– Ну-у, они мне потом такое устроят…
– Вы хоть в Лосинном всё обыскали?
– Конечно! – вновь ожила Ангелина, вскинув русоволосую голову.
Повисла тишина. Василий, что анализировал ситуацию, вдруг отметил, как от девушки приятно пахнет цветочным парфюмом. Пока шло обдумывание, он не встречался взглядом с ней, а вот Ангелина во все свои небесные глазищи смотрит, улавливая малейшие изменения.
– Я так понимаю, ты хочешь попросить деньги у меня, – утвердительно произнёс Василий, вставая – его вдруг одолел голод. – Пошли на кухню!
Тихим зверьком девушка устремилась следом, являя вид очень расстроенный. В кухне мужчина, заглянув в зазывно осветившееся нутро холодильника, нашёл купленный недавно контейнер с солянкой. Вскоре микроволны под шум вентиляции стали тормошить молекулы воды, а Василий нашёл взглядом девушку, уже взобравшуюся на диван и смиренно ожидающую ответа.
– Нет, я не могу тебе занять такую сумму, – покачал он головой.
– Ну пожалуйста! – воскликнула девушка, сложив вместе ладони.
– Ангелина, это сто тысяч рублей! Для тебя – очень большие деньги!
– А для тебя? – спросила она, имея совершенно умилительное лицо.
– Я тут причём?! Конечно, у меня есть сто тысяч, но тебе я их не дам! – отозвался Василий, уже принюхиваясь к запаху. Таймер на белой ультрасовременной микроволновке показывает ещё полторы минуты.
– Basil, please!..
– Я же просил без вставок!
Ангелина совсем засмущалась. Видимо, прибегла к английскому, чтобы скрыть смятение. Мужчина даже немного вины ощутил и говорит:
– Ну пойми ты, как потом отдашь? Я же не могу подарить!..
– Я понимаю… – проговорила девушка расстроено. – Может мне приходить и убираться у тебя?
– Эх… Ты же знаешь, что я уже нанял Катерину, – проговорил Василий, чувствуя внутри расширяющуюся пропасть. Ему стало вдруг горько, хотя непонятно почему – надоедливая соседская школьница лишь докучает и отвлекает, но отказывая в помощи, Василий словно вдавливал себя в болото безнадёжности.
Разогрев кончился, только журналисту что-то всё не двигалось с места, а совсем попунцовевшая Ангелина вдруг спросила:
– Ну-у, тогда может иначе как-нибудь можно отблагодарить?..
Мужчину бросило в жар, и он сглотнул вдруг возникший комок, поскорее прогнав дурацкие мысли о возможном смысле слов.
– Речь же совсем не о том идёт, Angel, – отозвался он, отвернувшись.
– Но ты мне всегда помогаешь, Basil, я же очень тебе благодарна, так что… если ты хочешь… я бы могла…
Прекрасный голосочек с трудом выговаривает слова. Василий почувствовал, как в голове забухала кровь, а внизу живота потяжелело, возбуждение охватывало разум быстро, и чтобы хоть как-то отвлечься, он потянулся открыть дверцу микроволновки, что вновь заголосила в напоминании. Ангелина тем временем набрала воздуха и продолжает:
– Как бы… я же не какая-нибудь ugly…
Мужчина готов был зажать ей рот и в тоже время хотел слышать эти смущающие, возбуждающие попытки намекнуть на своеобразную благодарность. Вдруг зазвонил её телефон, тут же изменив атмосферу.
– Да, – произносит Ангелина, всё ещё с сильным румянцем, – да… х-хорошо… двенадцатая, да. До свидания.
Девушка нашла взгляд Василия.
– Это курьер приехал. Что делать?..– растерянно, с отчаянием спросила она.
– Пошли! – отозвался вдруг журналист.
Он повёл в другую комнату – спальню, тоже в бело-кофейных тонах. На полке шкафа открытого типа лежит барсетка. Василий достал пачку пятитысячных банкнот перевязанных резинкой и протянул Ангелине.
– Здесь сто. Иди, прими заказ, – произнёс он спокойно.
– Спасибо!.. Спасибо! Ты просто super!.. I love you, Basil! – посыпались щенячьи восторги.
Она чуть привстала и прижалась розовыми губами к его чуть грубым и в окружении колючей щетины, а потом резко убежала. Остолбеневший мужчина услышал, как бухнула дверь.
Под вечерние звуки города вроде отчаянного детского плача, грозного лая и монотонного шума машин Василий разглядывает потухший монитор и перемигивающиеся светодиоды. Вечер для него ознаменован усталостью и полным расстройством. Он даже статьи не закончил, мучаясь в застенках сомнений, вины, споров с самим собой и просто терзаний о будущем. Главный вопрос: «Зачем я это сделал? Ведь дав ей денег, я словно согласился на предложение о «благодарности»… Но ведь словами-то не сказал, просто ситуация так сложилась, что надо было действовать».
Периодически шевелясь, чтобы сменить затёкший бок или ягодицы, он просидел до ночи. В полной мрака комнате только ноутбук колется горящими светодиодами да мерцает извещение на смартфоне. Василий машинально взял моноблок и посмотрел, что за уведомления. Помимо обновлений, сообщений и прочего, есть одно от мессенджера, где пишет Ангелина. Вновь мужчина ощутил жар по телу и скорее открыл:
«Basil, good evening! Большое спасибо за помощь, я была спасена. Родителей пока нет, но телевизор их ждёт. Знаешь, у меня есть ещё одна проблема (смущающийся смайлик), завтра нужно в школу, а я не знаю какие чулки одеть. Или может колготки?.. Давай я пришлю фото в них? Посоветуй мне»…
Глава 2. Мой розовый кодама
Активный экран смартфона показал восемь и два нуля. Под весёлую музыку будильник окончательно зажёг экран, и Василий шевельнулся на кровати. Спальня-зал хранит и встречает хозяина дизайнерским изыском на стенах и потолке, а также терпким как хороший кофе стилем. Напротив кровати раскинулся стеллаж с оскудевшей на сто тысяч барсеткой, что съёжилась на одной из многочисленных полок, почти каждая из которых добавляет в интерьер тот или иной его предмет вроде фотографий, сувениров и прочих интересных вещей.
Наверняка бы психологи как-то прокомментировали это, но когда стоял выбор, куда поставить кровать, Василий выбрал угол – только так он чувствует полный комфорт и расслабление. Рабочий стол тоже в углу, но уже по диагонали от кровати. Когда же усталость от создания статей окутывает мозг хмарью, мужчина пересаживается в кресло, где вчера сидела Ангелина и берёт гитару. Простой перебор, пара-тройка аккордов помогают отдохнуть и буквально немного медитировать.
Пробуждение не всегда даётся Василию легко. Совершенно случайно, может, лишь по едва слышимому наитию, он приобрёл небольшой серого цвета и очень толстый коврик, разместив перед кроватью. Опускать на него босые ноги стало неким фетишем, поэтому, даже если утро не задалось, Василий всегда встаёт вовремя и первое, что делает, – опускает ноги в нежные и тёплые объятья коврика.
Мужчина взял смартфон с уже успокоившимся будильником. На главной видна зелёная иконка мессенджера. Ткнул в неё. Первой в списке диалогов стоит Ангелина, и второе нажатие открывает уже беседу с ней. Глаза мужчины вновь взялись разглядывать вчерашние фотографии.
Первая с конца – это ракурс снизу, охватывающий ноги, бёдра и талию. На школьнице надеты белые колготки, тонущие в возбуждающей тьме под подолом платья, правда, слегка приподнятым, также попавшими в кадр ручками. Платье тёмно-синего цвета, простое и свободное, из ряда школьной формы для девушек со стилизованной складкой сбоку. Будучи наедине с собой, Василий без стыда разглядывает провокационную фотографию, задерживаясь на затемнениях под юбкой платья.
Следующим вариантом стали серые чулки с маленькими бантиками сверху – их стало возможным заметить, потому что серый приталенный сарафан Ангелина тоже приподняла, да так, что, казалось, можно увидеть некий отсвет белья под ним. Сарафан, тоже из школьной серии, сверху выглядит как жилет, а под ним надета вчерашняя блузка снежной белизны и чистоты. Впрочем, не сарафан с продольными складками на юбке привлекает взгляд мужчины – он всё возвращается к кажущемуся отсвету, но где-то в глубине себя вовсе не желает видеть трусики Ангелины – намёк, этот зовущий отсвет, привлекает значительно сильнее. И сами ноги прекрасны, сжатые со всех сторон серой тканью чулок, как жадными ладонями, чуть вспотевшими от возбуждения. Василий впивался в них взглядом, увеличив картинку сначала на весь экран, почти шестидюймового смартфона, а потом и приближая те участки, что больше привлекают. Девушка, словно всё понимая, сделала фотографии самого высокого разрешения.
Первой среди присланных стала та, где соседская девчонка надела белые гольфы. В качестве школьной формы, выбрано синее платье с белым же передником и рукавом три четверти. Оголённые руки до половины предплечья, открытые участки ног с кажущейся бархатной кожей – всё это служит халвой для взгляда едва проснувшегося мужчины. Весь образ бередит нутро, кровь вновь шумит в голове и полнит чресла. На этой фотографии Ангелина захватила и голову, ракурс тоже нижний, но с образа смущения на лице с отведённым взглядом можно картины писать, и Василий пылко вглядывается вроде в такие знакомые его черты. Ещё недавно шальные отдающие мускусом мысли жили где-то в глубине сознания, на самой границе восприятия, а теперь обрели мощь и плещут образами разошедшейся в эротической истоме фантазии. Юная нимфа в чём-то даже похожа на лосёнка ещё не вставшего крепко на ножки, но уже изящного и красивого в этой высокой худощавой фигурке. Её кожа светится юностью, как молодая листва на деревьях, таким полным жизненного сока салатным цветом.
Василий, сидящий в одной белой майке-безрукавке и трусах, наконец, оторвался от созерцания. Мысли его сейчас о том, что трёх фотографий, конечно же, мало. Будут ли ещё, он не знал, но очень надеялся. Вдруг после его вчерашнего ответа, где был озвучен выбор за третий наряд, пришло новое сообщение:
«Basil, good morning! Представляешь, я оцарапала шею, смотри»…
Следом пришла фотография, что вызвала новую волну жара по телу. Девушка задрала и чуть отвернула голову, чтобы на шее было лучше видно маленькую покрасневшую полоску, но только мужчина испытал возбуждение не из-за неё. Шея, охваченная снизу белым воротничком, предстала во всей красе, даруя пышущему страстью взгляду возможность видеть всю её изящность, скользить по линиям жил и вглядываться в пересекающую их венку. Сверху – точёный подбородок, видна часть ушка, а фоном рассыпаны русые волосы Ангелины, наверняка, пахнущие цветами как вчера. Девушка словно услышала мысли и выслала такую фотографию, что до небес воодушевила Василия, вливая в вены дикую силу, и он написал: