Вебер похолодел. Кошка, увидев в этот момент Сашку, вдруг замолчала. Она всё смотрела на него, шевеля губами, словно только что поняла что‑то важное.
– Она тебя искала, да?
– Вот чёрт! – заорал Вебер так, что Кошка отшатнулась, налетев на стол с барахлом. Наёмника почти трясло. – Катя! Рассказывай! Выкладывай всё, что знаешь!
Атмосфера вокруг словно бы накалилась. Вебер поймал себя на мысли, что обычно светлый и уютный магазин Кошки вдруг показался ему зловещей клеткой. Нервы были напряжены, злость едва ли не искрилась в воздухе. Вокруг даже как‑то потемнело, и тени, казалось, нехорошо вытянулись. Вот‑вот заунывно завоют.
Едва заметно встряхнувшись, Вебер сбросил с себя неприятное ощущение.
Кошка ошалело уставилась на наёмника, забыв о всякой ярости.
– Так… Сейчас, сейчас… – бормотала она.
Задумчиво покусав губы, девушка побегала взглядом по полу своего магазина. Её необычное лицо казалось непривычно грустным, растерянным. И взгляд потух.
– Так… значит, она искала тебя, а после почему‑то отправилась к Майорану, и… Что‑то произошло после того, как она от меня вышла. Она говорила, что ее все предупреждали о Майоране, и что она будет осторожна… Почему она оказалась там?
– Кошка.
– Он подстроил кражу. Как‑то заманил Машу в Клуб и подстроил кражу, будто бы она у него что‑то украла. Теперь он её, как и других девочек, хочет оставить у себя отрабатывать.
Вебер посмотрел на гладкие гильзы, рассыпанные на куске ткани. Пламя свечей сверкало на них, изворачиваясь в причудливом танце. Кошка растерянно взмахнула руками и, покачав головой, снова сложила их на груди.
Гнев, нет, это не гнев, это страшная ярость, обжигающая, ненормальная… Вебер сжал ладони в кулаки, он готов был прямо сейчас свернуть Майорану шею. Прямо сейчас…
– Я убью его.
– Вебер, остынь. Надо подумать, как вытащить Машку. Давай.
– Нужен план, – процедил Вебер, пытаясь взять себя в руки.
Некоторое время помолчали.
Кошка насупилась и понуро уставилась куда‑то в сторону.
– Без Часового здесь не обойтись. Иди к нему. Я не пойду. Я с ним не разговариваю – уже упрашивала помочь, он говорит, что дело тамошнее не разрулить. А он, мол, и так сделал всё, что мог, но девчонка «будь здоров» попала, не вытащить ему её. Так‑то.
Теперь Вебер покрутил в руках те самые гильзы, которые отчего‑то так привлекли его внимание.
– Ну что ж, раз ему не вытащить, тогда на сцену выйду я. Буду вытаскивать майорановскими методами, коли так.
Кошка удивленно уставилась на наёмника, не без радостных огоньков в оливковых глазах.
– А ты вытащишь?
Вебер хмыкнул. И как‑то очень тепло, обнадеживающе улыбнулся девушке.
– Куда я денусь‑то? Машку я не отдам, – сказал Вебер тихо, но так уверенно, что Кошка не смогла сдержать улыбки. – Ни за какие коврижки. Так что, Кошка, готовься‑ка ты к хорошим новостям.
***
– Я уже говорил Кошке: дело закрыто. – Часовой прищурил глаза. Его суровый вид заставил Вебера замереть в напряжении. – Я был там. Был на суде: доказательства у Майорана на руках. Как и всегда, впрочем. Свидетелей – целая туча. Вплоть до поимки с поличным.
Мрак в маленькой квартирке на третьем этаже полуразрушенной пятиэтажки, казалось бы, сгустился. Вебер скользнул взглядом из стороны в сторону: всё ветхое, потертое, удивительно, что целое и чистое. Стол – дешевый, хлипкий, тот самый, за которым сидел Часовой, был завален всяким барахлом и бумагами, но преимущественно оружием. Шкафы по стенам стояли вплотную друг другу, половина из них закрыта на огромные висячие замки. Где ключи – кто знает, то ли у Часового, то ли в преисподней, не иначе.
Старая люстра в виде трёх бутонов над их с Часовым головами рабочая, но Часовой её не включал. Куда там, Зест‑генераторы Тверского и так на ладан дышат в старой части города, чтобы энергию просто так тратить. А, собственно, и всё: мятый диван, слишком длинный и неудобный, у окна, к счастью, не заколоченного, но закрытого плотными занавесками, круглый журнальный столик с посудой, стеллаж с книгами и припасами.
«Чего всё скрываются? Кошка ж хозяйничает, – подумал Вебер. – Её рука, сразу видно».
– Ты же понимаешь, что это липа.
– Понимаю. Дело, ясен пень, шито белыми нитками, на этом у Майорана рука набита. У него треть девчонок отрабатывают за наивность. – Часовой вздохнул, устало потер глаза и дотянулся до сигареты. – Ведь я ж её сразу предупреждал – к Майорану не суйся. Я, конечно, понимаю, что она тоже не из праздного интереса туда побежала… Кошка мне всё по пальцам разъяснила с этой. Я уже потом выяснил, что да как: они её поймали на дурака. Кто‑то из людей Майорана отправил ей записку, что ты её якобы ждёшь у него в Клубе. А там – всё по отработанной схеме. Поговорила с кем‑то из них, зацепилась за кого‑то вниманием. С кем говорила – тот её и подставил. Мне мальчонка мой говорит, мол, кричала она, что нищий подставил. Слух ходит, она ему бутылку с водой дала, а он ей браслет пришпандорил к куртке. Свидетелей нет, доказательств тоже. А вот майорановских шестерок, готовых подтвердить, что она вытащила украшение у их босса – не меньше десятка. Короче, не вытащить её, Саш. Законно уж точно. Я бы сам, будь у меня возможность, хоть сейчас пошёл бы и достал её оттуда, но ты‑то понимаешь. – Часовой размял шею, прикрыл глаза. – Тут и так город на грани войны… Если я там с таким подвигом засвечусь, худо будет.
Вебер откинулся на спинку старого кресла. Потрескавшаяся кожа скрипнула, деревянный подлокотник, некогда добротно покрытый лаком, дрогнул, пошатываясь.
Наёмник провел пальцем по высохшим губам и задумался. Ситуация, конечно, хреновая, тут ничего не скажешь. Но как ни крути – козырь у него всё‑таки есть. Без помощи Часового этот козырь, конечно, и яйца выеденного не стоит. В общем, если решено, что реализовать придется последний план, то решено. Пусть он даже и положит конец всем деловым и якобы дружеским отношениям с Майораном. Но теперь Вебер был этому только рад. Работать с такой подлюкой как Майоран, конечно, выгодно – денег приносит, но себе дороже, и даже дело не в том, что опасность какая или что, а гаденький осадочек остается. Как в грязи купаешься, а отмыться никак не можешь потом. Душа‑то болит.
Вебер давно сожалел о том, что вообще с Майораном периодически связывался. Пусть он даже всего лишь сопровождал эти ценные грузы для коллекционеров, а всё равно. Любая работа в помощь Майорану – это значит работа в помощь его грязным делам. Пусть исполнение его плана и спасение Машки из его лап будет искуплением за всё это. Дай‑то Бог, что будет.
– Ты не можешь незаконным, это я ещё как понимаю, – ответил наёмник. – Но я‑то могу.
Часовой вздохнул. Затянулся так, что зарыжел кончик сигареты во мраке, словно распаленный уголёк. Выдохнув серый дым, мужчина крепко задумался. Некоторое время он молчал, глядя куда‑то в угол комнаты. Думал и думал. А Вебер помалкивал. У него у самого, у Вебера, план‑то уже набросан был, а сейчас он у себя в голове его утверждал. Как раз к тому моменту, как Часовой заговорил, Вебер созрел с полностью доработанной версией правильных действий.
– Ну, если точно знаешь, что не пропадёшь – флаг тебе в руки, конечно. Но, Саш, мне‑то скажи, что ты делать собрался? Девчонку так просто даже и не выцепишь. Она ж у них сейчас только полы драит. Пока…
Вебер нахмурился.
– Короче, неделю назад Майоран мне сделку предложил, всё как обычно: сопровождение груза.
– Наворованного.
– Не спорю. В общем, предложил. Я пока не соглашался, да и не думал. Сейчас могу это использовать. Мол, скажу, что слышал, якобы у него там девчонка из Адвеги, дык давай вперёд часть суммы, как всегда и оговариваем, ну и… девушку на ночь. Это первое. – Вебер нахмурился. – А вот второе и третье поинтересней будет.
– Там же на всех девчонках браслеты, ты ведь знаешь? – Тёмные глаза Часового словно маленькие жуки блестели в сгустившихся в комнате сумерках. Напряжение росло, и Вебер отчего‑то думал, что это он тому виной – теперь и Кошка, и Часовой будут, не переставая, думать обо всём происходящем.
– Знаю, потому и говорю, что второе и третье поинтересней будет. Отмычками я крутить умею, ты знаешь, и электронные, и обычные замки, и кодированные, и прочие. Браслеты я эти не видел, но, возможно, там всё не так страшно.
– ИАТТ. Сотый, – буркнул Часовой. – Майорану какой‑то чмырь из Москвы уже давно поставляет.
Вебер улыбнулся.
– Ну, мужик, тогда свезло нам, потому что в ИАТТах я отмычками крутить начинал ещё тогда, когда обычные замки не знал, как устроены. Причем и сотые ИАТТы, и перед ними, восьмёрки, и двушки после них. Они самые дешевые и их больше всего. Жадность Майорана нам тут на руку сыграла. Вот только отмычки нужны.
– Здесь уже я тебе подсоблю. У меня парочка отмычек есть, Кошка выкупила ещё месяц назад у караванщиков с запада.
– Полпроблемы, считай, решено.
Часовой кивнул.
– Это, конечно, может, и так. Но дальше‑то что? От браслета ты её освободишь, но сбежать оттуда так просто не сбежишь – там полчища его людей. В клубе сплошная охрана. У тебя соображения‑то есть какие по этому поводу? Надо либо через окно, либо не знаю даже как – путями окольными, если есть такие…
Часовой вперился въедливыми глазками‑жуками в Вебера. Наёмник кивнул.
– Думал уже. И всё обдумал. Комнаты у них сдают в основном на втором этаже, на третьем обычно всё заранее занято. Решёток там ни на втором, ни на третьем не стоит, они им и не нужны. Периодически охрана обходит территорию, а девчонки и так не сбегут – браслеты, чтоб их. Через окно полезем, делать нечего. Мне главное сейчас, чтобы Майоран мне Машку отдал. В этом главный гвоздь.
– А ты потом‑то что?
– Ну, что‑что? Деньги, часть суммы, которую отдаст мне вперёд, заберу, конечно.
Часовой нахмурился, глядя на Вебера с досадой, и покачал головой.
– Репутацию подпортит он тебе, Саш, помяни моё слово.
Вебер отмахнулся.