Тому она об этом не сказала.
В другой раз, некоторое время спустя, Карен вернулась домой и зашла в спальню переодеться. Утром она заправила кровать, как и всегда. Она заправляла кровать способом, которому научилась в юности, когда работала горничной в пятизвездочном отеле, – туго натянутые уголки и ни единой складки. В тот день Карен снимала перед зеркалом над комодом сережки, случайно увидела отражение кровати и застыла. Резко развернувшись, она впилась в кровать взглядом. На светло-зеленом покрывале виднелись едва заметные очертания человеческого тела. Словно кто-то там лежал, а потом небрежно расправил ее за собой. Карен знала, что ей не мерещится. Том уходил на работу до того, как она заправляла кровать. Она так разнервничалась, что позвонила Тому и спросила, не возвращался ли он в течение дня домой. Том ответил, что нет. Карен сказала, что одно окно было открыто, хотя она думала, что закрыла его, уходя на работу, но, наверное, она просто забыла. Казалось, он не придал ее словам особенного значения.
После этого случая она стала фотографировать на телефон каждую комнату в доме перед тем как уйти на работу и сравнивать фотографии с тем, что находила по возвращении. Она всегда уходила позже Тома и возвращалась раньше него. У них не было уборщицы, не было животных. А значит, если вещи оказывались не на своих местах…
Последний случай произошел всего за несколько дней до аварии. Она прямо чувствовала, что кто-то побывал в доме. Карен прошлась по всем комнатам с телефоном в руке, сравнивая фотографии с тем, что видела перед собой. Все было на своих местах. И все же она не сомневалась, что в доме кто-то побывал. Она вроде бы немного расслабилась, но потом зашла в кабинет Тома на втором этаже. Посмотрела на стол. Пролистала большим пальцем фотографии на телефоне, пока не нашла ту, которую сделала утром в кабинете. Открытый органайзер Тома лежал на пятнадцать сантиметров выше того места, где находился с утра. Она внимательно посмотрела на фото, потом на стол. Сомнений не оставалось. Кто-то был здесь, в ее доме.
Кто-то был в их доме, трогал их вещи. Лежал на их кровати.
Карен так и не рассказала Тому.
И теперь она знает, кто это был. С самого начала это был он. Ходил по их дому, когда ему вздумается. Выжидал и высматривал. От этой мысли ей стало нехорошо.
Но теперь он мертв. В памяти снова всплыли жуткие фотографии трупа, и она попыталась выбросить их из головы.
Тот стакан возле раковины – наверное, она все-таки ошиблась, нервы взяли свое. Наверное, стакан стоял там и раньше, а она просто забыла, вероятно, из-за сотрясения.
Теперь все ее страхи сосредоточены на чертовом детективе.
Ее сердце колотится в груди, пока она быстрыми шагами идет по направлению к дому.
Она зашла в дом, отчаянно желая поскорее оказаться внутри. Запирает за собой дверь. И, повернувшись, видит, как Том пристально смотрит на нее из гостиной. Стоит возле камина с виски в правой руке.
– Может, и мне нальешь? – попросила Карен. Она уже закончила принимать лекарство, и ей нужно выпить.
– Конечно.
Она проследовала за ним на кухню. Посмотрела, как он достает бутылку из шкафчика. Как бы ей хотелось, чтобы это взаимное недоверие, напряжение осталось позади! Смогут ли они когда-нибудь снова доверять друг другу?
Том повернулся и передал ей стакан чистого виски без льда.
– Спасибо, – сказала она. Глотнула и сразу почувствовала, как алкоголь обжигает горло, придавая устойчивости.
– Где ты была? – спросил Том. Он так старался, чтобы в голос не просочилось и нотки раздражения, что вопрос прозвучал неестественно. Исчез тот беззаботно счастливый человек, за которого она вышла замуж. С его легким смехом, спонтанными объятиями и поцелуями. Она его изменила.
– Прогулялась, – ответила она ровным голосом.
Том кивнул. Как будто это совершенно нормально, что она пошла гулять одна в темноте, без него.
«Мы как будто чужие друг другу», – подумала Карен, делая очередной глоток виски.
– Бриджит заходила, – сказал Том. Он облокотился о столешницу, глядя на нее.
У Карен стиснуло сердце.
– Правда? Что она сказала? Она что-нибудь слышала? – спросила Карен.
– Наверное, – с раздражением ответил Том.
– Ты не спросил?
– Можешь спросить сама завтра, – ответил Том. – Пусть лучше это будешь ты.
Карен кивнула. Посмотрела на мужа, и ее сердце екнуло, когда он отвел взгляд. Им обоим нужно узнать, что скрывается в ее памяти.
– Том, – неуверенно сказала она. – Не хочешь отвезти меня туда, где нашли тело?
– Что, сейчас? – спросил Том, пойманный врасплох. Она вспомнила, как он бросил ей вызов, как обвинил в том, что она ничего не делает, чтобы вернуть память. Вот она и предлагает прямо сейчас что-то сделать. Если бы он только знал, как отчаянно ей нужно выяснить, что случилось тем вечером.
– Может быть, это поможет мне вспомнить.
Она знает адрес: вырезала из газеты.
– Хорошо, – сказал Том, отставив стакан. По дороге к двери он взял ключи от машины, и она последовала за ним.
Глава 23
Чем дольше они едут на юг, оставляя позади знакомый район, тем неуютнее чувствует себя Карен. Ехать на «Лексусе» по этим вымирающим улицам – значит искать неприятностей. Видишь, я пытаюсь, хочет сказать она Тому, но молчит. Смотрит на угнетающий вид за окном, напрягая память, но в голове по-прежнему пусто.
– Кажется, это здесь, – сказал Том, останавливаясь на пустом парковочном месте у торгового центра и глядя на заброшенный ресторан через дорогу, о котором они столько слышали.
Они сидели в темноте, разглядывая уродливое заколоченное здание. Карен не хотелось выходить из машины в таком районе. Только бы вернуться домой. Ничто вокруг не казалось знакомым. Она никогда не видела этого места. Никогда здесь не бывала. Ее била дрожь.
– Пойдем взглянем? – сухо спросил Том.
Вообще-то Карен не собиралась выходить из машины. Она просто хотела посмотреть на ресторан со стороны. Она вжалась в сиденье.
– Не хочу.
Том все же вышел. Карен пришлось последовать за ним. Только бы не сидеть в машине одной. Она вылезла и сердито захлопнула дверь. Ей пришлось бежать, чтобы догнать его, пока он переходил дорогу к ресторану. Карен нервно осмотрелась, но поблизости никого не было. Они молча встали напротив здания. В напряженной линии плеч Тома, в холодном выражении его лица Карен чувствовала упрек. Том знал, что она была здесь, и не мог ее за это простить. Ни слова не говоря, он пошел вокруг ресторана к задней двери. Карен направилась за ним, спотыкаясь в темноте, ноги отказывались ее держать. От учащенного дыхания кружилась голова. Ей было панически страшно. Но она ничего не узнавала. Ничего не помнила.
Позади ресторана все еще висела желтая полицейская лента, но она уже не была так туго натянута и колыхалась на ветру.
– Помогло? – спросил Том, повернувшись к Карен.
Карен покачала головой. Она знала: по ней видно, как она напугана.
– Том, пойдем обратно, – попросила она.
Он проигнорировал ее призыв.
– Пошли внутрь.
Карен бесило, что он так себя ведет, что он не обращает внимания на ее страх. На какую-то секунду она задумалась, не стоит ли развернуться и пойти обратно к машине. Если бы у нее были ключи, она бы уехала и оставила его здесь.
Злость придала ей храбрости последовать за ним за желтую ленту. Том толкнул дверь локтем. К их удивлению, она открылась. Наверное, полиция закончила осмотр и оставила все, как было.
Том вошел первым. Сквозь щель в заколоченном окне косо падал свет фонаря – достаточно, чтобы оглядеться. На полу было темное пятно, там, где, должно быть, лежало тело, и в воздухе остался отвратительный трупный запах. Карен застыла, впившись взглядом в пятно. Рука непроизвольно потянулась ко рту, будто чтобы сдержать рвотный позыв. Том оглянулся.
– Ну как? – спросил он.
– С меня достаточно, – ответила Карен, развернулась и, спотыкаясь, выбежала из ресторана. На улице она, согнувшись, стала судорожно хватать ртом воздух. Потом распрямилась и посмотрела на парковку невдалеке от них. Том подошел к ней и взглянул в ту же сторону.
– Думаю, там они и нашли следы шин. И перчатки, – сказал Том и двинулся к парковке. Карен посмотрела ему вслед. Через несколько шагов он обернулся и спросил:
– Идешь?
– Нет. Я возвращаюсь к машине, – и пошла назад, не оглядываясь. Эта вылазка только напугала ее. Она не помогла ей ни вспомнить, ни добиться сочувствия Тома.
Том смотрит, как Карен идет обратно к торговому центру. Она расстроена, но ему плевать. Он чувствует гаденькое удовлетворение. В конце концов, она во всем виновата. Карен перешла дорогу, стоит возле машины. Ключи у Тома, она не может попасть внутрь.
Том демонстративно обходит парковку, гадая, где именно стояла ее машина. Где полиция нашла их перчатки. Он не торопится. В то же время незаметно приглядывает за Карен, чтобы убедиться, что ничего не случилось, пока она стоит одна у дорогой машины.
Наконец он возвращается к ней, отпирает двери и в молчании везет их домой. Он думает: все, чего они добились своей маленькой экскурсией, это новые трещины в их разваливающихся отношениях.
Когда они добрались до дома, было уже поздно. Том швырнул ключи на столик возле двери и сказал:
– Я устал, пойду спать.
Отвернулся, стал подниматься по лестнице. Отчаяние с каждым шагом становилось все глубже.
Боб тихо зашел в дом. Заглянул в гостиную, где ожидал увидеть в темноте Бриджит. Боб знал, что не его она ждет. Раньше она ждала мужа, но теперь он ей неинтересен. Все, что ей интересно, – это чертовы соседи.
Ему тоже больно. Он все еще мог бы ее любить, если бы только она перестала горевать из-за их бездетности. Бездетность разрушила их семью и подрывает ее эмоциональное здоровье. Она всегда была неуравновешенной, а он – ее якорем. Но теперь он не знает, что делать. Он умеет говорить с убитыми горем семьями, он делает это целыми днями, и у него хорошо получается, но в собственной семье он потерпел фиаско. Он не в силах помочь жене справиться с чувством утраты, не в силах справиться сам.