Если мы остаемся в ситуации достаточно долго, то рано или поздно привыкаем, и эмоция сглаживается.
Согласно исследованиям, у разных эмоций разная длительность. Например, грусть – самая долгая из них. Стыд, удивление, страх, отвращение, скука, раздражение, облегчение проходят быстрее. Скорее всего, грусть длится так долго, потому что к ней подключаются руминации – мысленное пережевывание негативных моментов и поиск ответов на вопросы, на которые невозможно ответить в принципе[16].
При этом тревога ожидаемо длится дольше, чем страх. Страх – реакция на опасность, которая грозит сейчас. Например, вы увидели паука, и вам страшно. Тревога – это реакция на мысли об опасности в будущем. Например, вы думаете: «Я поеду в лес на выходные, вдруг там будут пауки?» Продолжительность тревоги увеличивает процесс, похожий своей зацикленностью на руминацию, – беспокойство. Если руминации – это поиск ответов в прошлом, то беспокойство – поиск ответов на вопросы о будущем. «А вдруг?» «А что, если?» Но поскольку будущее еще не настало, ответить на эти вопросы невозможно, и, соответственно, это мысленное пережевывание продолжается, как и сопровождающая его тревога. Подробнее о беспокойстве мы поговорим в главе 7.
Изменить убеждения о бесконечности эмоций поможет дневник эмоций, о котором мы говорили выше. Если вести его несколько дней достаточно подробно, можно заметить, что эмоции сменяют друг друга и долго не задерживаются.
Если вы заметили, что у вас есть убеждение о бесконечности эмоций, можно задать себе следующие вопросы:
• Случалось ли со мной такое, что моя тревога, радость (или другая эмоция) длились бесконечно?
• Когда мои негативные эмоции утихали, что этому предшествовало?
• На основании дневника – сколько эмоций в течение дня я обычно испытываю и как долго они длятся?
• Как себя ведет моя тревога в течение дня? Всегда ли она на одинаковом уровне? Влияет ли на нее то, что я делаю, думаю или где / среди каких людей нахожусь?
• Какие выводы можно сделать из ответов на эти вопросы?
Контролируемость
Убеждение о бесконечности эмоции приводит нас к следующему выводу: если эмоция появилась, от нее нужно избавиться как можно скорее. Нужно ее проконтролировать, причем быстро. Скорее всего, это не получается, так как эмоция похожа на волну. Если волна пошла, то ей нужно пройти цикл, она, скорее всего, не закончится немедленно. Но если ждать, что вы должны ее закончить, и побыстрее, а у вас не получается, то вы попадаете в очень неприятную вилку: ждете, что эмоции надо быстро и непосредственно контролировать, но не можете это сделать.
Здесь два полюса проблемных отношений с контролем:
1) убеждение, что эмоции нужно контролировать, а вы не можете;
2) своим импульсам и эмоциям нужно следовать, и вы следуете, вследствие чего сталкиваетесь с проблемами.
Высокая тревожность чаще связана с первым полюсом.
Если вы замечаете у себя опасения, что страх и тревога могут выйти из-под контроля, можно задать себе следующие вопросы и проверить эти опасения:
• Есть ли какие-то эмоции, которые я не контролирую, например радость или удивление, и нормально ли это?
• Как я представляю себе потерю контроля? Что именно будет происходить и что именно я стану делать?
• Происходило ли это так когда-то?
• Если нет, то по какой причине?
Эмоции нам не враги, у них нет задачи навредить. Чаще всего нам только кажется, что мы можем потерять контроль, но по факту контроль над своими действиями мы сохраняем.
Больше всего проблем могут приносить трудности с контролем гнева и ревности. Если замечаете у себя сложности с контролем гнева, стоит обратиться с этим к психологу или можно начать с книги А. Эллис, Ч. Тафрейта «Управление гневом»[17].
Контроль эмоции возможен, но это не прямое управление. У нас нет рычажка, с помощью которого мы можем напрямую добавить или убавить эмоцию. В наших силах отчасти контролировать свои мысли по поводу ситуации, контролировать свое поведение, физиологию, т. е. другие компоненты эмоции, но не само переживание. Само переживание может уменьшиться в результате наших действий, а может не уменьшиться. Но это не страшно, потому что это просто ощущение, с которым мы можем остаться. В этом нам помогают практики осознанности. Я приведу несколько таких техник в конце этой главы.
Люди с тревожными расстройствами склонны к катастрофизации – предсказаниям будущего в опасном ключе. В том числе может преувеличиваться опасность эмоций. Например, «если у меня началась тревога, то она обязательно будет усиливаться и вырастет настолько, что ею будет невозможно управлять, и тогда… тогда случится что-то ужасное». Соответственно, нужен контроль, чтобы такого не случилось.
Есть более и менее конструктивные способы контролировать эмоции. Лихи, Тирч и Наполитано[18] выделяют следующие неконструктивные способы регуляции эмоций:
• избегание;
• подавление;
• отвлечение;
• беспокойство / руминации.
Избегание – это попытки не попадать в ситуации, при которых может возникнуть нежелательная эмоция. В случае хронической тревожности избегание – очень частая стратегия, которая приносит временное облегчение, но по факту не дает тревоге закончиться. Человек может избегать других людей (при социальной тревоге), пространства, откуда сложно выбраться (при агорафобии), мест, которые напоминают о травматическом событии (при посттравматическом стрессовом расстройстве). Можно избегать людей, мест, ощущений, мыслей, опыта – избегание очень разнообразно.
Подавление – это попытка подавить саму эмоцию, когда она уже возникла. При избегании человек старается не попадать в такие ситуации вообще, подавление происходит, если эмоция уже есть. Часто подавляется злость. Почему это неконструктивно? Эмоция как волна – у нее есть начало, пик и конец. Пытаясь подавить эмоцию, человек не дает ей пройти пик и закончиться, плюс к изначальной эмоции присоединяются вторичные: почему у меня не получается избавиться от этой эмоции? Я не должен так себя чувствовать!
К тому же эмоции несут информацию, и, подавляя их, человек пропускает эти сигналы.
Беспокойство / руминации – это зацикленное мышление, поиск ответов на риторические вопросы или продумывание способов справиться с гипотетическими проблемами.
Отвлечение – пограничный способ, т. е. иногда отвлечься – конструктивно. Не полезно отвлечение, если человек использует его в целях избегания своего эмоционального опыта.
Скажем, для Маши самая «опасная» эмоция – гнев. Недавно Маша родила ребенка, она мало спит, много сил отдает малышу и периодически на него злится. Избегание она применить не может, так как не может отказаться от ухода за ребенком, поэтому на первый план выходит подавление. Когда Маша устает и злится, что ребенок не спит, она испытывает стыд за свое раздражение, ругает себя за него и пытается его подавить. После таких эпизодов у нее начинаются руминации: «Ну как я могу злиться на своего ребенка? Я ужасная мать!» Чувство вины усиливается. В итоге Маша не организовывает себе отдых (это то, что ей сигнализирует сделать ее эмоция) и становится на путь родительского выгорания.
Более конструктивные стратегии – искать поддержку других людей, замечать и изменять свои мысли, решать проблемы, снижать общее напряжение, принимать эмоции и события и проявлять сострадание к себе. О многих из них мы поговорим дальше в этой книге.
Стыд и вина за эмоции
В зависимости от культуры или воспитания у человека может быть разное отношение к разным эмоциям. Какие-то из них он может считать стыдными, в таком случае возникают вторичные эмоции из-за возникновения эмоции. Например, Маша в примере выше испытывает вину за гнев на ребенка, Тони Сопрано из сериала «Клан Сопрано» испытывает стыд за тревогу. Такие вторичные эмоции мешают нам прожить цикл первичной эмоции.
Часто они несут с собой руминации – зацикленные, повторяющиеся размышления. Например: «Ну как можно злиться на своего ребенка?» – или: «Почему я так сильно тревожусь?» Выше в этой главе я упоминаю, что руминации как раз могут задерживать длительность негативных эмоций. В случае позитивных эмоций это, кстати, тоже работает, только это будет называться не руминация, а смакование – намеренное вспоминание приятных моментов жизни.
Стыд и вина за эмоции – инструмент манипуляции, они редко бывают конструктивными. «Мальчики не обижаются и не боятся», «девочки не злятся» – способ сделать ребенка более удобным для других.
В исследованиях на отечественной выборке, проведенных под руководством В. К. Зарецкого, показано, что у мужчин выше запрет на печаль и страх как в норме, так и в патологии, а у женщин выше запрет на гнев как в норме, так и в патологии.
Хорошая иллюстрация этих установок, опять же, приведена в сериале «Клан Сопрано». Главный герой живет в среде с мачистскими, патриархальными идеями, гипертрофированными в силу его рода деятельности. Он страдает депрессией и паническими атаками (спорно показанными, не устану повторять – это мой пунктик). При этом по отношению к нему и другим героям-мужчинам звучат послания «депрессия – это стыдно», «настоящий мужик не должен плакать, а уж тем более испытывать тревогу». При этом его гнев, абсолютно неконтролируемый и разрушительный, принимается как должное, даже местами поощряется. За счет эффекта, который А. Б. Холмогорова и Н. Г. Гаранян называют эффектом обратного действия сверхценной установки[19], эмоции, за которые человеку вменяются стыд и вина, приобретают гипертрофированный характер и находят выход в виде тревожно-депрессивных расстройств или соматических (телесных) жалоб.