Элегантное маленькое судно. Восемнадцать — нет, двадцать пушек. Пошире, чем «Поликрест». Называлось оно «Фанчулла» — действительно, та самая «Фанчулла». Почему не стреляет Сен-Жак?
— Мистер Мэллок, отвяжите малый якорь и пропустите канат в кормовой порт.
Почему они не стреляют? Тройной треск за грот-мачтой: Конвенсьон попал в корпус корвета — но ничего с Сен-Жака. Сен-Жак ещё не понял, что «Фанчуллу» уводят — они думают, что она подходит, чтобы атаковать засевший «Поликрест».
— Подольше бы так, — сказал Джек. Галс был выбран натуго, корвет всё быстрее рассекал воду — теперь затихшую воду. Он взглянул на часы, повернув их к лунному свету, и вспышка с Сен-Жака показала ему, что уже одиннадцать. Они наконец раскусили его. Но оконечность мели была уже недалеко.
— Я убил одного, сэр, — закричал Парслоу, бросаясь к нему через всю палубу. — Я выстрелил ему в грудь, когда он лез на Баркера с пикой.
— Прекрасно, мистер Парслоу. Теперь бегом в канатный ящик и помогите мистеру Мэллоку, ладно? Мистер Гудридж, думаю, нам скоро надо будет поворачивать оверштаг.
— Ещё сотня ярдов, сэр, — сказал штурман, не отводя глаз от Сен-Жака. — Надо, чтоб эти две башни оказались на одной линии.
Ближе, ближе. Башни сходились.
— Все к повороту! — крикнул Джек. — Мистер Пуллингс, вы там готовы?
Башни полыхнули, окутались дымом, крюйс-стеньга корвета свалилась за борт, квартердек накрыло пеленой из брызг.
— Готовсь! Руль под ветром. Отдать галсы и шкоты. Пошёл грота-брасы, пошёл.
«Фанчулла» поворачивала, увалившись быстрее из-за нехватки парусов на корме.
— Пошёл фока-брасы, поживее.
Она повернула, крутанулась как какой-нибудь куттер, и теперь с ветром в три румба от крутого бейдевинда шла к «Поликресту» — «Поликресту» без фок-мачты, без грот-брамселя и с обломком бушприта, но по-прежнему ведущему огонь из носовых карронад, встречающему слабыми радостными криками «Фанчуллу», которая прошла мимо, привелась к ветру на дальнем конце рейда и бросила якорь.
— Всё в порядке, мистер Паркер? — окликнул их Джек.
— Да, сэр. Нас немного потрепали, и баркас затонул у борта: но всё хорошо.
— Вооружите шпиль, мистер Паркер, и приготовьте линь для буксирного каната.
Рёв пушек, грохот ядер, ударивших в оба корабля, взметнувших воду и пролетевших над головой, заглушили его голос. Он повторил приказ и продолжал:
— Мистер Пуллингс, подведите катер им под корму, чтобы принять линь.
— Красный катер разбило упавшей стеньгой, сэр, и я боюсь, что у шлюпки морских пехотинцев оборвался фалинь. Осталась только ваша гичка, сэр. Французы забрали все свои шлюпки, когда бежали на берег.
— Значит, гичку. Мистер Гудридж, как только заведём канат — начинайте выбирать. Пуллингс, пойдёмте со мной.
Он спрыгнул в гичку, взял в руки линь — спасительный линь — и сказал:
— Нам нужно ещё по меньшей мере человек двадцать на шпиль. Пуллингс, туда и обратно как можно быстрее.
Снова «Поликрест», из кормового порта за линем нетерпеливо тянутся руки. Разрыв мортирной бомбы — ослепительная оранжевая вспышка — ближе к бригам, чем к их цели.
— Горячее дельце, сэр, — сказал Паркер. — Поздравляю с призом.
Он говорил, как-то странно запинаясь, с трудом выговаривая слова: при свете вспышек он казался старым-старым, согбенным и старым.
— Спасибочки, Паркер. Да, жарковато. Хватайте линь, живее. Вытягивайте.
Линь быстро пошёл из рук в руки, за ним потянулся перлинь, а за ним, куда медленнее — тяжёлая змея каната. Люди Пуллингса ещё поднимались на борт, и наконец канат оказался на шпиле. Покуда вокруг вымбовок обносили свистов, Джек снова взглянул на часы: чуть за полночь, полчаса как начался отлив.
— Пошёл шпиль! — крикнул он «Фанчулле». — «Поликрест», навались! Вертите от души. Вертите живо.
Шпиль начал вращаться, защёлкали палы, канат начал подниматься из воды и натягиваться, разбрызгивая воду.
Теперь, когда бриги отошли, напуганные бомбой, Сен-Жак разошёлся вовсю — тяжёлые мортиры, все орудия, какие только были на форте. Одним ядром убило четырех людей на шпиле, грот-стеньга завалилась на форкастель, гичка у борта разлетелась на части в тот самый момент, когда её покинул последний из матросов.
— Налегай, живей, — снова крикнул Джек и, поскользнувшись в крови и оттолкнув ногой попавшееся на пути тело, навалился на вымбовку. — Давай. Давай.
Канат поднялся из воды и вытянулся в почти прямую линию. Люди, что спаслись из гички, бросились к вымбовкам.
— Давай. Ещё. Идёт! — сквозь рев канонады они услышали, или скорее почувствовали, как под днищем заскрипел песок: судно сдвинулось. Задыхающиеся радостные крики; палы щёлкнули раз, другой, и вдруг все повалились ничком на палубу — на вымбовках никакой нагрузки, шпиль свободно крутится. Ядро перебило канат.
Джек упал вместе с остальными. Кто-то наступил на него сверху. Выбравшись из-под кучи конечностей и тел, он рванулся к борту.
— Гудридж! Эй, Гудридж! Вы можете подвести её к борту?
— Боюсь, нет, сэр. Не в отлив, у меня здесь всего пара фатомов. Шлюпок нет?..
— Шлюпок нет. Быстро выберите канат и привяжите другой линь. Эй, слышите меня? — сам он едва мог слышать свой голос. Бриги обошли их полукругом и теперь стреляли через мель со стороны гавани. Он сорвал с себя мундир, положил на палубу саблю и нырнул; когда он ушёл под воду, зазубренный железный осколок ударил его в голову, заставив погрузиться ещё глубже. Хотя и оглушённое, его тело всплыло на поверхность, и он обнаружил, что скребёт руками по обшивке «Фанчуллы».
— Поднимите меня на борт, — крикнул он.
Он сидел на палубе, тяжело дыша, с него лились вода и кровь.
— Кто-нибудь здесь умеет плавать?
Молчание, ни слова.
— Я попробую на решётке, — сказал взволнованный голос.
— Дайте мне линь, — велел Джек, направляясь к кормовому трапу.
— Вам бы присесть да глотнуть чего покрепче. Вы весь в крови, сэр, — сказал Гудридж, встревоженно заглядывая ему в лицо. Джек нетерпеливо замотал головой, разбрызгивая кровь по палубе. Сейчас, в отлив, нельзя было терять ни секунды. Вода возле «Поликреста» уже опустилась на шесть дюймов. Он спустился по трапу, лёг на воду и, оттолкнувшись от борта, поплыл на спине. Небо почти беспрерывно вспыхивало; в промежутках между вспышками проявлялась луна, похожая на покорёженный щит. Внезапно он осознал, что луны — две, они плывут отдельно и вращаются, а Кассиопея не в той стороне, где ей положено быть.
Его рот залило водой.
— Боже, кажется, я устаю. Сознание уходит, — сказал он, перевернулся в воде, выставив голову, и постарался сориентироваться. «Поликрест» оказался далеко слева, не впереди. И крики — да, это оттуда кричат. Он повернул — линь был обёрнут вокруг его плеча — и изо всех сил сосредоточился на том, чтобы плыть, не сводя глаз с корабля, погружаясь с каждым гребком и выныривая обратно — но какие это слабые гребки. Конечно, он плывёт против отлива, и как же линь тянет назад.
— Вот так, вот так отлично, — сказал он, немного отклонившись, чтобы не плыть в лоб против течения. На последние ярдов двадцать сила, казалось, вернулась к нему, но доплыв, он смог лишь уцепиться под свесом кормы — взобраться на борт не было сил. Наверху суетились, пытаясь поднять его.
— Линь возьмите, чёрт бы вас всех побрал, — закричал Джек; собственный голос доносился до него как будто издалека. — Вытаскивайте канат и на шпиль, на шпиль…
Бонден, спустившись по кормовому трапу, вытащил его из воды и помог подняться наверх; там он сел на фитильный бочонок, а шпиль тем временем крутился — быстро, потом всё медленнее и медленнее. Всё это время нос «Поликреста» приподнимался на ровных медленных волнах и глухо ударялся о плотный песок, а вся французская артиллерия вела по судну непрерывный огонь. Мимо пробежал плотник — затыкать очередную пробоину от ядра; в корпус «Поликреста» попали не менее дюжины раз с тех пор, как Джек вернулся на борт, но теперь он был совершенно равнодушен к этой пальбе — это просто фон, досадная помеха тому, что действительно было важно.
— Навались давай, навались давай, — кричал он. Канат натянулся до предела: палы больше не щёлкали. Покачнувшись, он шагнул на свободное место у вымбовки и бросил вес своего тела вперёд, поскользнулся в крови, снова нашёл опору. Щёлк: весь шпиль застонал. Щёлк.
— Идёт, — прошептал кто-то рядом. Медленный, неохотный скрип, и с очередной волной, прошедшей от кормы к носу, судно освободилось.
— Плывёт! Плывёт! — неистовые крики, и ответный крик с «Фанчуллы».
— Крутить, крутить, — командовал Джек.
Судно нужно было стащить на глубокую воду. Шпиль вращался, накручивая канат быстрее, чем тот подавался вперёд, и «Поликрест» тяжело сдвинулся прямо на фарватер.
— Отставить шпиль. Всем паруса ставить. Мистер Паркер — все возможные.
— Что? Прошу прощения, сэр? Я не…
Это не имело значения. Те матросы, кто услышал, уже были наверху: отдали рваный грот, грота-стаксель оказался почти цел, и «Поликрест» стал набирать ход. Корабль ожил под ногами Джека — и его сердце вместе с ним, заполняя почти всё тело.
— Мистер Гудридж, — крикнул он с новыми силами. — Рубите канаты и выводите меня через Ра-дю-Пуан. Вытравите буксирный конец, когда сниметесь.
— Слушаюсь, сэр.
Он встал за штурвал, направляя корабль к наветренной стороне фарватера, чтобы из-за обычного для «Поликреста» сноса под ветер он не сел опять на мель. Боже, какой он тяжёлый, как неуклюже расталкивает волны! И как низко сидит в воде. Появились ещё несколько парусов: крюйс-стень-стаксель, кусок бизани, какие-то странные лохмотья — но и они придали судну скорость в два узла; вместе с отливным течением, правя точно по фарватеру, они должны выйти из-под обстрела через десять минут.
— Мистер Рольф.
— Мистер Рольф погиб, сэр.
— Тогда его помощник: орудия вернуть на места. — К Паркеру обращаться было бесполезно: тот едва держался на ногах. — Мистер Пуллингс, возьмите кого половчее на нос и попр