В 1389 году Ягелло, основатель династии, взошедший на трон под именем короля Владислава II, воевал со своим двоюродным братом Витовтом за власть в Литве. Итогом войны стало Островское соглашение (1392), по которому Витовт формально признал Ягелло сюзереном. По этому соглашению Польша получила часть Галиции и Волыни, и такое положение дел сохранялось до 1569 года – Люблинской унии, провозглашавшей создание федерации Королевства Польского и Великого Литовского княжества более известного как Речь Посполитая. Территория Речи включала современную Польшу, Украину (с Волынью), Белоруссию, Литву, а также часть земель Латвии, Эстонии, Молдавии, России и Словакии.
В результате Второго раздела Польши, случившегося в 1793 году, с участием Пруссии и России, последней, среди прочего, отошли центр Белоруссии и часть Волыни. 10 сентября 1919 года согласно Сен-Жерменскому соглашению Австрия, как проигравшая в Первой мировой войне держава, была вынуждена признать новые границы Польши – обретшей в 1917-ом свою государственность после более чем стадвад-цатилетнего перерыва – вплоть до отсечения своих австрийских территорий. Но одной Австрией дело не кончилось. В 1920 году маршал и глава новой Польши Юзеф Пилсудский, воспользовавшись критической ситуацией, сложившейся на тот момент в России, после успешной работы польских дешифровщиков (они взломали более четырехсот депеш, посланных Троцким и другими руководителями), прорвал фронт и вошел в тыл Красной армии, заставив ее отступить.
В следствии этого проигрыша западная Украина подвергается мощной полонизации: польский язык там становится абсолютной доминантой, даже телеграммы на почте можно было отправлять только на польском, резко сокращается количество русских школ. Во внешней политике польская власть принимает ягеллонскую доктрину – экспансия на восток и план по расчленению Советской России при помощи четкой координации всех националистических и сепаратистских движений (от Татарстана до Закавказья), известного как «Прометей». План был инициирован самим Пилсудским и курировался польским военным разведчиком, исполнителем многих секретных операций Эдмундом Харашкевичем. Впрочем, «серым» идеологом «прометеизма» считается публицист и политик Тадеуш Голувко, убитый, к слову, в 1931 году двумя боевиками ОУН, вероятно, за свой чрезмерный польский шовинизм.
Известным продолжением «прометеизма» является «доктрина Гедройца-Мерошевского», придуманная в 1970-х гг., которая заключается в отказе Польши от претензий на «восточные территории» – традиционную сферу польского культурного влияния, при отказе Советского Союза, а сегодня России, от политики интеграции этих территорий. Ключевым понятием доктрины Гедройца-Мерошевского является так называемый регион УЛБ, названный по первым буквам сопредельных с Польшей бывших советских республик: Украины, Литвы и Белоруссии. Именно там находятся «восточные кресы», именно их народы должны были стать участниками межнациональных конфликтов, подаваемых как борьба за национальное самоопределение против русского империализма.
На первый взгляд доктрина предлагает некий геополитический fair trade – взаимное сокращение сфер влияния с предоставлением государственной независимости тем, кто ее ранее не имел. На деле это не более чем политический фантом: УЛБ предписывалось отказаться от вхождения в какие-либо союзные договоры и, будучи по сути terra libera, они оставались бы de facto под культурным и политическим зонтом Польши. Оставаясь под ним, эти страны, по мысли Ежи Ге-дройца и Юлиуша Мерошевского, должны развить в себе достаточно сильные националистические тенденции, чтобы успешно сопротивляться любой возможности быть интегрированными в «русский мир». В одном из своих интервью Гедройц признавался, что «для нас [поляков] российская опасность колоссальна»[137]. Именно этим объясняется и стремление Гедройца помочь создать независимое украинское государство – отнюдь не ради самой Украины, а для противовеса России: «сам факт возникновения украинского государства дает нам возможность маневра. Тогда вы можете найти союзника в чем-то, направленном против России, и, мало того, вы находите и российского союзника в чем-то, направленном против Украины. Это дает идею маневра, возможность маневра»[138].
Когда понадобится, Украина сможет «взять огонь» Москвы на себя и оставить Польше роль основного узла в Восточной Европе. Иными словами, в глазах Гедройца и его последователей сегодня, а это без исключения все нынешнее польское руководство, Польша должна стать «западным» центром на «востоке», страной, оберегающей западную цивилизацию на границах сегодняшней римской империи.
Сейчас Польшу в качестве апотропея европейской цивилизации видит ее президент Дуда. В своем выступлении в Варшаве по случаю Дня конституции он спрогнозировал, что украинский и польский народы «станут братскими, между ними исчезнет граница…»[139] На деле – согласно идеям Гедройца – это только означает полный возврат Украины под политический и культурный патронаж Польши.
Сша, Россия, Китай: игра на вылет
Реакция западного мира на признание независимости ДНР и ЛНР, предшествовавшее военной спецоперации, имеет, помимо оговоренных выше, еще две причины, лежащие отчасти в метаполитическом поле – где политические символы важнее действий, которые они обозначают.
Первая причина: если данная Путиным независимость самопровозглашенным республикам окажется в результате проигранным Западом сетом, то это будет знак Китаю в отношении его политики по Тайваню. Председатель КНР Си Цзиньпин не раз заявлял: «несмотря на то что материк и Тайвань еще не объединены, они принадлежат одному Китаю и составляют неразрывное целое» (大陆和台湾虽然尚未统一，但同属一个中国，是不可分割的整体)[140], и перспективы на «мирное объединение» власти Китая не оставляют. Однако, добавляет Си в другом месте, «если выступающие за независимость Тайваня сепаратистские силы своими провокациями вынудят нас <…> нам придется принять решительные меры»[141]. По Украине Китай, кажется, занял позицию стороннего наблюдателя, пошел по пути «политического дао», стремясь умиротворить обе стороны. Но в терминах Realpolitik эта позиция проста: если у Путина получится с ДНР и ЛНР, то будет создан нужный прецедент. Напомню, что типологически ситуации в самопровозглашенных республиках и на Тайване конца 1980-х гг. вполне сопоставима в том плане, что в ближайшем будущем в ДНР и ЛНР можно ожидать развитие «тайваньского» сценария. В 1989 году оппозиция впервые получает 21 место в парламенте, в 1991-ом старая власть уходит в отставку и функции Национального собрания переходят к парламенту, избранному на выборах в декабре 1992 года (Гоминьдан получил 53 % голосов, ДПП – 31 %). В 1996-ом в результате прямых выборов президентом уже независимой страны становится Ли Дэнхуэй.
Недавно Байден снова заявил, что в случае агрессии Тайваня с стороны Китая, США «встанет на защиту [острова]»[142]. Мало сомнений в том, что президент Зеленский хотел бы услышать подобные слова в адрес Украины, о чем, к слову, свидетельствует его недавнее заявление на Мюнхенской конференции – запоздалый «ответ» Путину – о пересмотре Будапештского меморандума 1994 года и возможном возвращении его страны к ядерному оружию[143] – Путин в свою очередь ответил Зеленскому в своем обращении к нации[144].
Сомнение в эффективности Будапештского меморандума – настоятельная просьба на грани истерики повысить Украину до статуса Тайваня.
Вторая причина: относительно недавняя история Косово. Мы помним, что в 1981 году прошли массовые демонстрации среди молодежи, требовавшей предоставить Косово статус независимой республики в границах тогдашней Югославии. С тех пор противостояние между сербами и албанцами только набирало обороты: сербы, подобно жителями Луганска и Донецка, превратились, с точки зрения центральной власти, в изгоев[145], участились стычки между сербским и албанским населением, и в 1986 году был опубликован манифест сербской интеллигенции о «деалбанизации» Косово.
После прихода к власти Слободана Милошевича в 1988 году конфликт набирал силу со скоростью цунами, в 1989-ом в Сербии состоялся референдум по новой Конституции, который бойкотировали албанцы. В следствие этого независимость Косово была сведена к нулю, упразднен парламент, правительство прекратило свою деятельность, албанский язык был удален из СМИ. Косовары на это ответили массовыми забастовками и локальной этнической войной. В 1990-ом принимается «Декларация независимости», и албанское население Косово заявляет о своем выходе из состава Сербии и Югославии. 22 сентября 1991 года – день провозглашения независимой Республики Косово. В международных правовых документах его статус оставался неопределенным. Война в крае продолжалась все 90-е, а в 1999-ом НАТО бомбил югославские города и заставил Милошевича согласиться на введение миротворческих сил KFOR. Судьба сербского лидера с этого момента была предрешена. 17 февраля 2008 года Косово снова провозгласил свою независимость, и на этот раз, после экстренного заседания Совета безопасности ООН, треть его членов высказывается в поддержку независимости. 18 февраля 2008 года новую республику признали, среди прочих, Франция, Англия, Италия и США.
Не сразу, но Запад признал независимость Косово, присоединив его к «римскому миру» и тем самым создав очередную terra libera внутри пространства Восточной Европы. Это признание или непризнание – главный акт пьесы. По-шекспировски звучащая дилемма «признать или не признать» может быть решена только членами элитного клуба «решающих стран»; Россия, с их точки зрения, в этот клуб не входит и соответственно такой прерогативой не обладает. Признать за Россией право «признания» означало бы разделить с ней глобальную, «трансатлантическую законодательную власть», что ни США, ни Евросоюз делать не собирается.