«Нашли где поставить, идиоты», — мелькнула мысль, одна из бессчётных мыслей, что проносились в его голове. Луна освещала палубу «Поликреста» — большинство людей сохраняют дисциплину, несмотря на изумление, быстро управляются с орудиями, перекатывая их на корму, и не слишком обращают внимание на гром фортов. Сен-Жак стрелял неточно, опасаясь задеть своих перед носом «Поликреста». Конвенсьон ещё не пристрелялся — град его ядер пролетал высоко над головами. Куда опаснее были бриги.
Джек ухватился за трос, помогая оттащить орудие на корму, и приказал подклинить колёса, пока орудия не закрепят.
— Все на корму. Всем перейти на корму. Мы попробуем сдёрнуть его. Все подпрыгивают вместе, по моей команде. Раз, два. Раз, два.
Они подпрыгивали, сотня людей одновременно: сможет ли их вес вместе с весом пушек сдвинуть судно на глубокую воду?
— Раз, два. Раз, два.
Нет, не смог.
— Отставить прыгать. — Он пробежал на нос, обведя быстрым взглядом порт, и затем мельком посмотрел на часы. Четверть десятого — приливу осталось недолго.
— Все шлюпки за борт. Мистер Паркер, — добавил он, — карронаду в баркас.
Судно нужно было снять с мели. Становой якорь, завезённый на глубокую воду и сброшенный там, помог бы стянуть судно с помощью шпиля: но его вес не потянул бы даже баркас. Срочно нужно судно побольше. В паре футов от Джека пролетело ядро — он покачнулся от поднятого им ветра. Радостные крики с носа: карронада правого борта попала одному из бригов прямо в носовую фигуру. Что-то следовало предпринять немедленно. Транспорты, подняв паруса, шли скопом к Ра-дю-Пуан; за ними уже не успеть. В устье гавани несколько маленьких люггеров и одинокий корвет под батареей Конвенсьона. Бессмысленно близко к батарее Конвенсьона, якоря с носа и кормы, пятьдесят ярдов от берега бортом к нему, нос смотрит в сторону Сен-Жака. А почему бы и не сам корвет? Он отбросил вопрос как нелепый. Но почему нет? Риск огромен, но не больше, чем торчание здесь под перекрёстным огнём, особенно когда батареи пристреляются. Это очень смахивало на полное безрассудство, но всё же не совсем. Если у него будет корвет — не придётся завозить якорь, это дело долгое.
— Мистер Россалл, — сказал он. — Возьмите баркас. Отвлеките огонь с бригов. Побольше зарядов, дюжину мушкетов. Шумите как можно громче — кричите, вопите во весь голос.
Команда баркаса прыгала через борт. Набрав побольше воздуху, Джек заорал, перекрикивая пушки:
— Добровольцы! Добровольцы, кто хочет отправиться со мной на захват корвета. Ричардс — раздать абордажные сабли, пистолеты, топоры. Мистер Паркер, вы остаётесь на корабле. — За Паркером никто не пойдёт — сколько пойдут за ним? — Мистер Смизерс — в красный катер: вы и ваши пехотинцы высаживаетесь у него на носу с правого борта. Мистер Пуллингс — синий катер, к левой раковине; как только окажетесь на борту — рубите канаты. Возьмите топоры. Затем на мачты и ставьте марсели. Больше ни на что не отвлекайтесь. Отберите себе людей, быстро. Остальные отправляются со мной, да поживее. Нельзя терять ни минуты.
Киллик сунул ему пистолеты, и Джек, не оборачиваясь, прыгнул в свою гичку. Команда посыпалась через борт, с глухим стуком спрыгивая в шлюпки. Бряцанье оружия, чей-то голос рявкнул ему прямо в ухо: «Потеснись, Джордж. Места дай, а?» Сколько людей в шлюпках? Семьдесят? Восемьдесят? Даже больше. Сердце его возликовало, и уныние сняло как рукой.
— Навались, — велел он. — Тихо на всех шлюпках. Бонден — прямо через мель. Прямо на корвет.
Треск позади: залп с Конвенсьона сбил фор-стеньгу «Поликреста».
— Невелика потеря, — сказал Джек, устраиваясь на корме с саблей между коленями. Разок они задели дно на вершине мели — проскребло по днищу; и вот они уже за ней, на внутреннем рейде, идут прямо на корвет, стоящий в полумиле. Риск был огромен — на борту могло быть человек двести — но, опять же, был шанс застать их врасплох. Вряд ли они могли ожидать, что с севшего на мель судна пойдут на абордаж, да ещё под пушками батарей. Слишком близко к пушкам — непродуманный выбор места стоянки: батарея Конвенсьона стояла высоко на мысу, её пушки нельзя было опустить настолько, чтобы обстрелять море ближе двухсот-трёхсот ярдов от форта. Оставалось лишь пятьсот ярдов. Люди, рыча, гребли как проклятые, но переполненная шлюпка была тяжела и неповоротлива, и недоставало места для работы веслами. Рядом с Джеком жался Бонден, маленький Парслоу — вот уж кого здесь не хватало; казначей, мертвенно-бледный в лунном свете, зверское лицо Дэвиса; Лейки, Плейс, все матросы с «Софи».
Четыре сотни ярдов, и корвет наконец заметил опасность. Крики. Нестройный бортовой залп, мушкетная пальба. Затем мушкетная пальба по всей береговой линии. Их окатило водой: пушки Конвенсьона перенесли огонь с «Поликреста» на его шлюпки и лишь чуть-чуть промахнулись. Всё это время позади них баркас настойчиво шумел перед бригами — пальба из маленькой шестифунтовой карронады, крики, мушкетные выстрелы — отлично отвлекая внимание от их молчаливой гонки через внутренний рейд. Снова Конвенсьон — пушки максимально опущены, но перелёт.
Двести ярдов, сто. Другие шлюпки шли впереди, справа — Смизерс, Пуллингс повернул налево, чтобы обойти корму.
— К бизань-русленю, Бонден, — сказал Джек, чуть вытащив саблю из ножен.
Внезапная стрельба на палубе, дикие крики — морские пехотинцы полезли на борт с носа.
— Есть к бизань-русленю, сэр, — откликнулся Бонден, поворачивая румпель. Последний залп над самой головой, и шлюпка ткнулась в борт.
Наверх. Он подпрыгнул, когда шлюпку приподняло на волне, ухватился руками за юферсы. Вверх. Боже, нет абордажных сетей! Вокруг него лезли люди, цепляясь за что попало, кто-то ухватился за его волосы. Вверх и через планширь, сквозь жидкую шеренгу защитников — несколько пик, банники, мушкетный выстрел прямо над ухом — вверх на квартердек, острая сабля наголо, в левой руке пистолет. Прямо на группу офицеров, с криком «Поликрест! Поликрест!», толпа матросов за ним, вокруг бизань-мачты — водоворот потасовки; всеобщая схватка, молчаливая борьба, всеобщая неистовая и дикая ярость. Выстрелив из пистолета, он швырнул его в лицо следующему противнику. Баббингтон слева от него бросился вперёд прямо на вспышку и дым мушкетного выстрела и упал. Джек прекратил свой натиск и встал над ним; мощным ударом от плеча он отбил в сторону от упавшего едва не вонзившийся в него штык — тот воткнулся в палубу. Тяжёлая сабля по инерции крутанулась дальше; приложив весь свой вес и силу, он взмахнул ею снизу вверх и яростным ударом слева почти отсёк солдату голову.
На свободном месте перед ним оказался маленький офицер, острие шпаги метнулось к груди Джека. Он увернулся, отбил удар, и они затанцевали в сторону гакаборта — клинки сверкали в лунном свете. Плечо обожгло внезапной болью, и прежде, чем офицер успел отдёрнуть руку, Джек подскочил, впечатал ему в грудь рукоятку сабли и дал подножку.
— Rendez-vous[106], — сказал он.
— Je me rendre[107], — ответил лежащий на палубе офицер, бросая шпагу. — Parola[108].
Стрельба, треск, крики на носу, на шкафуте. Пуллингс за бортом рубил канаты. Красные мундиры, тёмные в лунном свете, зачищают переходный мостик правого борта — и отовсюду, отовсюду крик «Поликрест!» Джек поспешил к плотной группе людей подле грот-мачты, большей частью офицеров — они отступали, стреляя из пистолетов и выставив перед собой шпаги и пики, а за ними с борта, обращённого к берегу, десятки людей прыгали в спущенные шлюпки или в воду. Мимо него пробежал Хейнс, он уклонился от схватки, запрыгнул на ванты и полез наверх; за ним последовало ещё несколько человек.
Появился взмокший кричащий Смизерс с дюжиной других морских пехотинцев — они прорвались к квартердеку с носа. Вот Пуллингс, с окровавленным абордажным топором в руках; марсели разворачиваются на бизани, гроте и фоке — люди уже на шкотах.
— Capitaine, — крикнул Джек. — Capitaine, cessez effusion sang. Rendez-vous. Hommes desertés. Rendez-vous[109].
— Jamais, monsieur[110], — ответил француз и сделал в его сторону яростный выпад.
— Бонден, подножку ему, — сказал Джек, отражая удар и нанося свой сверху. Шпага французского капитана взлетела вверх, Бонден проскочил под ней, схватил его за шею, и всё было кончено.
Гудридж стоял за штурвалом — откуда он взялся? — и громогласно орал, чтобы выбрали фор-марса-шкоты; земля уже тихонько отдалялась, скользила назад, прочь.
— Capitaine, en bas, dessous, s'il vous plait. Toutes officiers dessous[111].
Офицеры сдавали свои шпаги, Джек собирал их, передавая Бондену. Непонятные слова — итальянские?
— Мистер Смизерс, поместите их в канатный ящик.
Ещё один всплеск, одинокий выстрел на форкастеле впридачу к стрельбе с берега. Тела на палубе; ползущие раненые.
Судно направлялось на запад, и благословенный ветер дул чуть впереди траверза. Им нужно было обогнуть оконечность Западной Наковальни, а затем сменить галс, чтобы подойти к «Поликресту», и всю дорогу — полмили — они будут ползти прямо навстречу пушкам Сен-Жака, всё ближе к батарее, способной накрыть их смертоносным продольным огнём.
— Фок и бизань, — крикнул Джек. Чем быстрей — тем лучше, а помимо того она должна будет легче повернуть оверштаг. Похоже, управляется она прекрасно, но если она не сможет повернуть оверштаг — её разнесут в щепки. Позади них стрелял Конвенсьон; пока мимо, хотя одно крупное ядро прошло через все три марселя. Он бросился вперёд, чтобы помочь найти фока-галс. Палуба была заполнена матросами с «Поликреста»: они окликали его, все радостно-возбуждённые, некоторые просто вне себя.
— Уилкинс, — сказал он, положив руку на плечо матроса, — ты и Шеддок начинаете выбрасывать трупы за борт.