— Похоже, ты думаешь, они остались прежними?
На его скулах заходили желваки. Кажется, он готов был взорваться. Ей следовало быть благодарной ему. Его ответ спас ее. Она, по крайней мере, не выставила себя еще большей дурой.
— Мы должны решить, что будет с нашим сыном.
— Тут нечего решать.
Его заявление напугало Джорджи. Если уж она чему-то и научилась за короткое время, когда жила в семье Константин, так это тому, что нельзя недооценивать власть денег! Если бы он начал тяжбу за Никки, он разбил бы ей жизнь.
— Позволю себе не согласиться. У тебя был шанс стать Никки отцом, Анголос, но ты упустил его. Кроме того, ничто не мешает тебе уехать отсюда и завести детей с другой женщиной.
Его глаза вспыхнули от гнева.
— Думаешь, я это так просто оставлю?
— А почему нет? — пожала плечами Джорджи.
— Я не хочу детей, я хочу... Никки.
Джорджи притянула колени к груди.
— Ты привык всегда получать то, что хочешь, Анголос.
— Очнись, Джорджетт, — произнес он, — такова реальность.
—Нет, это твоя реальность, дорогой. В моем мире нет места шикарной одежде, драгоценностям, приемам, на которых собираются все сливки общества, и людям, которые судят о других лишь по наличию денег! У меня совсем другая реальность: если мне и нужны деньги, то только на содержание своей семьи, мне нужно, чтобы на работе все было хорошо, чтобы было место на парковке и чтобы я могла вот так сидеть на пляже. — Джорджи замолчала, чтобы перевести дыхание.
— Всё, о чем я прошу — дай мне шанс стать частью твоего мира.
Кажется, Анголос не понял ни слова из того, что она сказала.
— Анголос, этот мир сильно отличается от того гламурного мира, в котором ты живешь.
— Гламур! — воскликнул он, щелкнув пальцами. — Именно! Если кого-то и мог соблазнить так называемый гламур, так это тебя!
Глаза Джорджи расширились от удивления.
— Ты говоришь глупости!
— Разве тебя не привлекало то, что я казался тебе сказочным принцем? — спросил он, усмехнувшись. — Ты ведь сама возвела меня на пьедестал! А я этим пользовался.
— Я не чувствовала себя жертвой.
— Я помню, что наша жизнь не ограничивалась походами на званые обеды и вечеринки. Были и другие моменты.
— Какие же? — не удержалась Джорджи.
— Например, тот пикник, который мы устроили на полу в спальне.
У Джорджи глаза на лоб полезли от удивления. Это был единственный раз, когда она осмелилась попросить о чем-то прислугу. В тот день она пришла на кухню и обратилась к повару с просьбой приготовить сэндвичи с тунцом и достать к ним бутылку вина... «какого-нибудь белого и шипучего».
На лице повара отразился ужас. Более комичной ситуации нельзя было представить.
Конечно, сэндвичи были приготовлены, им принесли бутылку шампанского в серебряном ведерке со льдом. Ей так хотелось устроить Анголосу маленький праздник!..
— Ты не забыл? — спросила она изумленно.
— Конечно, я чертовски хорошо помню тот день. Я помню, что последовало за пикником... — Анголос с вожделением посмотрел Джорджи прямо в глаза.
Она все поняла. Зрачки ее расширились. Глаза, казалось, стали совсем темными. Прерывисто дыша, она облизала пересохшие губы.
— Да, мы пережили много хорошего, — согласилась она.
— Это было не просто хорошо.
Анголос прав. Им было не просто хорошо вместе, они наслаждались друг другом.
— Слушай, Анголос... — произнесла Джорджи.
Блеск в его глазах говорил, что сейчас он не в настроении о чем-либо думать.
— Ты приехал, чтобы получить развод. Так давай покончим с этим.
— Я приехал, чтобы узнать правду, — возразил он.
— Думаю, ты предпочел бы, чтобы правда оказалась совсем другой.
— Это неважно, — ответил Анголос. — У меня есть сын... Боже мой! — прошептал он, потеряв над собой контроль. — Моя жизнь изменилась. Если бы ты хотя бы на секунду могла себе представить, как важны эти перемены... Жить без вас было бы безумием! У меня есть сын. Увидев его, я поверил в чудеса.
— У тебя может быть еще много детей. Ты можешь уехать и завести их с другой женщиной, — заявила Джорджи. — А у Никки уже есть семья.
— Ты думаешь, если я уеду и заведу детей от другой, проблема решится?
— Меня удивляет, почему ты до сих пор этого не сделал. Или, — добавила Джорджи, зевнув, — ты ждешь официального развода?
— Да, — прошипел он зло. — Именно так.
Анголос посмотрел на нее, такую хрупкую и беззащитную, и злость уступила место состраданию. Она плакала. Он обнял ее.
— Успокойся, все будет хорошо.
— С чего ты так решил? — спросила она, шмыгнув носом.
Анголос взял ее лицо в свои ладони.
— Я буду учиться быть хорошим мужем. Я все исправлю.
— Ты серьезно? — выдохнула она.
Со стороны они, должно быть, смотрятся как влюбленная парочка.
— Серьезней некуда. — Анголос приблизился к ее губам, но Джорджи приложила к ним палец, преградив ему путь.
— Так нечестно, — прошептала она.
— Мне нравятся твои губы. Я всегда...
Джорджи отстранилась.
— Мои губы к этому не готовы.
Анголос не отрывал от нее взгляда.
— Ночью я думал о тебе, я хотел быть с тобой.
Он думал обо мне... Он хотел меня!..
Она почувствовала его дыхание на своей щеке и вздохнула, почти теряя контроль над собой.
— А когда мы снова заживем вместе, нам будет лучше, чем раньше...
Джорджи отстранилась, тяжело дыша.
— Какой же ты самоуверенный! — воскликнула она. — Но сегодня твоя тактика не сработает.
— Во-первых, это не тактика.
— А во-вторых?
— Во-вторых, это почти сработало. Ты просто не можешь признаться себе, что хочешь меня так же, как и я тебя. Это не часть коварного плана. Я не думаю, что ты хочешь вернуться ко мне только из-за секса. И не собираюсь насиловать тебя здесь. Это просто поцелуй...
Он нежно коснулся ее губ. По телу Джорджи пробежал ток.
Она снова отстранилась и прикрыла рот рукой.
— Анголос...
— Отлично, ты хочешь поговорить о материальной стороне?
— Что ты имеешь в виду?
— Когда-то мой сын унаследует все, что я имею.
Джорджи в недоумении уставилась на Анголоса.
— Я не думала об этом... — честно призналась она.
— Никки будет более чем состоятельным человеком, — произнес Анголос. — Но на нем будет лежать огромная ответственность. Богатство и власть могут испортить человека. Никки нужен кто-то, кто будет направлять его. Это не значит, что его надо держать в ежовых рукавицах, но все же...
Джорджи ничего не ответила.
— Да, мне много над чем придется подумать, — только и сказала она.
— Тогда иди домой и обдумай все хорошенько. До завтра не так много времени.
— Завтра? — Джорджи покачала головой, — Я не могу принять такое важное решение за одну ночь.
— Да здесь не о чем думать, Джорджетт, не упрямься. До завтра.
— Мне действительно пора домой, сейчас с Никки Рут, но она, наверное, уже устала.
— Никки — красивый малыш.
— Весь в тебя, — необдуманно ответила Джорджи.
— Ты меня смущаешь, Джорджетт, — сказал Анголос, рассмеявшись.
— Я не сказала ничего такого, о чем ты не знаешь. — Но она была смущена и готова провалиться сквозь землю.
— Я позвоню тебе завтра домой.
— Лучше не надо, — попросила девушка. — Завтра папа и Мэри привезут бабушку. Давай лучше встретимся у церкви. Где-нибудь в час...
— Я буду ждать.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Но ждать пришлось не ему, а ей. Джорджи подошла к церкви, но Анголоса не было. Она могла бы поддаться первому порыву и уйти, но боялась, что он перевернет весь город, чтобы найти ее.
Вздохнув, Джорджи прошла на церковный двор через старинные железные ворота, пробежала глазами надпись на надгробии. Это была могила женщины, которая родилась более трехсот лет назад. Судя по датам, она прожила очень долгую жизнь. Интересно, была ли счастлива эта женщина?
От нее Джорджи отделяли несколько войн, индустриальная и сексуальная революции, события, каждое по-своему изменившие мир.
Любить и быть любимой. Эта надпись была выбита на памятнике.
— Была ли ты любимой? — Джорджи провела пальцами по надписи на памятнике. — Тебя любили, Агнесс?
Если бы кто-нибудь слышал ее сейчас, наверняка бы подумал, что она сумасшедшая. Да, женщина все-таки любила и была любима, раз уж эту надпись выгравировали на памятнике.
Джорджи повернулась спиной к могиле. Закрыв глаза, стала вспоминать. Она не думала, что Анголос так отреагирует на весть о ее беременности. Что он не испытает тот же трепет, который охватил ее, как только она узнала, что ждет ребенка.
Конечно, тогда Джорджи и представить не могла, почему Анголос повел себя именно так. Теперь все встало на свои места.
Тот вечер Джорджи распланировала до мельчайших подробностей. Она так хотела, чтобы все прошло идеально, но день не заладился с самого начала.
Саша и Олимпия должны были уйти на вечеринку, но ее отменили, и романтический ужин, который Джорджи хотела устроить Анголосу, превратился в семейный обед.
Анголос приехал на час позже, чем обещал, расстроенный, и даже не стал отвечать на расспросы своей матери. Несколько раз Джорджи ловила на себе кои-то странный его взгляд.
Обед длился нестерпимо долго. Когда все наконец разошлись по своим комнатам и Джорджи осталась наедине с мужем, она не знала, что сказать. Речь, которую она так старательно готовила, уже не казалась ей такой же замечательной, как днем.
Джорджи заметила, что за столом Анголос выпил больше обычного, а выражение его лица было очень напряженным.
— У тебя был плохой день, Анголос? — спросила Джорджи, накрыв его руку своей.
Он мельком посмотрел на ее изящные пальчики. В его глазах застыло такое странное выражение, что Джорджи быстро отдернула руку.