Апрель 1937 г.
Любопытно: Неумение оставаться в одиночестве, неумение быть на людях. Соглашаешься и на то, и на другое. И то, и другое приносит пользу.
Самый опасный соблазн: не походить ни на кого.
Касба: всегда наступает момент, когда человек отгораживается от самого себя. Угольки в костре, который потрескивает посреди темной грязной улочки.
Безумие – прекрасная декорация восхитительного утра – солнце. Небо и скелеты. Музыка. Палец по оконному стеклу.
Стремление всегда быть правым – признак вульгарного ума.
Рассказ: человек, который не хочет оправдываться. Он предпочитает мнение, которое о нем сложилось. Он умирает, так и не открыв никому правды о себе. Слабое утешение.
Апрель
Женщины, которые предпочитают мысли ощущениям.
Для эссе о развалинах:
Суховей – старый человек, высохший, как олива Сахеля.
1) Эссе о развалинах: ветер в развалинах или смерть на солнце.
2) Вернуться к теме «смерть в душе». Предчувствие.
3) Дом перед лицом Мира.
4) Роман – работать над ним.
5) Эссе о Мальро.
6) Диссертация.
В чужой стране солнце золотит дома на холме. Впечатление более сильное, чем от такого же зрелища в родной стране. Солнце здесь другое. Уж я-то доподлинно знаю, что солнце здесь другое.
Вечером мир над бухтой ласков. Бывают дни, когда мир лжет, и дни, когда он говорит правду. Сегодня вечером он говорит правду – и как настойчиво, печально и прекрасно.
Май
Психология, сводящаяся к копанию в мелочах, ошибочна. Люди ищут себя, изучают. Чтобы познать себя, чтобы самоутвердиться. Психология есть действие, а не самокопание. Человек пребывает в поиске в течение всей жизни. Познать себя до конца – значит умереть.
1) Чарующая поэзия, предвестница любви.
2) Человек, который был лишен всего, даже возможности умереть.
3) В молодости легче сживаешься с пейзажем, чем с человеком. Потому что пейзаж позволяет фантазировать.
Май
Набросок предисловия к «Изнанке и лицу».
В своем теперешнем виде эти эссе по преимуществу бесформенны.
Что происходит не от удобного для автора презрения к форме, но единственно от недостаточной зрелости. От читателей, которые примут эти страницы за то, чем они являются на самом деле, а именно за эссе, можно требовать лишь одного – чтобы они следили за их постепенным развитием. Быть может, если читать их подряд, удастся заметить подспудное движение мысли, которое их объединяет, я бы сказал – оправдывает, если бы оправдание не казалось мне бессмысленным и если бы я не знал, что люди всегда предпочитают верить не человеку, а представлению, которое о нем сложилось.
Писать – значит действовать бескорыстно. Некоторая отрешенность в искусстве. Переписывать. Усилие всегда оборачивается большей или меньшей выгодой. Если ты потерпел неудачу, виновата лень.
Лютер: «В тысячу раз важнее твердо верить в отпущение грехов, чем быть его достойным. Эта вера делает вас достойным и приносит истинное удовлетворение».
(Проповедь об оправдании верой, прочитанная в Лейпциге в 1519 году.)
Июнь
Священник каждый день навещает осужденного на смерть. При мысли о том, что ему отрежут голову, колени подгибаются, губы пытаются произнести имя, всем существом овладевает безумное желание броситься на землю и укрыться в «Господи, Господи!».
Но каждый раз человек сопротивляется, не хочет этой легкости и хочет подавить весь свой страх. Он умирает молча, с глазами, полными слез.
Философии значат столько, сколько значат философы. Чем больше величия в человеке, тем больше истины в его философии.
Цивилизация против культуры.
Империализм есть чистая цивилизация. Ср. Сесил Родс. «Экспансия – это все» – цивилизации суть островки – культура неизбежно превращается в цивилизацию (ср. Шпенглер).
Культура: вопль человека перед лицом судьбы.
Цивилизация, ее упадок: жадность человека перед лицом богатств. Ослепление.
О политической теории касательно Средиземноморья.
«Я говорю о том, что знаю».
1) Экономические очевидности (марксизм).
2) Духовные очевидности (Священная Римская империя).
Трагическая борьба страждущего мира. Никчемность проблемы бессмертия. Нас волнует прежде всего наша судьба, да.
Но не «после» – «до».
Утешительная сила Ада.
1) С одной стороны, бесконечное страдание непостижимо для нас – мы воображаем передышки.
2) Мы нечувствительны к слову «вечность». Оно для нас – абстракция. Разве что в той мере, в какой мы говорим о «вечном мгновении».
3) Ад – это жизнь с этим телом, которая все же лучше, чем небытие.
Логическое правило: единичное имеет значение универсального.
Алогическое: трагическое противоречиво.
Практическое: человек может быть умен в какой-то одной области и глуп в других.
Быть глубоким благодаря неискренности.
«Крошка» глазами Марселя. «Ее муж в этом деле не мастак.
Как-то раз она мне говорит: “С мужем все совсем не так”».
Сражение под Шарлеруа глазами Марселя.
«Нам, зуавам, велели растянуться цепью. Командир говорит: «Вперед!» Мы спустились в какой-то овраг с деревьями. Говорят: «Вперед!» А впереди никого не видать. И мы идем себе, идем. Вдруг пулеметы как начали по нас строчить. Все попадали друг на друга. Столько было раненых и убитых, на дно оврага столько натекло крови, что хоть на лодке плыви. Вот тут кое-кто закричал «Мама!», так было страшно».
– О Марсель, сколько у тебя медалей, где же ты все это заработал?
– Где заработал? Да на войне.
– Как на войне?
– Тебе что, грамоты принести, где про это написано? Хочешь прочесть своими глазами? Ты что же думаешь?
Приносит «грамоты».
«Грамоты» выписаны на весь полк, в котором служил Марсель.
Марсель. Мы люди небогатые, но едим вдоволь. Видишь моего внука – ест больше отца. Его отцу хватает фунта хлеба, а этому целый килограмм подавай. И знай себе уплетает за обе щеки, знай себе наворачивает. Как проглотит, отдышится и ест дальше.
Июль
Вид квартала Мадлен. Красота, пробуждающая любовь к бедности. Я так далек от моего лихорадочного возбуждения – я почти не способен ничем гордиться, кроме своей любви. Держаться поодаль. Надо высказать, и высказать поскорее, что у меня на сердце.
«Никакого отношения». Настоящий роман. Ревностный поборник веры. Его мать умирает. Он от всего отказывается. Но вера его не пошатнулась. Никакого отношения, в этом-то все и дело.
Гидросамолет: величие металла, сверкающего в бухте и среди голубого неба.
Сосны, желтизна пыльцы и зелень листьев.
Христианство, как и Жид, требует от человека смирения страстей. Но Жид видит в этом лишь удовольствие. Христианство же считает это умерщвлением плоти. В этом смысле оно более «естественно», чем интеллектуал Жид. Но менее естественно, чем народ, который утоляет жажду из источников и знает, что удовольствие кончается пресыщением («Апология пресыщения»).
Прага. Бегство от себя.
– Я хотел бы комнату.
– Разумеется. На одну ночь?
– Нет. Не знаю.
– У нас есть номера по 18, 25 и 30 крон.
(Никакого ответа.)
– Какой номер вы желаете, месье?
– Любой (смотрит на улицу).
– Портье, отнесите вещи в номер 12.
(Очнувшись.)
– Сколько стоит этот номер?
– Тридцать крон.
– Это слишком дорого. Я хотел бы номер за 18 крон.
– Портье, номер 34.
1) В поезде, который уносил его в «…», X. рассматривал свои руки.
2) Тип, который постоянно торчит там. Но это просто совпадение.
Лион.
Форарльберг-Халле.
Купштейн. Часовня и поля вдоль Инна в дождь. Все более и более глухие места.
Зальцбург. Ильдерман. – Кладбище Святого Петра. Сад Мирабель и его гордость. Дожди, флоксы – озеро и горы – поход на плато.
Линц. Дунай и рабочие предместья. Врач.
Бутвайс. Предместье. Маленький готический монастырь. Глушь.
Прага. Первые четыре дня. Монастырь в стиле барокко. Еврейское кладбище. Барочные церкви. Посещение ресторана. Голод. Безденежье. Покойник. Огурец в уксусе. Однорукий человек играет на аккордеоне, подложив его ремень под задницу.
Дрезден. Живопись.
Баутцен. Готическое кладбище. Герань и множество солнц в кирпичных арочках.
Бреслау. Моросящий дождь. Церкви и заводские трубы. Трагический пейзаж.
Равнины Силезии. Безжалостные и неблагодарные – дюны – стая птиц, пролетающая промозглым утром над слякотной землей.
Ольмюц. Ласковые и спокойные равнины Моравии. Кислые сливы и волнующие дали.
Брно. Бедные кварталы.
Вена. Цивилизация – пышные громады в окружении садов. Сокровенная тоска, которая прячется в этих шелковых складках.
Италия.
Церкви вызывают особое чувство: Ср. Андреа дель Сарто.
Живопись: суровый и застывший мир, доверие и т. д.
Отметить: итальянская живопись и ее упадок.
Интеллектуал перед выбором: присоединиться или нет (фрагмент).
Июль
Что невыносимо для женщин в привязанности без любви, которой жалует их мужчина.
Для мужчины – горькая нежность.
Супружеские пары: мужчина пытается перед кем-нибудь блеснуть. Жена тут же: «А сам-то ты…» – и старается его принизить, выставить такой же посредственностью, как и она сама.
В поезде. Мать говорит ребенку:
– Не соси пальцы, грязнуля.
Или: – Если не перестанешь, ты у меня получишь.
То же. Супружеские пары: жена в переполненном поезде встает с места.
– Дай, – говорит она.
Муж роется в кармане и протягивает ей клочок бумаги, который она просит.
Июль 1937 г.
Для Романа об игроке.
Ср. «Плеяды»: захватывающий ритм. Вести игру.