– Я безумно скучала и устала. Мне так плохо. Хнык!
– Бедняжка, – произнёс он, глядя в небесные глаза.
– Да-да, ещё какая.
– И молодец.
– Наверное.
– И умничка!
– Ой, спасибочки, – снова прижалась она.
– Есть уже не надо?
– Ещё не знаю, – капризно отозвалась Ангелина.
– А то я могу…
– Хи-хи, – больше ощутил грудью, чем услышал Василий. – Ты зомби, что ли?
– Я же не сразу съем.
– А как? – чуть отстранилась она и заглянула в лицо.
– Ну, тебе прям по пунктам?
– Мгу! – кивнула она.
– Это только для взрослых девочек.
– Я уже большая!
– Что-то незаметно.
– Ну ты, так нечестно, – стала вырываться она.
– Так! У тебя разве нет сегодня занятий с репетитором?
– Э-э… – замялась вдруг она. – Знаешь, я как раз хотела это обсудить.
– Не понимаешь, что говорит? – догадался Василий.
– Ой, нет, хе-хе, – нервно рассмеялась она, отводя взгляд, – с этим всё наоборот получается. Даже странно. Преподаватель он хороший, всё прям предельно ясно. Но в остальном…
– А что там ещё? – нахмурился Василий, потом спохватился и поманил на кухню. – Садись. Кофе, чай?
– Кофе.
Девушка собралась с мыслями, пока ароматный напиток разливался по чашкам, поэтому начала рассказ после первого глотка:
– Знаешь, Basil, с самого первого раза, ещё когда мама договариваться со мной ходила, Григорий Антонович смотрел на меня. Разглядывал, ну словно ощупывал, бр-р… – передёрнула она плечами. – Наверное, звучит по-дурацки, всё же мне нравится внимание, но тут немного иначе.
Василий нахмурился пуще прежнего. Пожилого репетитора можно понять – Ангелина настоящая красавица, взгляд так и притягивает. Возможно, он видит в ней внучку, ну или просто слаб на юных стрекозок. Будет не справедливо отказывать ему в эстетическом наслаждении, учитывая, что сам приник к цветку, как захмелевший шмель. Ревность, конечно, есть, да только что – завалиться вместе с Ангелиной и начать выяснять отношения? Он ей ни брат, ни родственник. Разве что сосед…
– И ладно бы это, – поджала она губки. – Я быстро привыкла и уже не замечала. Тем более он такой обходительный, просто капец. Ты даже не представляешь. В последние дни прям, ну… вился вокруг меня. Хе-хе, – опять нервный смех, – так смешно было. Но вчера он взял меня за руку, стал гладить… фе-а!
Ангелину снова передёрнуло.
– Я же не могу ему ничего сказать, Basil, – подняла она взгляд. – Григория Антоновича очень уважают. Мама тоже прониклась его подходом. Он нам скидку сделал. Да и по учёбе я намного успешней стала… Как мне быть, Basil?
Она бросилась к нему на грудь. Василий постарался мягче принять этот сумбурный порыв, усадил на колени, прижал.
– Всё будет хорошо, я решу эту проблему, – пообещал он. – Родителям не говори.
– Да, мне так не хочется выставлять его извращенцем, – пожаловалась она. – Я не знаю.
– Сколько ещё осталось до экзаменов?
– Почти две недели.
– Ясно. А сегодня ты просто не пошла на занятия?
– Да, – уткнулась она в рубашку.
– Тогда давай вместе. Я поговорю с ним.
– Basil? – встревожено вгляделась она. – Ты же просто поговоришь, да?
– Да, – улыбнулся он, умиляясь. В мыслях промелькнуло, что какой же всё-таки она хороший ангелок.
– Тогда пошли, – с воодушевлением воскликнула она. – Только можно я съем что-нибудь. I'm starving! – прорычала девушка.
– Конечно.
Пока Ангелина кушала, пока ехали на такси к репетитору, головой Василия овладели мысли. Всё говорит о том, что Григорий Антонович всё же любитель юной красоты. Обнаружив такую манию у себя, Василий стал подмечать и у других, поэтому догадки насчёт репетитора не вызвали какого-то откровения. В некотором смысле ситуация рядовая, но вот что он смел приставать к ученице – это не позволительно. Это нужно пресечь на корню. Не отказом от занятий, коль уж его педагогические навыки так нравятся Ангелине, а соблюдением дистанции. Василию показалось уместным сравнение, что его милая соседка похожа на уникальный драгоценный камень, за обладание которым постоянно вспыхивают конфликты. Впрочем – это не её вина. Наверняка многие из тех, кому досаждают вниманием из-за их красоты, отказались бы от неё в пользу спокойной жизни.
Живёт Григорий Антонович в свежей новостройке на пятом этаже. Входная дверь тоже намекнула о достатке владельца – широкая, массивная, с отличной отделкой деревом.
– Анжелочка, ну что же ты… кхм! А вы кто?! – встретил Василий требовательный чуть скрипучий голос.
– Григорий Антонович, это Василий, – смущаясь, представила девушка. – Вам с ним нужно поговорить.
– О чём же? – с подозрением посмотрел он.
– Давайте мы уже войдём, – вступил в разговор Василий, – и там уже обсудим?
– Что же, раз Анжелочка просит… Входите!
В просторной прихожей мужчины оглядели друг друга. Пожилой педагог оказался невысокого роста, лысеющий и практически седой. Голова большая, круглая, лицо гладко выбрито, несмотря на многочисленные складки кожи на шее и вокруг рта. Глаза на фоне размеров головы выглядят маленькими. Полноватый, он одет в брюки, майку и свитер.
– Может, вы пока дадите Ангелине задание, а мы в это время поговорим?
– Ладно, – противно согласился он. – Анжелочка, пойдём. Я покажу, что нужно будет сделать.
Вскоре Григорий вернулся и пригласил Василия на кухню. Квартира просторная, с отличной новой мебелью, но уже со шлейфом обжитости. Сели за длинный с расчётом на гостей стол. Пожилой мужчина принёс чайник, заварник и кружки.
– Чай травяной, успокаивающий. Давление, знаете ли.
– Понимаю, – кивнул Василий, наливая себе.
– Таки понимаете?
– Учитывая ваши вкусы и род деятельности, – твёрдо проговорил Василий, посмотрев Григорию в глаза.
– Хм… как интересно, – хозяин квартиры аккуратно сел, держась за стол и спинку стула. – Что вы имеете в виду?
– Георгий, – поиграл желваками Василий, – тема скользкая, а мне очень не хочется ходить вокруг да около. Хочу попросить вас прекратить знаки внимания в сторону Ангелины.
Пожилой педагог продолжительно посмотрел на молодого гостя.
– Без потери качества вашего преподавания, – добавил Василий.
Ещё одна молчаливая пауза. Затем Георгий Антонович показал на кружку и взялся за свою. Василий тоже сделал глоток.
– Нравится вкус?
– Неплохой, – оценил он. – Я бы даже хотел узнать состав.
– Любите чай?
– Да, намного больше, чем всё остальное.
– Я вот тоже, – с натужным выдохом проговорил репетитор и посмотрел в окно, что кутается в плотный и красивый тюль. – Что же, товарищ защитник чести моей юной ученицы, я вас понял. Обещаю поползновения, – тут он закашлялся, – тьфу! Всё никак от курева этого не отойду. Года два как бросил, а ещё выходит. Так вот, обещаю поползновения исключить из программы обучения.
– Благодарю. Буду признателен, – кивнул Василий и сделал глоток.
– А не утолите ли вы моё любопытство, Василий… Как бы выразиться корректней?…
– Я друг семьи Триптих и по совместительству приглядываю за Ангелиной. Довольно тесно приглядываю.
– А-а! – взметнулись его брови, а губы разошлись в улыбке. – Всё понятно. Это многое объясняет. Что ж, весьма похвально. Давайте поднимем эти чашечки за успешную сдачу экзаменов, не скажу нашей, драгоценной Ангелины.
– С радостью, – протянул Василий фарфоровую чашку навстречу. Раздался тонкий звон.
Георгий Антонович обернулся, открыл шкафчик и с натужным стоном выудил пакет.
– Вот, возьмите. Состав там написан, а пока будет вам подарок.
– Благодарю.
– Ну-с, а теперь извольте оставить нас наедине, Василий, – поднялся пожилой мужчина. – Доверяете?
– Да, теперь доверяю. Зайду только, попрощаюсь.
Ангелина пребывала в привычно-приподнятом настроении, умилительно грызя карандаш и считая что-то в уме. Довольный результатом, Василий покинул квартиру и решил пойти домой пешком.
Вольно или нет, но он полностью увяз в обстоятельствах жизни соседки. Ещё недавно она была просто докучающим фактором, фигурировали где-то на периферии. Извечный вопрос «А правильно ли я поступаю?» вновь взялся точить Василия. Вот только если раньше ему было больше почвы, то сейчас силы быстро угасли. Решение уже озвучено. И менять его Василий не собирается.
Глава 2. Уплывает в небо розовый кодама
После таких событий Василий стал каждый день интересоваться, как прошли занятия. Сегодня писать не пришлось – Ангелина заявилась в гости, чуть не рухнув на руки.
– Чего случилось?
– Не могу больше, Basil! Ненавижу учёбу, школу и экзамены!
В больших глазах застыло зимнее холодное небо.
– Абсолютно нормальное отношение.
– Издевательство какое-то, – ненадолго оторвалась она от груди.
Эти объятия стали для мужчины очень ценны. Ангелина чудно пахнет, причём далеко не всегда именно парфюмерной составляющей в средствах ухода – к ним примешивается её естественный запах, столь дурманящий и ценный. Она тёплая и мягкая, несмотря на относительную худобу. У некоторых девушек тело бывает твёрдым, что безотносительно к полноте, а вот васильевская фея мягка и податлива. В то же время, уже выучив каждый изгиб её тела, Василий молится на чудные контуры ключиц, рёбер и таза. В дополнение ко всему мужчина любуется цветом её длинных блондинистых волос. Есть в этом цвете нечто особенное, идущее из глубин существа. Вроде бы самые обычные вещи, но обладают магической притягательностью.
– Ты сейчас трудишься не ради экзаменов, Angel.
– А ради чего тогда? – удивилась она. Зимняя синева чуть осветилась.
– Так трудно потому, что ты формируешь навыки на всю жизнь. Совсем необязательно, что тебе пригодятся изученные знания. Многие ведь на это и упирают, мол, научите меня крутить болты, да притом только в одну из сторон – остальное вряд ли пригодится. Пока учишься и преодолеваешь себя, ты формируешь дисциплину, усидчивость. В мозгу происходит сложный процесс формирования архитектуры связей между нейронами. Школа кончится, потом ты окончишь университет, а эти связи останутся. И будут пригождаться в очень разных ситуациях. Поэтому совершенно неудивительно, что сейчас тебе так трудно – ты закладываешь фундамент на многие десятилетия.