– Бриджит? – тихо позвал он, глядя на темный ореол ее головы на спинке кресла. Она так неподвижна, что на секунду ему показалось, будто она спит. Он зашел в гостиную. Вздрогнул, когда она неожиданно заговорила.
– Привет, – сказала она.
– Тебе не пора спать? – спросил Боб, подходя ближе и участливо глядя на нее. Она даже головы к нему не повернула: ее глаза устремлены на дом напротив.
– Опять приходили детективы, говорили с Карен и Томом, – сказала она.
Боб понятия не имеет, что сейчас творится у соседей. Похоже, Карен угодила в новые неприятности. Он не очень близко с ними знаком, но знает, что Бриджит дружит с Карен.
– Как думаешь, что происходит?
Бриджит покачала головой.
– Не знаю.
– Карен что-нибудь вспомнила?
– Нет, – Бриджит наконец посмотрела на него. – Я испекла кексы. Хочешь?
Карен смотрела, как Том уходит, и с каждым его шагом у нее все сильнее сжималось сердце.
Дрожа, она отправилась на кухню и налила себе еще виски. Перешла в гостиную, тяжело опустилась на диван, баюкая стакан трясущимися руками. Сделала глоток и долго смотрела невидящим взглядом в стену. В доме висела гробовая тишина. Внезапно на кухне зазвонил телефон. Все ее тело мгновенно окаменело. После второго звонка снова наступила тишина: наверное, Том поднял трубку в спальне, – но в ее сознание вдруг хлынули воспоминания о другом телефонном звонке…
Карен закрыла глаза. Она снова на кухне, делает салат, режет на доске помидор… Ждет Тома. Радуется его скорому возвращению. Звонит телефон, она думает: может быть, это он хочет предупредить, что задерживается. Но это не Том. Воспоминания возвращаются, Карен старается сосредоточиться. Она хочет знать.
В трубке звучит голос, который она не слышала почти три года, который никогда больше не ожидала услышать. Она бы узнала этот голос из тысячи.
– Привет, Джорджина.
Ее сердце заколотилось, во рту пересохло. Она хочет, не сказав ни слова, бросить трубку, но так ведут себя маленькие дети, которые сжимаются и зажмуриваются, надеясь, что так их никто не увидит. Она не может повесить трубку, не может просто закрыть глаза. Он нашел ее. Она еще до этого знала, что он ее нашел, ведь он был в ее доме. Она ждала, оставаясь на месте, тешила себя надеждой, что этого не произойдет. И вот теперь произошло.
Она сбежала от той жизни. Начала все сначала под другим именем. Нашла нежданное счастье с Томом. И всего один телефонный звонок разбил ее новую жизнь на миллион осколков.
Он называет адрес заброшенного ресторана в районе, к которому Карен и близко не подошла бы в иных обстоятельствах, потом она вешает трубку. Карен думает только о том, как защитить себя, как не позволить никому разрушить то, что было у них с Томом. Она видит рядом с раковиной розовые перчатки и берет их с собой. Достает из тайника в котельной пистолет, о котором Том ничего не знает, кладет вместе с перчатками в холщовую сумку. Потом хватает со столика у двери ключи от машины и сбегает вниз по ступенькам, даже не подумав выключить свет или оставить Тому записку.
Она едет на предельной скорости, вцепившись в руль, без единой мысли в голове.
На мгновение поток воспоминаний прервался. Карен не может вспомнить, что было дальше. Она глотнула еще виски, постаралась расслабиться. И неожиданно вспомнила. Она останавливается на парковке. Вытаскивает из сумки перчатки и надевает их. Они выглядят сюрреалистично. Достает пистолет. Дрожа. Оглядывается, чтобы убедиться, что ее никто не видит, – вокруг ни души, – потом вылезает из машины и нервно шагает в темноте к задней двери в ресторан, как он ей и велел. Когда она подходит, дверь уже приоткрыта, она толкает ее рукой в перчатке – но дальше память ее подводит. Она ждет, пытается заставить свой мозг вспомнить, но ничего не получается. Карен едва сдерживала злые слезы. Она до сих пор не знала, что случилось в том ресторане. Не знала, как он погиб. Ей нужно понять, что случилось! Как ей решить, что делать, когда она не знает правды? Но больше в памяти ничего не всплыло.
Все, что они видели сегодня с Томом, казалось ей теперь пугающе знакомым. Она больше не в силах об этом думать. Одним большим глотком Карен допила виски, поставила стакан на кофейный столик и закрыла лицо руками.
Глава 24
Утром Том ушел на работу, и Карен осталась одна. Ей кажется, будто стены смыкаются вокруг нее. Она сидит на кухне, не обращая внимания на стоящую перед ней кружку с кофе, все ее тело предельно напряжено.
Она боится возвращения Расбаха, воображение рисует, как он роет, вынюхивает, пытается добраться до правды. Правды о ней. Правды о том, кем был покойник. Это всего лишь вопрос времени.
Карен не рассказала Тому о том, что вспомнила. Не смогла. Ей нужно подумать, найти выход из этой ситуации. Но ее блестящий расчетливый ум сейчас работает не так хорошо, как обычно. Возможно, из-за сотрясения.
Ей уже доводилось спасаться бегством: она сбежала от него, от жизни в Лас-Вегасе, начала все сначала.
В тот день она сказала ему, что поедет посмотреть на плотину Гувера – достопримечательность рядом с Лас-Вегасом. Накануне вечером она забрала подержанную машину, которую купила за наличные несколько недель назад. Договорилась с продавцом, что тот присмотрит за машиной, пока та не понадобится. Зарегистрировала ее на свое новое имя, приобретенное с помощью человека, которого она наняла через Интернет. Доехала на ней до плотины и оставила на парковке под объездным мостом. Потом вызвала себе такси с предоплаченного телефона, который купила за наличку в аптеке, водитель отвез ее обратно на Лас-Вегас-Стрип и высадил у «Белладжо». Ему она тоже заплатила наличными. Вызвала еще одно такси до дома, куда добралась как раз перед его возвращением. Она знала, что он вернется поздно. Той ночью она едва сомкнула глаза: слишком переживала, беспокоилась, что что-то пойдет не так.
На следующее утро, очень рано, нервно сжимая руль, она снова выехала из города в южном направлении по шоссе 93 и оставила машину на той же самой парковке под мостом. Когда она увидела свою машину для побега, ожидавшую ее на другой стороне парковки, происходящее впервые показалось реальным. Она оставила кошелек с документами в бардачке. Потом пошла к мосту. Там были люди, достаточно для того, чтобы кто-нибудь ее заметил. Она постояла у перил, глядя вниз. Мост возвышался над рекой Колорадо почти на триста метров. От этого вида у нее закружилась голова. Спрыгнуть или свалиться – неизбежная смерть. Она достала мобильный, сделала фотографию и напечатала: «Ты не будешь меня больше мучить. Все кончено. И это на твоей совести». Как только сообщение отправилось, она швырнула телефон с моста.
После этого нужно было действовать быстро. Она спустилась к парковке и, пока никто не смотрел, заскочила в туалетную кабинку. Быстро разделась до белья. В рюкзачке лежал сарафан, она быстро его натянула, а потом надела босоножки на каблуках. Запихнула шорты, футболку, кроссовки и кепку в рюкзак, распустила волосы, надела большие солнечные очки. Достала зеркальце и накрасила губы. Если не считать рюкзачка, она совершенно перевоплотилась.
Дальше на парковке ждала ее подержанная машина с дорогим новым удостоверением на имя Карен Фэрфилд в бардачке. С собой у нее была вся наличность, которую удалось собрать. Она пошла через парковку к машине для побега в развевающемся вокруг голых ног сарафане, чувствуя, что почти может летать.
Села в машину, опустила окна и поехала. С каждым остававшимся позади километром ей становилось чуточку легче дышать.
– Я видела, как ты идешь, – сказала Бриджит, открывая дверь. – Проходи.
Бриджит явно была рада ее видеть, и на мгновение все показалось таким, как прежде. Жаль, что Карен не может рассказать Бриджит, как серьезно она влипла. Насколько легче ей было бы, если бы она могла разделить с кем-нибудь эту ношу, но она должна все хранить в тайне даже от своей лучшей подруги. И от мужа. Потому что не знает, что натворила в вечер аварии.
Подруги по привычке отправились на кухню.
– Я только что поставила кофе. Хочешь? Без кофеина.
– Да, спасибо, – Карен села на свое обычное место за столом Бриджит и стала смотреть, как подруга варит кофе.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Бриджит, оглядываясь через плечо.
– Лучше, – ответила Карен.
– Выглядишь неплохо, – сказала Бриджит.
Карен скорбно улыбнулась. Приятно было притвориться, хотя и ненадолго, что жизнь вернулась в привычное русло. Она осторожно дотронулась до лица. Отек спал, синяки пожелтели и стали исчезать.
– Не подумай, что я сую нос, – Бриджит снова оглянулась через плечо, – но если тебе хочется поговорить об этом, я рядом. А если не хочется, то ты и не обязана. Я пойму.
Карен видела, что Бриджит умирает от желания поговорить о случившемся.
– Просто… это очень странно, но я совсем ничего не помню о том вечере, – соврала Карен. – С того момента, как я готовила ужин, до того, как очнулась в больнице, так что мне почти нечего сказать.
– Тебе, наверное, так тяжело, – с сочувствием произнесла Бриджит, подходя к столу с двумя кружками кофе. Поставила молоко с сахаром и села напротив Карен. – Я видела, что к вам все время ходят детективы. Они и к нам заходили, задавали вопросы.
– Они заходили к вам? – переспросила Карен, разыгрывая удивление. – Зачем? Что они спросили?
– Хотели знать, видела ли я, как ты вышла из дома перед аварией, был ли с тобой кто, всякое такое.
– О, – Карен кивнула. Все сходится. Они знают, что она вышла из дома одна, в спешке, после того как ей позвонили в 20:17. Хотела бы Карен точно знать, что еще выяснил или подозревает детектив.
– Я сказала им, что ничего не видела. Меня не было дома.
Карен глотнула кофе.
– Кстати, спасибо за кексы, – сказала она. – Очень вкусно, как и всегда.
– О, пожалуйста. Я все равно бы одна не съела.
– Ты занесла их, когда заходила полиция, да? – спросила Карен.