии и зачислении в отряд мечтали все мальчишки. Открытым пока оставался вопрос, как показать, что девочкам тоже стоит учиться.
“Напишу отцу, – решила я. – Пусть подскажет, как устроить испытания и для женской части моих воспитанников”.
Сдаваться я не собиралась в любом случае.
Эпилог. Надежда
Иллая взялась за работу мгновенно, облегчив мне жизнь настолько, что появилось время зайти в библиотеку. Полупустые книжные стеллажи вгоняли в уныние, но я напоминала себе, что школа только открылась.
– Что там у нас нового? – бормотала, раскрывая коробки из академии.
Папа выполнил обещание и прислал нормальные учебники. Теорию магии сразу раздали ученикам, а вот зельеварение и артефакторику никто не трогал. Забавно, что преподавателей по этим дисциплинам у меня ещё не было, зато литературы – две коробки.
– Библиотекаря бы ещё, – ворчала я под нос, расставляя книги по полкам и записывая их в журнал. – Жаль, у главы клана больше нет родственников. Папа учитель, мама завхоз. Ещё кто-нибудь в качестве архивариуса пригодился бы.
– Есть ещё я, если ты не забыла, – тихо прозвучал знакомый голос.
Я обернулась. Сокол стоял в дверях, бросая длинную тень на коробки с книгами. Как всегда строгий и застёгнутый на все пуговицы, но сегодня бледный, измученный.
– Пойдёшь на полставки в библиотекари? – неловко пошутила я.
В груди защемило. Легко было храбриться перед линой Иллаей, обещая объясниться с бывшим женихом. Стоять перед ним, смотреть в голубые глаза и видеть отголосок своей боли – гораздо тяжелее. Мне одновременно хотелось обнять его и отвесить звонкую пощёчину.
– Только ради того, чтобы спрятаться от всего мира, – едва слышно ответил он. – Сбежать в книгу, как делал в детстве. Представлять, что я – больше не я, а кто-то другой. Что я не здесь. Что рядом нет моих мучителей. Но повзрослев, я понял, что сам себе палач. Что никто, кроме меня, не виноват в моих проблемах. Амелия, я не могу исправить того, что случилось. Но хочу, чтобы ты знала, я действительно был под мороком, не понимал, что делаю и…