– Устала? – спросил меня Сашка, словно читая мои мысли.
Вебер хмурился, не сводя с меня взгляд каре‑зеленых глаз, слишком умных и проницательных, чтобы не понять, что со мной что‑то происходит. Я попробовала беззаботно махнуть рукой и улыбнуться. Получилось как‑то слишком наигранно.
– Да нет, не очень…
Вебер кивнул. Вытянул пачку сигарет из кармана и подтянул к себе стеклянную пепельницу, стоящую на комоде.
– Сегодня хоть наконец‑то можно выспаться как следует.
Саша улыбнулся, доставая из кармана зажигалку.
– Вебер…
– Да, Машка?
Он закурил и бросил на меня быстрый взгляд. Моя тоска ещё больше усугубилась. Меня словно бы резануло. Что я всё хочу‑то от него? Я ему кто вообще?
Впрочем, я и не собираюсь осложнять Веберу жизнь. Ни в коем случае.
Я просто должна сказать ему правду. Просто потому, что если не скажу, это будет нечестно по отношению к нему.
– Я… должна тебе кое‑что сказать, – сбивчиво произнесла я, убирая прядку волос за ухо и упорно глядя в сторону. – Это… важно.
– Слушаю, – немного напряженно сказал Саша, хмурясь и вглядываясь в моё лицо. – Что‑то случилось?
«Так. Не краснеть, не бледнеть и взять себя в руки. Давай, Маша, ты сможешь…»
– Нет‑нет, то есть да… М‑м… Я… это… в общем…
Я замолчала. Все слова пропали, и теперь я кусала губы и наблюдала за Сашей, не зная, что мне делать. Он стоял возле столика с пепельницей и не сводил с меня взгляда.
Я всё молчала, не в силах вымолвить и слова.
Вебер затушил окурок и сложил руки на груди, продолжая дожидаться от меня какого‑то отклика. А я вдруг совсем потеряла дар речи, глядя в его каре‑зелёные глаза. Обомлела, не в силах даже пошевелиться. Дура. Всё испортила. Вебер приподнял бровь, наблюдая за мной с некоторым удивлением. Он усмехнулся и, подняв руку, пощёлкал в воздухе пальцами.
– Эй, Машка? Что с тобой? Чего, говорю, там важное у тебя? В любви, что ли, собралась признаваться? Чего молчишь‑то?
Видимо, я так сильно изменилась в лице, что Вебер сразу всё понял. Его лицо вытянулось, и он исступленно замер на месте, ошеломленно меня разглядывая.
– Маш, ты что, серьезно, что ли?..
– Представь себе, – прошептала я.
– Маша…
– Послушай, Саш, – не давая Веберу начать, ответила я. – Я… не хочу становиться для тебя обузой. Я не хочу, чтобы ты думал, что я тебе собираюсь жизнь усложнить и так далее… Я просто не хочу, чтобы между нами была какая‑то недосказанность. Тем более… такая серьёзная. Я посчитала, что это будет нечестно по отношению к тебе, если… я не скажу тебе, что… что я уже много лет люблю тебя. Вот.
Я выдохнула. С облегчением и тоской. Мне вроде бы как стало полегче – с одной стороны, а с другой, мне, если честно, хотелось навзрыд разрыдаться.
Вебер молча смотрел на меня. Его каре‑зелёные глаза искрились каким‑то пониманием, что ли. Не знаю. Знаю, что взгляд потеплел. Словно бы печаль, которая его давненько мучила, как‑то отступила. Впрочем, под натиском таких чистосердечных признаний всё что угодно на задний план отступит.
– Маша, Маша…
Вебер подошёл ко мне. Он обхватил ладонями моё лицо и посмотрел на меня так, как никогда раньше не смотрел: строго, но с той теплой, внимательной нежностью, которую я и не надеялась, что мне когда‑нибудь кто‑нибудь адресует. Тем более Вебер… Разве… он что‑то чувствует ко мне более сильное, чем нечто братское, дружеское?.. Я поверить в это не могла.
– Моя Маша… Моя дорогая Маша, вот уже пять лет моей жизни я делаю всё, что в моих силах, чтобы лишний раз не думать о тебе. Не прикоснуться, не сделать неосторожного шага, попытки, которые приведут меня к тому, что я упаду в эту… пропасть, а потом оттуда не вернусь. У меня никогда такого не было. Ни с кем. Никогда и не будет, я уверен. Я люблю тебя так, как никого никогда бы не смог полюбить. И твоё признание для меня – это самое большое счастье в моей жалкой жизни, как и ты сама, птенец.
Я обомлела. Слёзы счастья полились из моих глаз, улыбка расцвела на губах.
– Ты любишь меня… Я и не надеялась на это… Никогда не надеялась…
Вебер прижал меня к себе. Как близки мы были… От него пахло табаком, ночным ветром, костром. Меня вдруг всю словно бы пережало. Близость с Вебером всегда действовала на меня так, словно бы я ныряла куда‑то глубоко, на дно… На дно самого горячего озера на свете.
Сдерживая дурацкую улыбку, я нервно втянула в себя воздух и опустила лицо. Теперь я видела лишь его кожаную броню, перетянутую на груди крепким ремнем.
Вебер коснулся шершавыми пальцами моего подбородка. Он был по‑прежнему в перчатках без пальцев. И вообще, был всё таким же. С чего ему меняться? Таким я его и запомню навсегда: со смуглым лицом – по мне, так невероятно красивым, – легкой улыбкой, самой ободряющей на свете, с взъерошенными тёмно‑каштановыми волосами, отросшими и всегда придающими Веберу какой‑то героический вид.
Я подняла лицо, глядя на Вебера. В его бесконечно любимые мной каре‑зеленые глаза. Он едва заметно улыбнулся, провёл пальцем по моей щеке, наклонился и поцеловал меня. Сокрушительная волна обжигающего счастья закрутила меня, закрутило моё сердце, горящее любовью. Господи, неужели это не сон?..
***
Ночь расплылась глубоким покрывалом, укутала узкие улочки, легла на крыши старинных зданий, впитала в себя запахи всех ныне погашенных костров, а ещё готовящейся еды и пороха.
Комендантский час на нашей улице уже давным‑давно отгремел, а в Москве сложно договориться со стражами порядка. Хочешь гулять – гуляй хоть всю ночь, но там, где разрешено, а где не разрешено – извини.
Я глубоко вздохнула, продолжая смотреть сквозь окно на тёмный переулок. Хорошо, что здесь не горели фонари. Я устала от света, тем более от этого неприятно‑рыжего, въедливого и раздражающего.
В комнате позади меня тоже во всю силу господствовали сумерки. Я находилась всё там же, в гостиной старой квартиры. Вебера не было, он пошёл выгуливать собак. Я немного нервничала, потому что мне казалось, что он задерживается.
Время уже двенадцать.
Я постучала пальцем по разбитому подоконнику, проследила взглядом за витиеватыми линиями трещин, разросшихся в твёрдом слое белой краски. В этот момент я услышала страшный звук – рёв многочисленных моторов и крики людей. Слетев с подоконника, я вгляделась в окно.
Внутри меня всё вымерзло. Я знаю, чьи это были машины, чьи мотоциклы, чья черная форма… Я знаю.
– Бест, – прошептала я. – Как он нашёл нас?..
Словно вторя моим мыслям, дверь позади меня скрипнула. Я резко обернулась, так резко, что у меня мгновенно закружилась голова, а перед глазами всё расплылось. Моё сердце замерло, кровь застыла в жилах, и сама я вся похолодела от волнения.
Вебер вернулся.
Он тихо зашёл в комнату, закрыл за собой дверь. Как и я, видимо, предпочел остаться в полумраке, потому что даже не сделал попытки включить свет. Некоторое время он молча стоял у двери совершенно без всякого движения, смотрел на меня. А я смотрела на него в ответ.
– Даже предположить не могу, как они нашли нас. Но если они заехали сюда без всяких проблем в комендантский час, то убежать так просто у нас не получится. Маша, оставайся здесь. Никуда не уходи. Я приду позже.
Я кивнула, не в силах произнести ни слова. Вебер, заметивший мое состояние, подошёл ко мне и нежно поцеловал в лоб.
– Всё будет хорошо. Доверься мне.
Я снова лишь молча кивнула. Проводив Вебера взглядом, я застыла в сумрачной комнате, готовясь к худшему и не в силах поверить, что всё это сейчас происходит с нами.
Как так случилось?
Я опустила взгляд и посмотрела на свою руку, где некогда до недавнего времени был вшит датчик Адвеги. Зажмурилась, прикусив губу до резкой боли.
– Я не вернусь, – твердо прошептала я.
Послышались выстрелы и голоса. Всё, что могло копиться у меня внутри, вышибло одним ударом страха за Вебера. Но я не успела даже подумать о том, где он может сейчас быть, когда дверь в комнату начали выламывать.
Я, дрожа и холодея, попятилась к дальней стене. И даже не успела до неё дойти. Дверь распахнулась, и головорезы Беста в черном одеянии и в масках, с оружием наперевес заполнили комнату, словно тараканы. Они сразу обнаружили меня. Яркий свет фонариков заставил меня поморщиться. Подхватив меня под локти с такой силой, что я завыла от боли, они вывели меня из комнаты в коридор.
– Отпустите её, – велел знакомый до боли голос. Мои локти и предплечья тут же стали свободны, и, не удержавшись на ногах, я упала на пол. Поднялась с трудом, но сразу.
В коридоре царила полутьма. Люди Беста стояли по стенам, не двигаясь и держа наготове оружие. Он сам стоял напротив меня. Не так далеко, но и не близко.
Его лицо было всё тем же. Таким же властным, исчерченным шрамами, красивым. Он был в своём черном плаще с капюшоном и смотрел на меня, чуть склонив голову.
– Вот мы и встретились, Мари, – сказал он хрипло. – А я уже боялся потерять тебя.
– Что тебе от меня надо, Бест? – в отчаянии спросила я, ощущая, как по моим щекам текут слёзы.
– Всего лишь твоя кровь.
Мужчина улыбнулся, а я судорожно покачала головой.
– Я не вернусь в Адвегу! – выкрикнула я, сжимая ладони в кулаки. – Никогда не вернусь!
Бест легко пожал плечами.
– Ты же понимаешь, что тебя никто не будет об этом спрашивать, Мари. – Мужчина вытянул руку по направлению ко мне. – Идём. Я оставлю Веберу жизнь, если ты сама пойдешь со мной.
Кровь отлила от лица, и сердце ухнуло куда‑то вниз.
– Он у тебя?.. – онемевшими губами прошептала я, но Бест не успел ответить.
– Не шути так, Бесстужев.
Бест резко обернулся, все его люди мгновенно вскинули оружие. Я отступила на несколько шагов к стене и увидела чуть дальше по коридору Вебера. Он был весь увешан гранатами, как и его собаки.
– Один выстрел, и мы все тут поляжем, так что не советую, – сказал Саша.
Я выдохнула, едва не рассмеявшись – у него всегда был какой‑то план, он всегда обязательно что‑нибудь придумывал! В любой ситуации.