Я отчётливо чувствовала запах сигаретного дыма, ночного ветра, какого‑то одеколона – морского. Я не знала, как пахнет море, но мне казалось, что именно так.
Не в силах прийти в себя, я всё жалась к Веберу, пытаясь отогнать остатки страшного сна, но ужас все ещё сжимал моё сердце ледяными тисками.
Наёмник на секунду отстранился, чтобы посмотреть на меня. Я увидела, как он едва нахмурился.
– Ты бледная. Давай я тебе воды… – он собрался встать, но я ухватила его за руку.
– Нет! – воскликнула я. – Не надо, просто… Посиди со мной…
– Уверена? – удивленно спросил Вебер, присаживаясь обратно.
Я кивнула и снова прильнула к нему. Мне было ужасно холодно. А теперь меня ещё и насквозь пробило дикое смущение. В эти минуты моё сердце колотилось уже не от страха, а от близости с Вебером. Щеки горели, мелкая дрожь охватила тело… но разве сейчас это важно? Мне просто хотелось, чтобы он побыл рядом со мной.
Я вдруг начала понимать, что поддержка Вебера становится для меня просто необходимостью. Слишком спокойно я чувствовала себя рядом с ним, слишком…
Улыбнувшись, я закрыла глаза и чуть приподняла голову. Все ещё прижимая меня к себе, Вебер положил подбородок мне на макушку. Я чувствовала его теплое дыхание, слышала, как бьётся его сердце. Теперь сковавший меня ранее страх и вовсе полностью растворился в этом бесконечно приятном моменте. Хоть бы эти минуты длились подольше.
Глава 13
Встали довольно поздно. Я еле‑еле разлепила глаза. Хотелось спать, как никогда до этого. Ещё бы. После такой ночки‑то…
То краснея, то хмурясь, я собралась к тому моменту, как удивительно бодрый Вебер пришёл в снятую нами комнату. Решив, что надо пойти поесть, мы покинули номер местной гостиницы и вместе с Рексом и Декстером направились по переходу к одной из платформ.
Я шла и зевала, сонно оглядываясь по сторонам, а тем временем жизнь в Метрополисе кипела. Вокруг бегали дети, то бодро, то не очень прохаживались люди. Два рослых мужика куда‑то тащили огромный короб, бабулька в вышиванке пыталась выбить маленький коврик – круглый, выцветший, с красивыми узорами. Кто‑то что‑то рассказывал о вчерашней заварушке, случившейся в одной из забегаловок, какие‑то женщины обсуждали новые вещи, привезенные торговцами, старик с внуком, держащим в руках сачок, шли ловить кого‑то, кто «иногда выбирается из туннельной темноты».
Мы с Вебером дошли до ближайшей кафешки, расположенной на станции, и я даже удивилась запаху настоящего кофе. Такой на мёртвых землях‑то не всегда встретишь, а тут, под землёй – и правда свежесваренный кофе. Впрочем, я же в Москве.
Мы позавтракали довольно быстро. Народа было очень много, все курсировали туда‑сюда, от шума и разговоров у меня уже через час, после того как я вышла в город, начало звенеть в ушах. Вебер сказал, что здесь не всегда бывает так шумно, просто сегодня в Метрополис должны были приехать какие‑то важные торговцы с интересными вещами для проведения ярмарки, и народ был в воодушевлении.
Шатались мы по городу часов до шести. Время на удивление пролетело быстро. Возможно, потому что мы его бездарно и не проводили. Вебер устроил мне целую экскурсию по метрогороду, показал много интересных мест и рассказал, кажется, абсолютно обо всём: начиная с истории основания Метрополиса, заканчивая предостережением, у кого из пяти торговцев провизией в тоннеле, ведущем от станции Охотный ряд на северо‑восток, лучше ничего не покупать. К концу дня я уже даже довольно неплохо начала ориентироваться в городе. А по ощущениям от всего рассказанного – будто бы и вовсе прожила здесь всю жизнь.
И вот день начал клониться к вечеру. В половине седьмого, как только мы в очередной раз вышли на платформу станции Охотный ряд, такую строгую, но красивую, с серым мрамором низких арок и незамысловатым барельефом на потолке, то мигом свернули в одно из самодельных помещений.
Помещение было довольно большим, устлано старыми коврами, они лежали на полу, закрывали стены. Шкафы, серванты, кресла – всё древнее, словно ещё до второй войны. Но главное, что почти все горизонтальные поверхности, такие как пол, столы, комоды, тумбы – всё это было завалено самым разнообразным огнестрельным оружием и бесконечными гильзами, боеприпасами и гранатами.
Кольт, как объяснил мне Вебер, был механиком, одновременно и торговцем, а вместе с этим сталкером. А ещё Кольт был одним из самых старых горожан Метрополиса, участвующим так или иначе в важных делах, касающихся жизни города.
Итак, внешне Кольт оказался низкого роста мужичком в очках и с коротким ёжиком темных волос, тронутых уже нередкой сединой. Лицо у него было какое‑то слишком обычное, едва запоминающееся. Глаза блестели, словно два светло‑серых камушка, сверкая взглядом открытым и проницательным.
– А, Вебер, привет, – сказал Кольт, чуть спустив очки на нос и посмотрев в нашу сторону. Задержав на мне внимание, Кольт поднялся из‑за стола. – С кем имею честь?..
– Мария, – отозвалась я.
Кольт ничего не ответил, просто кивнул и указал нам с Вебером на два прохудившихся кресла, стоящих у книжного шкафа. Кряхтя, мужичок снова уселся за свой стол.
Мы с Вебером прошли в комнату, уселись в кресла, и я осторожно посмотрела на Вебера: он теперь стал каким‑то мрачным, задумчивым, словно бы его что‑то сильно беспокоило.
– Рад тебя видеть, – наконец отозвался Кольт, подняв взгляд. Он смотрел на Вебера с интересом. – Где твои монстры? Не откинулись ещё?
– Да ну, – фыркнул Вебер. – Они меня переживут. Снаружи. Выйди к ним потом, тебе они обрадуются.
– Я для них тут сластей подсобрал, так что выйду… – Кольт снял очки и устало потер глаза, затем дотянулся до кружки, стоящей возле стопки каких‑то тетрадей, отхлебнул глоточек, поморщился и снова поставил кружку туда, где она стояла. – Ну, с чем пожаловал?
– Имел дело когда‑нибудь с датчиками из Адвеги? – сходу спросил Вебер, и я заметила, что вздрогнула.
Кольт удивленно приподнял брови, опустил уголки губ.
– Рейлями, что ли? Знаю такие. Имел. А на кой они тебе?
– Не мне, – отозвался Вебер. – Машке. Его снять надо у неё с руки.
Кольт перевёл на меня задумчивый взгляд. Некоторое время наблюдал за мной, всё хмурился и кривил обветренные губы. Словом, выглядел так, словно бы что‑то обдумывал.
– Так, – словно проснувшись, сказал он. – Давай‑ка руку.
Я сняла куртку, закатала кофту и протянула руку с датчиком Кольту.
Тот, держа меня за пальцы, хмуро вглядывался в датчик, осматривая его с разных сторон.
– Всё понятно, – вдруг ответил мужичок, выпуская мою руку. – Знаю я, ребятки, как его снять, хотя тут и повозиться придется, чего уж. Ты, Вебер, дружище, прости, я бы прямо хоть сейчас взялся за дело, да вот проблема у меня.
– Которая?
Вебер нахмурился, морщинка между бровей стала глубже. Кольт помолчал, выжидая. Глаза его блестели, казались двумя маленькими глубокими омутами. Лицо – будто бы стена, ничего не понятно. Но руки дрожали…
– Сенька на Комсомольской.
Вебер нахмурился ещё больше. Удивление мелькнуло на его лице, но он быстро взял себя в руки. Сейчас он не в настроении показывать эмоции. Точно говорю, не в духе. Хотя в разговорах со мной это никак и не проявляется.
– В ошейнике, что ли?
– В ошейнике.
Кольт тяжело вздохнул. Вебер, не скрывая непонимания, коротко пожал плечами, полез в карман и достал сигарету.
– Как угораздило‑то?
Кольт помолчал, подумал о чём‑то, крякнул и отмахнулся.
– Пошли с дружбанами сталкерить, балбесы. Досталкерились… Я бы сам пошёл, Саш, ну ты‑то знаешь, что мы с ними на ножах, чуть что – война. Сейчас метропольцам туда кидаться – значит, голову в ошейник разом совать. Особенно мне. – Вебер вздохнул, но ничего не ответил. Кольт чуть склонил голову, вглядываясь в его лицо – так внимательно, осторожно, словно бы боялся чего‑то. – Саш, ты же вольный наёмник. И знаешь Войтко. Вы с ним в хороших отношениях…
– Были в последний раз. – Вебер прикусил фильтр мятой сигареты, побродил взглядом по комнате. – Ты же в курсе… Я к нему каждый раз иду, как на бомбу. Не знаю, что учудит…
– Поможешь? – снова помолчав долю минуты, спросил Кольт. – Услуга за услугу. Я этот бартер гребаный ненавижу, Сань. И тебя бы просить не стал, но ты‑то знаешь его. У тебя все шансы есть Сеньку достать. Ну, выложи им жетоны, я тебе дам. Пусть только отпустят мальчишку, у меня сестра места не находит.
Вебер думал долго. Минут пять. Думал и курил. Я боялась, дрожала, не знала, о чём размышлять, да и мысли разбегались. Мысль «надо помочь» звучала громче всех, но сомнения не отставали, снедали.
– Вытащу, – наконец сказал Саша. – Чем смогу, тем помогу.
Я уставилась на Вебера. Ого! Ну что ж. На Комсомольскую нам теперь идти, значит… Место, конечно, не самое безопасное, но вариантов нет.
Кольт, тем не менее, как только услышал согласие Вебера, казалось, загорелся. Да так, что лицо будто бы фонарем стало, так просветлело. И глаза зажглись. Дальше всё как‑то быстро закончилось. Они с Вебером быстро обо всём договорились, вышли на платформу, постояли, решили обсудить подробности перед самым отправлением, после пожали друг другу руки, и затем мы с наёмником ушли.
***
– Комсомольская… – задумчиво пробормотала я. – Сердце работорговли…
– Ничего, Машка, прорвёмся, – хмуро ответил Вебер. – Борис Валерьевич меня хорошо знает, я его тоже знаю хорошо. Ну, или думаю, что хорошо. В любом случае дело это быстрое – приду на станцию, жетонов отсыплю, Сеньку заберу, и восвояси…
Меня так и пробил холодный ужас.
– Ты один пойдёшь?! – в отчаянии спросила я. – Ты что, Вебер?! А вдруг тебе моя помощь понадобится?.. А как же… Да ну… Как же ты один пойдёшь?
Вебер хмуро усмехнулся.
– А до того я один не ходил все эти годы, что ли?
Я вдруг замолчала. А ведь я ему наверняка только обузой буду. Что я умею? Ничего. А ему ещё и за мной следить надо… Кусая губы, я растерянно мялась с ноги на ногу. Вот ситуация‑то… С другой стороны, если что – я хоть как‑то, но помочь смогу. Да и отпустить его одного на такую авантюру… Я просто не смогу. Честно слово. Можно, конечно, просто показать ему фигу, сказать, что пойду, не остановишь… В конце концов, он мне не отец, не брат и не муж… Последнее – к моему большому сожалению…