Из отчета самого о. Иоанна-Фаддея не ясно, к какому именно русскому государю в 1611 г. Аббас направлял посольство. Видимо, это не было случайным. Персидские грамоты за этот период времени адресованы к безымянному «Белому царю»[464]. Смысл предложений Аббаса[465] заключался в том, чтобы Польша и Россия[466] напали на «турецкие владения… и лишили турецкое правительство и торговое население денежных средств и орудий производства»[467]. Помимо этого Аббас хотел, чтобы «казаки русского царя восстановили на Северном Кавказе крепость Zarru (?)[468], он (Аббас) не так давно прогнал турок»[469].
Предложения шаха говорят сами за себя. Несмотря на события в Русском государстве, Аббас продолжал рассчитывать на северного соседа в качестве союзника против османов. Однако о. Иоанн-Фаддей не смог выполнить поручения шаха, а на его приключениях в охваченном Смутой Московском государстве стоит остановиться отдельно. В качестве компаньонов о. Иоанна-Фаддея шах отправил армянских купцов и священников-униатов[470]. В начале 1611 г. посольский караван выехал из Исфахана. Маршрут посольства пролегал через земли грузинского царя Теймураза, внука убитого Александра[471]. Преподобный Иоанн-Фаддей должен был передать Теймуразу соболезнования шаха по поводу кончины его жены. Кармелит сообщает интересные подробности приема шахских послов грузинским царем[472]. После свидания с Теймуразом посольство отправилось в Астрахань, куда благополучно прибыло в начале июня 1611 г. По словам о. Иоанна-Фаддея, «город находился в еще большем беспорядке, чем за все предыдущие годы смуты»[473]. Воевода И.Д. Хворостинин, по словам посланника, подстрекал «русских схизматиков» к расправе над кармелитами. Астраханские власти объявили о. Иоанну-Фаддею, что его миссия к «Великому Герцогу Московскому» – предлог для «махинаций» персидского шаха в союзе с королем Польши[474]. И. Хворостинин посадил кармелита со всей компанией под домашний арест. Однако армянину Лукасу из посольского каравана удалось сбежать и сообщить шаху об аресте его посла. Аббас написал воеводе Хворостинину гневное письмо, в котором говорилось, что, если о. Иоанн-Фаддей не будет возвращен ему целым и невредимым, он пошлет в Астрахань войска и силой освободит своего посланца[475]..
Неизвестно, каким бы образом сложилась судьба о. Иоанна-Фаддея, если бы Астрахань не заняли отряды атамана И.М. Заруцкого, с которым прибыла «царица» Марина Мнишек с сыном. Она была лично знакома с кармелитом еще с пребывания их в Кракове. По словам о. Иоанна-Фаддея, «прибыв в Астрахань, Великая Герцогиня была очень озабочена моей судьбой и написала личное послание шаху»[476]. Именно о. Иоанн-Фаддей и о. Николау да Мело[477] посоветовали Марине Мнишек сослаться с Аббасом. Преподобный о. Николау да Мело после освобождения из Белозерского монастыря находился при Марине в качестве священника[478]. Марина стала готовить посольство в Персию.
П.А. Юдин в своей небольшой статье о посольстве Марины к шаху утверждал, что астраханское посольство представляло интересы как самой Марины, так и атамана И.М. Заруцкого[479].. Действительно, осенью 1613 г. посольство, в составе Якова Глядкова, Ивана Хохлова, Богдана Наракчеева и других, всего около 20 человек, было готово к отправке в Персию[480]. Тем не менее при более детальном сопоставлении русских посольских документов и материалов «Хроники кармелитов» выясняются интересные подробности. Официальной целью посольства была просьба о помощи. Русские посольские документы утверждают, что «вор Ивашка» собирался в поход на Самару и Казань весной 1614 г. и для этих целей ему были необходимы деньги и «ратные люди». Если бы шах согласился оказать помощь И.М. Заруцкому, то тот, в свою очередь, обещал «уступить ему Астрахань и все ниже ея лежащие местности до города Терка»[481]. Эту просьбу И.М. Заруцкого шаху должен был передать И. Хохлов. Однако во главе посольства стоял Я. Глядков, который должен был лично передать Аббасу грамоту Марины. Из документов не ясно, о чем именно просила Марина, так как везде фигурирует просьба И. Заруцкого – «о денежной казне», «о ратных людях», «о хлебных запасах». Шах действительно оказал помощь Астрахани, но, согласно посольским документам, его отряд с людьми и продовольствием был остановлен в Дербенте[482].
С другой стороны, И. Хохлов, кроме послания И. Заруцкого, передал шаху Аббасу и личное послание воеводы И. Хворостинина[483], который в своем послании просил, чтобы шах Аббас «вору Заруцкому не верил и помощи казной и ратными людьми не давал»[484]. Эту же информацию подтвердил прибывший ко двору шаха из Астрахани, в начале 1614 г., персидский купчина Хозя (Хаджи) Муртаза[485]. Купчина привез Аббасу новое послание Марины, которая заставила Хозя Муртазу дать шерть «на коруне», что он выполнит ее поручение. Причем, находясь в Астрахани, Хозя Муртаза говорил «многим добрым людем»: «Посылаютде вор Ивашко Заруцкой и Маринка послов воровским обычаем, и шах-де Астрахань не возьмет и людей воинских в Астрохань не пришлет, тем-деи шах с Московским государством не ссорится, и казны-де им не даст же»[486]. Однако и здесь посольские документы не говорят, о чем просила Марина шаха.
В «Хронике кармелитов» утверждается, что шах неоднократно посылал денежные и продовольственные припасы в Астрахань. Узнав о намерении Марины отпустить в Персию о. Иоанна-Фаддея, «Аббас был настолько доволен, что отослал в Астрахань, ей в подарок, персидское судно с товарами. Приблизительная выручка от груза была достаточной для того, чтобы содержать в течение шести месяцев 600 солдат»[487]. Причем «подарок» прибыл в Астрахань в конце лета 1613 г. По всей видимости, «царица» просила у Аббаса политического убежища, что, собственно, ей и советовали монахи, находившиеся при ней, – о. Николау да Мело и о. Иоанн-Фаддей. Совершенно невероятно, чтобы Аббас собирался сделать из Марины наложницу, как это утверждали русские посольские документы[488]. Во-первых, Марина, несмотря на происшедшие события, имела статус московской царицы, полученный через коронацию. Во-вторых, она была полькой, а ссориться с Сигизмундом III шах не собирался. В-третьих, за Марину ходатайствовали кармелиты, которые являлись при дворе шаха официальными представителями Римской курии. Кроме того, шах Аббас официально заявлял русскому послу князю М.П. Барятинскому в 1618 г., что «в смутное время я Астрахань перекормил и пшено к ним посылал, а о том никоторые делы не помыслил, что мне Астрахань взятии и Астраханью владети»[489].
Неизвестно, по какой причине Марина с сыном не покинула Астрахань вместе с о. Иоанном-Фаддеем, который вернулся в Исфахан в конце 1614 г. Задачи посольства кармелита остались полностью нереализованными. Прежде всего, из-за того, что по приезде в Астрахань в 1611 г. воевода И. Хворостинин изъял и уничтожил все письма и верительные грамоты к «христианским принцам». Продолжать путешествие без документов не было никакого смысла. Кроме того, обстановка менялась не только в Московском государстве, но и в самой Персии. В 1612 г. шах, так и не дождавшись от европейских монархов открытия второго фронта против османов, «заключил с османами мир на очень выгодных для себя условиях»[490]. Новые международные условия требовали серьезной корректировки позиций, что, естественно, требовало времени.
Заключение
Период с 90-х гг. XVI в. до начала в 1618 г. Тридцатилетней войны знаменует в истории международных отношений эпоху перехода от внешнеполитических условий и целей позднего Средневековья к эпохе Нового времени. Идея борьбы христианского Запада с мусульманским Востоком своими корнями уходит в раннее Средневековье. На рубеже исторических эпох она приобретает новое звучание и становится первым международным проектом, направленным на ликвидацию гегемонистских позиций Османской империи.
Самыми активными участниками антиосманского союза в рассматриваемый период времени становятся три государства – Священная Римская империя, Русское государство и Сефевидская Персия. Эти государства могли составить ядро широкой антиосманской коалиции, к которой при желании могли присоединиться и другие европейские государства. Римская курия оказывала участникам предполагаемой коалиции идеологическую и материальную поддержку. Часто идеи, которые порождают политические решения, не соответствуют историческим условиям для своей реализации. В случае с идеей антитурецкой коалиции этот тезис неверен. В рассматриваемых государствах для успешной реализации идеи антитурецкой коалиции имелись социально-экономические и политические условия. Чтобы окончательно воплотит