Понтифик замолчал, и изображение начало распадаться, дробясь на мелкие кусочки и словно осыпаясь за пределы экрана. На месте фигуры появились кадры из лаборатории — вот седой бабушке делают укол, и спустя секунды она начинает дергаться в предсмертных судорогах, а люди в белых халатах стоят рядом, фиксируя все происходящее и даже не пытаясь помочь; вот улыбающийся, но усталый мужчина с грустными глазами беседует с медсестрой, однако спустя мгновения, получив смертельную инъекцию, повторяет судьбу старушки; а вот коридор, здесь вереница санитаров тащит на носилках посиневшие трупы…
Камера переместилась в своеобразный морг — на полу, сваленные в безобразную груду, лежат неподвижные окоченевшие тела. Санитары бросают в эту кучу только что виденного мужчину с грустными, но уже мертвыми глазами: «И этот сдох!» — слышится голос одного из санитаров.
На экране возникает Беляков. Ненормальный ученый сидит за столом в комнате для презентаций и рассказывает расположившимся напротив людям о плане правительства. Голова мужчины подергивается в такт словам.
«Похоже, это нарезка из воспоминаний, — вдруг осенило Яковлева. — Из воспоминаний либо пациентов лаборатории, либо персонала».
Тем временем Беляков пропал, и картинка вновь сменилась на омерзительные кадры из лаборатории. На их фоне зазвучал голос Понтифика:
— Я обращаюсь ко всем! Пока вы смотрите этот ужасный ролик, вам — в чипы памяти и воспоминаний — подгружается информация о не так давно произошедших событиях. Событиях, которые случились со всеми вами при так называемой вакцинации от вируса. Событиях, которые были стерты из памяти по приказу нашего правительства. Через несколько секунд вы вспомните вообще все, что было удалено из ваших чипов за последний месяц!
Нарезка закончилась, и на экране вновь появилась фигура в балахоне.
— Сейчас вы почувствуете легкий приступ тошноты, головокружения и, возможно, на мгновение даже потеряете сознание. Но этого мгновения хватит, чтобы с помощью наших инновационных технологий передачи данных вы увидели все стертые воспоминания!
Костя напрягся, готовый опять «вспоминать», но ни тошноты, ни головокружения, ни тем более потери сознания не случилось. «Наверное, второй раз вспомнить нельзя!» — промелькнувшая в голове мысль заставила парня довольно улыбнуться.
Снова зазвучала бравурная музыка — повизгивающая, стучащая, кидающая плотные сочные звуки. Фигура на экране даже попробовала подвигаться под оживленный ритм, но получилось смешно и неуклюже. Через минуту звуки стихли, и мужчина многозначительно приложил палец к уху:
— Мне подсказывают, что загрузка и принудительный просмотр воспоминаний завершены. Замечательно!
Понтифик на экране поправил капюшон, прокашлялся и продолжил говорить:
— Друзья! Теперь, когда вы увидели, что на самом деле произошло с вами, вашими знакомыми и близкими в течение последнего месяца, я жду всех на улицах Северогорска! Жду на бунт! Мы должны… нет, не должны — обязаны! Обязаны свергнуть зажравшееся правительство, которое думает не о нас с вами, а о собственных шкурах! Но для этого на улицы должен выйти каждый житель города! Выйти… а затем подняться на самые верхние этажи, туда, где живут наши враги! Время от времени я буду подключаться к вашим интерфейсам и координировать действия, ведь только так мы сможем победить зло, решившее, что десятки тысяч наших жизней стоят меньше, чем сотня их жизней! Вперед, к победе! Справедливости! Равенству!
Запись оборвалась, и Костя, облегченно вздохнув, смог наконец выйти из интерфейса.
На стене напротив, как и совсем недавно, при вызволении Кэт, опять появился ряд экранов с городских камер наблюдения. Но на этот раз камеры охватывали не только здание СВБ, а бо́льшую часть Северогорска, в прямом эфире показывая, что творится на улицах города и в некоторых его помещениях.
Первые мгновения прошли относительно тихо — жизнь в небоскребе текла своим чередом. Но затем жители, будто спохватившись, вдруг начали стремительно покидать свои квартиры. Картинки на стене истерично дергались, переключаясь с одной камеры на другую, успевая показать лица и фигуры людей, входящих в телепорты. Не прошло и трех минут, как улицы, платформы метро и даже главную площадь Северогорска — все начала заполонять разъяренная толпа. Яковлеву показалось, что горожане что-то скандируют, но экраны не передавали звук, поэтому убедиться в этом было невозможно…
Федор Ильич повернулся к парню:
— Вот что мы собирались сделать, Константин. Поднять народный бунт и свергнуть правительство. Это и был наш план.
— Думаете, люди пойдут на конфликт с властями? — засомневался Костя. — Против армии?
— Пойдут, еще как пойдут! Ты же понял, что нам удалось восстановить память горожан? Теперь они знают все, что знаем мы! Все, что скрывало правительство! Думаешь, этого недостаточно? Неужели это слабая мотивация?
Костя пожал плечами.
— В любом случае, — продолжил говорить Федор Ильич, и губы его расползлись в хищной ухмылке, — при восстановлении памяти мы немного… как бы это сказать… влезли им всем в мультичипы!
— Что? — удивился парень. — Зачем? Точнее — для чего?
— Чтобы лучше координировать действия толпы и подсказывать, куда им дальше идти и что делать! Я же в своей речи обещал «иногда подключаться к их интерфейсам»?.. Вот, не соврал! Теперь мы имеем пусть и косвенный, но контроль над многотысячной армией горожан!
— То есть люди, возможно, и не хотят куда-то идти и кого-то свергать? — уточнил Костя.
Понтифик расплылся в еще более широком оскале:
— Хотят, еще как хотят! Это их собственное желание! А мы так… просто немного помогаем с выбором правильного собственного желания. Ничего криминального.
— Не нравятся мне ваши рассуждения…
Тем временем улицы почти под завязку забились негодующими людьми. И народ все прибывал и прибывал!
— Какая огромная толпа, — восхитился Костя, когда экраны взяли общий план. — Не сосчитать!
— Почему же не сосчитать? — Федор Ильич нажал на кнопку и глянул на вылезшие на мониторе цифры. — Около пятидесяти семи тысяч!
— Обалдеть…
— Я больше удивлена, как двери-порталы от такой нагрузки до сих пор не «легли»! — сказала Кэт и резонно предположила: — Похоже, в правительстве еще не до конца поняли, что происходит. Я права?
Понтифик был иного мнения:
— Поняли! Они ведь тоже видели запись. Все видели запись.
— Почему тогда никак не реагируют? — не унималась девушка. — Ситуация же выходит из-под контроля! Из-под их контроля!
— А как реагировать, Катя? ЧП же! Тут обдумать все надо. Обсудить! Взвешенно и неторопливо. Или считаешь, у них был план на подобное развитие ситуации? — Толстяк засмеялся от нелепости предположения. — Видимо, именно сейчас экстренные меры и обсуждаются!
— Надеюсь, вы готовы к любым ответным действиям?
— Конечно, Катенька! Полагаю, первым их логичным шагом будет выпустить андроидов для усмирения толпы. — Понтифик крутанулся на кресле и усмехнулся: — А у нас готов сюрприз!
И он оказался прав — не прошло и минуты, как из дверей-порталов повалили вооруженные дубинками андроиды. Костя удивился: «Неужели правительство решило не давать роботам огнестрел и обойтись без массовых жертв? Или этот жест — как предупреждение? Что в случае чего дальше все будет серьезно?»
Федор Ильич через плечо кинул взгляд в сторону Кости и Кати, наблюдают ли, и с довольным видом нажал комбинацию кнопок.
Торопящиеся на экзекуцию андроиды остановились, споткнулись, замерли на полушаге, а потом повалились на асфальт.
— Вот и все, делов-то! — Понтифик потер вспотевшие руки. — Роботы заблокированы по всему Северогорску!
«Опять заблокированы? — разочарованно хмыкнул Костя. — Когда Кэт спасали, то же самое было! Никакой фантазии! Вот я бы для разнообразия…» — Он задумался, но ничего креативного в голову так и не пришло. Возможно, блокировка была и не самым худшим вариантом…
Толстяк открыл консоль управления и ввел длинную строчку букв и цифр. Щелкнув на «Ввод», сделал в кресле полуоборот вокруг своей оси и уставился в экраны. Яковлев с интересом последовал его примеру.
А на экране творилось что-то любопытное — толпа, словно по команде, повернулась в одну сторону и пошла чуть ли не ровными рядами, шаг в шаг, нога в ногу.
— Что случилось? — задал вопрос Костя.
— Граждане направились выполнять свой долг! — ответил Федор Ильич и пояснил: — Идут штурмовать верхние этажи. Где сидит наша верхушка власти.
— Так это… Метро же в другой стороне!
— Тут такое дело, Константин… Ты же знаешь, что доступ на верхние этажи осуществляется только по спец-пропускам? Так вот, «ломать» пропуска было довольно опасной затеей, на них стоит максимальный уровень защиты. Если все остальные проникновения в систему получилось замаскировать, то с пропусками наверняка возникли бы ненужные проблемы и привлечение излишнего внимания… Максимальная защита, представляешь? — Федор Ильич озадаченно покачал головой. — На вшивые пропуска! Теперь понимаешь, как сильно власть печется о собственной безопасности? Боится!..
В разговор влез Олег, сидящий в уголочке и все это время энергично стучащий по клавишам:
— Хочу сообщить, что метро деактивировано. Начать попытки активации?
— Начинай, — кивнул Понтифик и вновь повернулся к парочке: — Вот видите, правительство вырубило метро! Это их второй защитный шаг. К слову, очень и очень предсказуемый! Конечно, Олежек все починит, но это займет некоторое время.
— Если пропуска не взломаны, а метро не работает… То как же люди попадут на верхние этажи? — не понял Костя и ехидно предположил: — Выйдут наружу и полезут по стенам города?
Толстяк задумался:
— А что, неплохая идея! Если дать каждому по альпинистскому… — И помотал головой, отгоняя безумные мысли. — Как попадут на верхние этажи? В технических лифтах.
— В технических… Что это вообщ