Тем не менее, якобы ради равновесия с внешним видом, нижнее бельё он предложил надеть как можно более яркое и вызывающее. Ангелина стала чуточку смелее в этом плане и меняет наборы быстро, с азартом. Первые два милые – со зверятами – это низ, а верх или белый, или голубой. Василию нравится такое, можно даже отнести это к разряду «яркое» в силу производимого впечатления на любителей миленьких трусиков, но среди кажется неиссякаемых комплектов белья Ангелины нашлась пара более броских. Первый – это трусики и бюстгальтер на тоненьких лямочках, кислотно-розового цвета с минимальным наличием ткани. Василий даже несколько оторопел, оборвав набор сообщения на середине. Вид точёной фигурки соседки с фарфоровой кожей и в столь ярком безумно возбуждающем белье в очередной раз возжёг огонь желания.
Ещё один набор – лёгкий тряпичный лифчик в цветочек и бесшовные голубые трусики из тонкой эластичной ткани. Василий не знает её названия: мужское бельё из подобной не делают, но не раз видел такие на моделях – словно сплошь нежная мягкая резинка. Исполняют без дополнительной прокладки, поэтому они чудно обтягивают весь рельеф. Глаза тут же стали блуждать по складочкам между ног, и осмелев, Ангелина даже ноги расставила. В голову Василию стал вползать тягучий дурман желания.
Выбор сделан в пользу последнего комплекта. Собрав необходимое, мужчина вышел из квартиры и запер дверь. Девушка показалась спустя минуты три, везя за собой небольшой чемодан.
Василий оглядел наряд: Ангелина специально выпрямилась, оправив невидимые складки на тёмно-синем платье с белыми оборками по воротнику, рукавам и низу. Строгое, но удивительно женственное вкупе с косой производит неизгладимое впечатление.
– Ты доволен, Daddy?
– Более чем.
– Те комплектики, что ты выбрал…– она покрутила носочком босоножки. – Я взяла с собой. Они… там.
– В чемодане? – нахмурился мужчина.
– Yes, Basil.
– А на тебе?
Девушка покраснела и отвела взгляд. Василия опалило новой волной желания. Возможно, будь они не на лестничной площадке, он бы не выдержал.
– Я понял тебя.
– Просто-о… ты же сказал, нужен контраст с внешним обликом, – пролепетала она, позволив робкой дрожащей улыбке появиться на лице. – Вот.
– Хороший выбор, Angel! Пойдём.
– Basil, а почему у тебя нет машины?
Мужчина оторвался от ленты Контакта и посмотрел на сидящую возле окна девушку. Вагон электрички уносит их из раскинувшейся словно спрут Москвы.
– Ещё не накопил, да и особо не нужна была.
– Но это же так классно, когда можно в любой момент поехать и не нужно ждать общественный транспорт, терпеть вот это вот всё, – она наморщила личико.
Василий успел открыть рот для ответа, но всё же двадцать пять – это не двадцать – начинает появляться некое понимание. Когда он сам был подростком, то ездить на лоховозах – так называли автобусы раньше, да и весь общественный транспорт можно подвести под термин – совсем не хотелось. В голове были клипы, фильмы, картинки роскошных и быстрых автомобилей, а не, как выразилась Ангелина, «вот это вот всё».
– Будет, Angel. Попозже.
– А есть же кредиты, да? – глянула она чудными васильковыми глазками.
– И много, – кивнул мужчина.
– Так, может… – намекнула она.
– Знаешь… – прервался он, подыскивая правильную аналогию, потом усмехнулся и заметно тише говорит: – Тебе нравится ходить без трусиков?
Девушку бросило в краску, и лишь спустя пару десятков секунд она справилась с собой, кивнула, бросив осторожный взгляд на Василия.
– Ну, я не могу точно это ощутить, конечно, но если примерно описать – это лёгкость и воздушность. Только летний денёк, лёгкий сарафанчик и ты. Можно сказать, что это жизнь без кредита. А вот с ним – это такие широкие, – показал он крепко сжатый кулак, – Набитые ватой штаны, сверху майка, пару свитеров и матёрый такой, просаленный бушлат. Ватник то есть. И шапка танкистская. Вот это уже полный набор: мелко-бытовые кредиты-рассрочки, автомобильный и сверху ипотека.
На лицо Ангелины вполз ужас. Мужчина удовлетворённо кивнул.
– Ну-у, просто… Basil, все же берут и вроде бы ничего.
– Я не хочу строго чёрной краской измазать банки и их услуги. Простая человеческая сущность всегда будет за то, чтобы банки давали деньги просто так, по праву рождения, по разрезу глаз или ещё чего. Заманчиво, что ни говори.
Девушка хихикнула.
– Например, если симпатичный.
– Тебе бы точно дали и много, – усмехнулся Василий.
– Правда-правда? – большими глазками посмотрела она.
– Да, но смотри не пользуйся этим в корыстных целях. А то твоей попе сильно не поздоровится.
– Хи-хи, – прыснула она. – Ладно.
– Жизнь крайне сложная штука. Базируясь на простейших вещах, она только умножает своё многообразие. Банки могут быть как двигателем экономики, так и её антагонистом. И кредиты, и деньги, и банки – это лишь инструменты в руках человека. Чтобы система работала хорошо и правильно, недостаточно только образования, нужно ещё и воспитание. А если его нет, то чего можно ожидать? Есть реальные объективные факторы грабительским процентам в банках. Поэтому я просто избегаю пользоваться их услугами. Хотя бывает трудно устоять, именно поэтому столько людей к ним прибегают. Тебе смартфон нравится?
– Боже, Basil, конечно! – воскликнула она и вдруг поцеловала в щёку. – Я в него уже влюбилась.
– Реклама, дизайнерский и технический отделы в компаниях работают таким образом, чтобы в нас рождалось желание иметь у себя предмет, а банки сахарным голоском нашёптывают, мол, возьми сейчас, не копи, всего лишь рассрочка и никаких переплат. Понимаешь теперь, почему всё так?
Она сдвинула бровки и озадаченно кивнула. Василий рассмеялся и слегка потрепал по голове.
– Ладно, не заморачивайся этими штуками, а то морщинки появятся и стареть начнёшь.
– Фу! – отшатнулась она.
– Вот-вот.
Вышли на Сорок Третьем километре, потом на местном такси уже до села Введенское, откуда недалеко до бабушки. По пути он сделал несколько звонков в клинику Бобыря и договорился о приёме своей пожилой родственницы.
Таксист оказался сговорчивым и был не против получить приличную сумму за доставку бабушки к самым дверям центра. Василий пошёл на это, зная, что предстоят борьба и уговоры, поэтому заранее побеспокоился о козырях.
Вырвавшись из напряжённого московского воздуха, пара соседей ещё в Зеленоградском вдохнули полной грудью, ощущая открывающийся простор и покой, а уж когда высадились на чуть пыльной глинистой дороге, под Введенским, то ненадолго замерли, впитывая чудную, щебечуще-звенящую атмосферу. Весенняя зелень ласкает глаза и успокаивает душу, а вездесущий простор и покой настраивают на нужный лад. Такой приятный и желанный.
Деревенька, домов в пятнадцать, скорее отросток от общего села. Участки нарезаны щедрой и не шибко заморачивающейся геометрией рукой. Дом же дед успел выстроить просторным, двухэтажным, но не бетонно-громоздким и тяжёлым, а всё больше из советских запасов досок, балок, фанеры и краски. Зимой бабушка с дедушкой не мёрзли, но у Василия всё равно были планы как улучшить этот показатель. Главное, заработать денег и убедить бабушку.
Деревьев на участке много, как и укромных тенистых уголков. Есть поливная труба, есть ёмкости с дождевой водой и грядки. Заборчик высотой в пояс оплетён диким виноградом и плющом. На крыше веранды, куда выходит балкон со второго этажа, спит матёрый рыжий кот, а птички, пользуясь моментом, клюют остатки сухофруктов с прошлого года.
– Васечка! Родной! Как же ты быстро приехал! – раздался голос пожилой женщины.
Водитель, успевший закурить, улыбнулся большой и открытой улыбкой, как могут только жители провинций и сельской местности. Василий тоже позволил радости от встречи отобразиться на лице.
– Ну дай обниму, здоровячёк ты мой! – быстрым шагом вышла бабушка, сверкая пусть уже чуть блёклыми, но всё ещё яркими глазами. Обнялись.
Оба оглядели друг друга критически и высказались.
– Баб, это Ангелина, моя соседка. Так вышло, что я присматриваю за ней, пока родители в отъезде. Вот, решил взять на помощь.
Ветер как раз донёс клубничный дух, а чуть порозовевшая девушка склонила голову.
– Здравствуйте.
– Это Тамара Михайловна, моя бабушка.
– Святые угодники, какая чудная! – воскликнула пожилая родственница. – Прям картинка!
– Ладно вам, – махнула застеснявшаяся Ангелина.
– А чего тут? Как есть говорю.
– Баб, прекращай в краску вгонять человека. Лучше иди собирайся.
– Это ещё куда? – удивилась женщина. – Там на плите обед вам варится. Куда я пойду?
– Пойдёшь соберёшься и поедешь в город, в клинику лечиться, – сделал ход Василий.
– Да ещё чего! – воскликнула Тамара Михайловна, и понеслось противостояние.
Если бы не изначально подготовленный водитель, то не вышло бы. Расчёт оказался верным, отдавать просто так деньги женщина не пожелала и потому отправилась в заботливые руки специалистов по суставам. Василий про себя посмеялся, что если сравнить сумму, переведённую на счёт клиники, и оплату водителю, то бабушке стоило бы пересмотреть решение, но он сделал всё, чтобы она думала иначе.
Дружно помахав отъезжающей машине вслед, Василий взял Ангелину под руку и повёл на клубничные угодья.
Тамара Михайловна лишь тогда окончательно сдалась, когда убедилась, что Василий запомнил, где и что лежит, какие грядки поливать и куда складировать урожай клубники.
Пока объятая глубочайшим любопытством Ангелина ходит по участку, мужчина стал активно хозяйничать. Нужно и суп доварить, и салат дорезать. Гостеприимная родственница успела распланировать быт на несколько дней, всё пересказала, на ходу корректируя с учётом Ангелины, поэтому Василий, ко всему прочему, топит баньку – а куда ещё с дороги нужно сходить? Пусть, конечно, уже вместо трактов шоссе, а коней сменили автомобили, но традиция велит.
Ангелина вошла в кухню-веранду словно ангел, пахнущий клубникой. По прямому поручению Господа она успела сменить прилежное платье на белый чуть прозрачный сарафан на лямках и просто лишила дара речи мужчину. Пока у него из рук не выпала ложка, взгляд впитывал образ, забыв обо всём.