[35] из которого, кстати, родилась его программа для американской Популистской партии. Действие романа разворачивается в 1988 году в Нью-Йорке, куда из Уганды приезжает торговец шерстью Габриэль Вельтстейн. Уганда в романе – еврейское государство. Америка находится во власти олигархов. По воле случая Вельтстейн знакомится с одним из лидеров тайного рабочего сопротивления, который предлагает ему к ним присоединиться. Руководит всем человек по имени Цезарь, черный итальянец, который в конце концов поднимает восстание. Восставшие закатывают в бетон четверть миллиона человек, из которых затем вырастает колонна Цезаря прямо на Юнион-сквер. Через три года после выхода романа, в 1893 году, на этой же площади выступила анархистка Эмма Гольдман, призвавшая рабочих самим забирать хлеб, если у них нет работы. Ей дали год тюрьмы. Литература тогда еще опережала реальность. Мир был значительно шире.
20.08. 2015
Утопии. С Ириной Врубель-Голубкиной
И.В-Г. Кажется, утопии всегда были и будут. Человеку всегда хотелось быть там, где его нет, попасть в мир фантазии, сказки, легенды, мечты. И тем не менее, можно ли, на Ваш взгляд, одним таким желанием объяснить живучесть этого жанра?
А.Н. Едва ли. Вы правы, утопии сочинялись всегда, и их авторы, среди которых Платон, Томас Мор, Томазо Кампанелла, Эдвард Беллами, Самюэль Готт, Эдвард Бульвер-Литтон и многие другие, были талантливыми людьми. Когда именно возникает этот жанр – не очень ясно, но несомненно, что «Государство» Платона – отнюдь не первый утопический текст. Это жесткая социальная критика, неудовлетворенность да и, пожалуй, страх, который испытывал мыслитель за греческий полис, особенно после Пелопоннесских войн. Некоторые исследователи, например, американский социолог и специалист по урбанизму Льюис Мамфорд[36], считают, что Платон смоделировал свое государство с так называемых восточных деспотий (так в исторической науке XX века было принято называть формы правления в Месопотамии и Египте), когда царь, обладавший верховной, неоспоримой властью, полностью контролировал государственную и общественную жизнь. Если даже это так, и Платон, сочиняя свой диалог, и впрямь ссылался на месопотамские и древнеегипетские общества, то очевидно, что греческий автор был плохо информирован на сей счет. Платоновская зарисовка восточных «деспотий» относится к государствам Месопотамии и древнего Египта примерно так же, как фильм «Семнадцать мгновений весны» к реальному Третьему Рейху. Остановлюсь на двух моментах.
Первый. При том, что египетское общество обожествляло царя-фараона (к слову, та же тенденция имела место в императорском Китае), этот наместник богов на земле не был тоталитарным правителем в современном смысле слова. «Фараон», по-египетски (per-ā)[37] – «большой дом», служил связным между миром богов и людей, его присутствие гарантировало мировой порядок и справедливость, или то, что египтяне называли словом маат, и именно поэтому он обладал сверхчеловеческим статусом. Считается, что впервые этот термин в таком качестве был применен в письме к Аменхотепу IV, более известному как Эхнатон (ок. 1353–1336 до н. э.), самому отчаянному в истории монотеисту. Обратите внимание на метонимическое происхождение этого термина: «большой дом» стал означать верховную власть, а сегодня, три с половиной тысячи лет спустя, мы говорим «Белый дом», «Кремль» и т. п.
Фараон, правитель Нижнего и Верхнего Египта, как его официально называли, совмещал в себе высшую политическую инстанцию и функции верховного жреца, но вместе с тем, повторяю, его никак нельзя назвать деспотом или диктатором. И еще одна важная деталь: сознание древнего египтянина, от фараона до каменщика, было пронизано идеей жизни после смерти. Соглашаясь с фактом смерти тела (хат), египтяне напрочь отрицали смерть души, или ба, смерть как границу, как предел, за которым ничего нет и не будет. Именно ба, присущая всем людям – до определенного момента она считалась прерогативой фараонов – позволяет человеку выжить после того, как умирает его тело, как бы выпорхнуть из могилы. И вот что крайне существенно: египтяне не считали это утопией уже потому, что они жили внутри этого мира и ради него, стремясь всеми силами сохранить порядок и справедливость, которые для них означали приобретение бессмертия.
В духовной культуре Древнего Египта есть два фундаментальных понятия, ка и ба, различие между которыми не все сегодня хорошо понимают. Поскольку уж зашла об этом речь, я попробую кратко это различие прояснить.
Ка – это тонкая, нематериальная, энергетическая сущность, относящаяся как к людям, так и к богам. Трудно найти адекватный эквивалент этой категории в европейских языках. Современные авторы, с подачи Гастона Масперо, склонны переводить ка словом «двойник» или «доппельгангер» (термин, который в романтической, в частности, немецкой литературе описывал условную тень человека, его темное начало, «второе я»). Также ка можно было бы перевести как «близнец, нематериальный близнец».
В Древнем Египте с ка ассоциировалась жизненная энергия, которая давалась человеку для выполнения его миссии в этом, посюстороннем мире. Интересно, что множественное число от ка – «кау», что означает пищу, провиант, необходимый для поддержания хорошего здоровья. В Древнем Египте во время совместной трапезы частым тостом было выражение: «за твое ка»\
В известном «Поучении Птаххотепа», дидактическом тексте, составленном высшим египетским сановником (джети) Птаххотепом (его имя – ptah hwtp означает «угодный [богу] Птаху» – сравните с индийским драматургом Калидасой, чье имя переводится как «слуга богини Кали»), жившим, вероятно, во времена правления фараона Джедкара Исеси (ок. 2375–2350 до н. э., сын Менкаухора, V династия), говорится, что совместный прием пищи является обрядом, который посвящается ка.
Кроме того, в Древнем Египте существовало выражение: «он – ка!», когда говорили о мудром старце или юноше, подающем большие надежды. Важно, что ка передавалось от одного поколения другому, оно могло переходить от отца к сыну и было своего рода энергетическим династическим стержнем.
В «Текстах пирамид», древнейшем собрании религиозных, эзотерических высказываний на тему смерти и загробной жизни, которыми покрыты внутренние стены пирамид, расположенных в Саккара, некрополе фараонов Мемфиса (построенных, как считается, между 2350 и 2175 гг. до н. э.) и которые, что не исключено, отражают и какие-то доегипетские концепции потусторонней жизни – говорится, например, что Осирис представляет собой ка бога Хора.
Моделью такой передачи ка от отца к детям был демиург Атум, создавший близнецов Шу и Тефнут. Известное египетское выражение «соединиться со своим ка» означает смерть человека, конец его витальной энергии. Но с приходом физической смерти ка человека никуда не исчезает, оно мигрирует в его потомков, которых одновременно питает энергетически и охраняет от попадания в мир мертвых раньше времени.
Есть большой соблазн сравнить ка с индийской праной (prana) – жизненной энергией, пронизывающей любое живое существо, да и всю Вселенную, и создающей так называемое праническое тело человека, проще говоря, его ауру. Невидимую витальную энергию, присущую каждому из нас. Прана передается через нади микро-энергетические каналы, которых, например, «Хатха-йога-прадипика» насчитывает 72 тысячи, а «Прапанчасара-тантра» или «Горакша-паддхати» и того больше – 300 тысяч.
Любопытно, что греческое название страны Египта – Айгуптос происходит от автохтонного названия столицы страны – Мемфиса. По-египетски она называлась Хут-ка-Пта (hwt-ka-pth), т. е. «Храм двойника (доппельгангера) Птаха».
Ба – тоже нематериальная сущность, и для этой категории крайне сложно найти точный эквивалент в европейских языках. Иногда ее переводят словом «душа». Впрочем, было бы точнее передать эту египетскую категорию санскритским понятием атман (atman), причем в его адвайтистской (философия Шанкары) интерпретации, где атман связан с брахманом (вселенским началом) через осознание, точнее пробуждение от авидьи (априорного незнания, неведения) себя, индивида, как принадлежащего этому брахману.
Ба – это некоторая энергийная совокупность эмоций и психических состояний человека при его жизни. После смерти индивида благодаря ба человек «договаривается» о своей участи в мире мертвых. В египетской «Книге мертвых» ба описывается как птица (сокол, гусь, журавль…), летящий к небесам. При жизни человека ба путешествует по его снам, оно одновременно проводник между этим и потусторонним миром, а после смерти индивида ба находится рядом с сердцем усопшего при его взвешивании. Мы помним, что ритуал взвешивания сердца играет важнейшую роль в решении посмертной судьбы человека.
Напомню, что до нас дошел великолепный философский текст, который называется «Беседа разочарованного со своим ба» (ок. XXII–XXI век до н. э.), сегодня текст папируса хранится в Берлинском музее. Удивительное по своей глубине произведение построено как диалог между «разочарованным» в жизни и современных нравах, который рад смерти и прославляет загробный мир, где после «соединения со своим ка» можно достичь статус божества, сравняться с богами, и ба, говорящее своему собеседнику, что не следует торопиться в неизвестность, из нее нет дороги назад. Напротив, лучше любить жизнь, получать всевозможные удовольствия и не думать о том, что случится после ухода. Ведь то, что случится с каждым из нас, на самом деле полная неизвестность. Попадем ли мы в некую утопию, сочиненную нами в этой жизни, или в какую-то особую реальность, условно называемую «вечностью»? Сама попытка ответить на этот вопрос с определенностью есть утопия.