Джорджи кивнула и последовала за мужем в другую комнату. Когда они вошли, она не смогла сдержать восхищенного возгласа. В глазах Анголоса было заметно удовлетворение. Он был явно доволен собой.
—А это пусть будет комната Никки! — воскликнула она, войдя в светлую просторную комнату, которая располагалась на первом этаже. — Она большая, и наш малыш будет просто в восторге от сада!
— Я уверен, что ему понравится. Он сможет ходить на дни рождения своих маленьких друзей, а они будут приходить к нему.
Джорджи кивнула.
— Я до сих пор не могу себе представить. На его дне рождения никогда не было других детей, — грустно произнесла Джорджи и инстинктивно прильнула к Анголосу.
Анголос притянул ее еще ближе. Руки его сомкнулись у нее на груди. Джорджи, которой все труднее было бороться с собой, старалась не замечать этого.
— Я всегда мечтала иметь дом с садом, — промолвила она со вздохом.
— Ты могла бы себе это позволить, если бы не твоя гордость и упрямство. Денег на счете Никки более чем достаточно.
— Я ни за что не сняла бы с этого счета ни цента, пока считала, что ты не веришь в свое отцовство... Но ведь важно лишь то, что происходит сейчас, правда? — спросила Джорджи неожиданно для самой себя.
Анголос взглянул на ее маленькую, изящную ладошку, которой она накрыла его руку, и невольно улыбнулся.
— Да, — согласился он.
Джорджи погрустнела. Она так долго пыталась забыть Анголоса, и вот он перед ней, и она снова не может устоять. Все преграды, которые она строила долгих три года, рухнули в один миг.
Анголос заметил, что в глазах Джорджи застыли слезы.
— Тебе нехорошо? — спросил он с беспокойством. — Что случилось?
Джорджи неопределенно покачала головой
— Все в порядке, — пробормотала она, стараясь не расплакаться. — Просто... — Она снова покачала головой. — Иногда я мечтаю...
— Ты хотела бы, чтобы все сложилось по-другому?
— Если бы ты всегда был рядом... — Джорджи вздохнула и прижалась к Анголосу, опустив голову ему на грудь. — Я так устала...
— Тебе будет легче, если мы возьмем няню?
— Я устала не в этом смысле. — Джорджи закрыла глаза. — И мне не нужна помощь няни.
— Но ведь нас только двое.
— Мы его родители, Анголос, и сами должны воспитывать нашего ребенка.
— Я не жалуюсь. Упущенные моменты жизни становятся для меня драгоценнее с каждой секундой, — прошептал Анголос.
Он провел кончиком языка по ее шее и добрался до уха. Что-то дрогнуло внутри ее.
— Например, такие?
— И эти тоже, голубка моя... и эти тоже...
Он сказал это так чувственно, что Джорджи задрожала. Глаза их встретились. Но она быстро отвела взгляд и отстранилась от него.
— Пойдем, — произнесла она и протянула ему руку, — я хочу посмотреть, что там дольше,
Анголос взял ее за руку, и они прошли в соседнюю комнату.
Судя по всему, это была главная спальня.
— Я никогда в жизни не спала на такой огромной кровати, — выдохнула Джорджи, в изумлении уставившись на массивную, украшенную резьбой кровать с балдахином.
— Я не придавал особого значения размерам кровати, — каким-то странным голосом произнес Анголос. — Но сейчас мне вдруг захотелось спать именно на такой.
— Мне тоже.
В комнате воцарилась тишина. Джорджи едва могла дышать. Когда она посмотрела на Анголоса, все поплыло перед глазами, Он притянул ее к себе и поцеловал. Так страстно и пылко, что Джорджи забыла обо всем на свете.
— А я все это время убеждала себя, что ты мне безразличен, — сказала она, с трудом оторвавшись от его губ.
Он одной рукой продолжал держать ее, а другой отодвинул волосы, обнажая ее длинную шею,
— И что же? — спросил он полушепотом, покрывая ее шею поцелуями.
— Я скажу, если ты перестанешь делать то, что делаешь.
— Сомневаюсь, что у меня хватит сил остановиться. — В глазах его отражались страсть и желание.
— Я никогда не переставала думать о тебе, Анголос.
У Джорджи дыхание перехватило, когда он наклонился и начал одну за другой расстегивать пуговицы ее блузки. Расстегнув последнюю, он посмотрел в глаза жены.
— Сними ее, — попросил он, отступив.
Щеки Джорджи зарделись. В глазах загорелись счастливые искорки.
— Ты хочешь, чтобы л...
— Я хочу тебя, — произнес он тихо. — Так всегда было, есть и будет. С того самого момента, как я впервые увидел тебя, я был околдован.
Джорджи сбросила с себя блузку. Она завела руки за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер.
— Снять? — спросила она игриво.
Анголос кивнул.
Джорджи привычным жестом расстегнула застежку, и шелковый бюстгальтер упал на пол.
Сердце ее бешено стучало. Казалось, еще чуть-чуть, и оно выпрыгнет из груди. Дыхание стало прерывистым, губы пересохли. Они не прикасались друг к другу, но Джорджи была так возбуждена, что едва могла дышать.
Анголос не мог оторвать глаз от ее роскошной груди.
В одно мгновение он оказался рядом с Джорджи, подхватил ее на руки и донес до кровати. Ее голова еще не опустилась на подушки, а он уже жадно впился губами в ее губы. Он целовал ее как голодный тигр, вырвавшийся из клетки. Ее истосковавшееся по ласке тело изгибалось от наслаждения.
— Как же мне не хватало тебя, — прошептала Джорджи, когда он на секунду оторвался от ее губ.
— Теперь я всегда буду рядом, — пообещал он.
— Нет... не останавливайся... я... — запротестовала она, когда Анголос немного отстранился.
Он оглядел великолепное полуобнаженное тело Джорджи.
— Ты самое прекрасное создание на свете.
Анголос снова склонился над ней. В глазах его загорелся огонь. Он стал целовать ее грудь.
— Твоя грудь стала полнее, — прошептал Анголос.
— Это из-за Никки, я ведь кормила его грудью. — Джорджи испугалась, что эта фраза может остудить пыл Анголоса, но она произвела на него прямо противоположный эффект. Его дыхание участилось, он начал расстегивать пуговицы на своей рубашке. Потом неожиданно передумал и переключился на джинсы Джорджи.
Она не сопротивлялась. Как часто, лежа в своей одинокой постели, она представляла себе эту картину! Анголос целовал ее грудь, затем он спустился ниже, к ее животу.
Он поднял голову, когда добрался до ее трусиков, и улыбнулся такой улыбкой, что у Джорджи голова пошла кругом. Она закрыла глаза, из груди вырвался стон, когда он добрался до ее розовой жемчужины.
— Боже, Анголос, — выдохнула она, — я не... о Господи... продолжай... да... да!..
Он в мгновение ока оказался сверху.
Из ее горла вырывался стон за стоном каждый раз, когда он прикасался к ней.
Они целовались с неистовой страстью.
Но сейчас Джорджи хотелось большего, гораздо большего.
Он немного отстранился, расстегивая молнию на брюках. Джорджи не смогла сдержать восхищенный вздох.
— О, — прошептала она, увидев его перед собой совершенно обнаженным, таким сильным и крепким.
Она потянулась к нему, ее накрыла волна удовольствия, из груди вырвался стон.
Джорджи отдавалась ему с неистовой страстью. Обхватив его лицо руками, она припала к его губам и вложила в поцелуй все желание, которое накопилось в ней за время разлуки.
— Боже!.. — простонал он, — Посмотри на меня! Я хочу видеть твое лицо... Я хочу видеть, что ты чувствуешь.
Джорджи открыла глаза, вторя его движениям.
— Ради тебя я готова на все.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Джорджи и Никки переехали в новый дом в выходные. Анголоса вызвали по срочному делу в Грецию, так что они остались одни в огромном особняке. Джорджи была поражена, когда позвонил ее отец и предложил свою помощь. Она ответила согласием.
— Не знаю, как ты смягчил его... — сообщила Джорджи Анголосу четыре дня спустя, сидя в комнате, которую Анголос сделал своим кабинетом. Смежную комнату занимал ассистент Анголоса, приятный молодой человек по имени Демитрий. — ...но отец даже извинился передо мной, — продолжала Джорджи. — И ни разу не позволил себе ни одной язвительной остроты, даже восхищался домом.
— Сказал? С чего ты взяла, что я вообще имею к этому какое-то отношение?
— Ну, в последний раз он, кажется, пожелал никогда больше не видеть меня.
— Я здесь абсолютно ни при чем, — настаивал Анголос. — Может быть... — осторожно начал он, закрывая ноутбук.
— Что может быть? — переспросила Джорджи, так и не дождавшись продолжения.
Анголос поднял голову:
— Может, он понял, что со мной ты счастлива?
На глаза Джорджи навернулись слезы.
— Возможно, — выдохнула она.
Анголос лишь кивнул в ответ.
Они правильно поступили. Между ними возникла необыкновенная близость. Но Джорджи боялась искушать судьбу. И предпочитала не думать о том, что все у них хорошо.
Конечно, не обходилось без ссор, но все это были мелочи, с которыми сталкивается любая семья. Джорджи знала, что жить с Анголосом нелегко, поэтому закрывала глаза на незначительные проблемы.
«Может быть, — размышляла она, — между нами так мало разногласий, потому что мы оба ведем себя как настоящие дипломаты?»
Джорджи всегда думала о том, что собирается сказать, иначе без конца признавалась бы мужу в любви.
Такое поведение казалось ей разумным.
Она помнила первые дни после свадьбы, когда она готова была раствориться в муже, а он не понимал, почему она реагирует на любую мелочь столь эмоционально.
А теперь был еще и Никки. Вот уж кому не приходилось завоевывать внимание Анголоса; ему достаточно было просто быть Никки. Анголос проводил с сыном каждую секунду.
— Ну что ж, не буду тебе мешать, — произнесла Джорджи, вставая.
— Ты можешь оставаться здесь сколько угодно.
— Я же вижу, что ты занят, и мне еще нужно... — Их взгляды встретились, и Джорджи замолчала.