– Что ты хочешь этим сказать? – с нотками угрозы уточнила она.
– Оленька, ты такая экспрессивная, энергичная и громкая, когда на диете… Я в полном восторге от твоих комментариев, внезапных обид и высказываний. От всех, которые еще помню до… контузии…
– Неправда! Женщина на диете – существо тонкой душевной организации… – поддержала я подруг.
– А кто спорит? – вклинился Эйлегар. – Она в этом состоянии очень тонко и душевно организует мужчине ад на земле.
– Хуже только ПМС! – добавил Ламар. – Писательские манипуляции сексом.
Это я про книги Сласи. И ЭВМ – эротические вывыхи у мужей…
– Опять ты о своем, о больном? – уточнил Эйдигер.
– Неправда! Он о здоровом! – возмутилась Слася – и снова накормила кого-то на перекрестье бургузом.
В общем, застолье, как обычно прошло весело и непринужденно. А я выработала для себя главное правило. Не жевать и не глотать, когда варвары и их жены начинают шутить. Иначе рисуешь выплюнуть всю еду или поперхнуться от смеха. Первое неэстетично, а второе опасно для психического здоровья… в компании братьев Мастгури…
…Заметив, что мы с девушками уже налегаем только на чай, Эйлегар объявил:
– Итак! Первый турнир по квизу между женской и мужской командой перекрестья предлагаю считать открытым.
Как назовем команды?
Признаться, я немного растерялась, хотя идея игры принадлежала именно мне. Ну не мастер я на вычурные называния типа «Мозги. Точка. Нет» или «Извилина. Собака. Выпрямилась».
Зато со всех сторон посыпались предложения, которые можно было даже не подписывать – семейные пары работали дуэтом.
– Варвары против феминизма!
– Феминистки против варваров!
– Квиз – это вам не электрошок. После электрошока мозг скорее жив, чем мертв. После квиза скорее мертв, чем жив.
– Физика – это вам не электрошок. После электрошока голова хотя бы не болит. Уже ничего не чувствует…
– Женская логика!
– Мужской феминизм!
– Беспощадные преподаватели физики!
– Гуманные варвары!
– Дикие орхидеи!
– Тихие кактусы!
Общим голосованием выбрали последние, которые по волшебному взмаху Эйдигера появились на экране, и сменились вопросами.
Повезло еще, что не пришлось угадывать названия мелодий, исполнителей, сочинителей. Боюсь, про свои походные марши знали только скандры…
Обошлись малой кровью – картинками, которые требовалось сложить и ответить – о чем речь.
Вначале на экране появился следующий набор. Дерево на троне, здание с улетевшей крышей, мужчины в платьях, начальник, который ругает подчиненного…
Ольга хихикнула, Гульнара тоже, Алиса почесала затылок, а Слася демонстративно осушила стакан мортвейна и сообщила:
– Сильно надеюсь, что это не намек на мои умственные способности всеми разными способами. И одновременно на мою варварскую натуру.
– Ммм… – усмехнулся Вархар. – Я знаю! Зор, ректор таллин, здание тех, кто создает существ в поехавшей крышей, где все мужчины бабы и постоянно выносят чужой мозг.
– Академия внушения и наваждения! – произнес он одновременно с Ольгой, которая аналогии мужа поймала на лету.
Эйлегар молча присвоил обеим командам по очку.
Вархар было потянулся к подолу футболки, но ректор остановил:
– Никто не раздевается! Пока ничья!
– А вот я не понимаю! – возмутился Ярхар. – Если ничья, значит раздеться должны все. А потом приступить к делу… К дальнейшим вопросам, конечно же… – поспешно пояснил он после взгляда Эйлегара. Встретив такой, даже саранча развернулась бы и рванула прочь от посевов. И неважно, что насекомые голодали месяц, а летели еще дольше.
– Чем меньше на женщинах одежды, тем меньше крови прильет к вашему мужскому мозгу! – констатировал Эйлегар.
– Анатомично! – отозвалась Слася и выпила еще мортвейна.
На этой высокой ноте нам представили следующую шараду.
Трое мужчин, один без глаза, другой с оборванным ухом, третий с откушенным куском ноздри. Хирургические щипцы, деревья с глазами и распахнутыми в улыбке ртами. Полный вечерний макияж: нарисованный тональником овал, начерченные помадой губы, накладные ресницы, румяна… Но не на чьем-то лице – на кошачьей спине…
Та-ак…
Кажется, даже я теперь уловила смысл. Преподы по военке, Генерал, Колокол и Священник, явно исполнявшие вместе с женами сцены из Сласиной книги. То есть пытавшиеся повторить фантазии гуттаперчевых людей и в результате лишившиеся глаза, уха и ноздри. Причем, если судить по рассказам новых подруг, любовники даже не заметили утраты, пока не упали в постель обессиленными. Студенты-деревья, то бишь таллины: смотрят на преподавателя и хохочут, также разбираются в физике и такие же мощные снаружи. Макияж Метаниллы – Мадам страшилы. Эта лекторша красилась так, что японские гейши рядом с ней выглядели как женщины после тщательного умывания.
– Академия Войны и мира! – вскрикнула я.
Ольга и Вархар хором рассмеялись.
– Это я ей все рассказала за обедами! – гордо сообщила женщина-физик.
И наша команда повела в счете.
Следующая шарада снова вызвала у «Диких орхидей» бурные эмоции.
Бутылка с надписью «яд», лежащие пластом люди с зелеными лицами, веселые скандры, кустики с ягодами.
– Что для скандра веселуха, то для нормального существа с перекрестья – яд, сделанный из ягод на кустах! – воскликнула Алиса и хором со Сласей произнесла ответ: – Мортвейн!
Кажется, жена Эйдигера в красках вспомнила, как после стакана этого «практически безалкогольного напитка», по словам мрагулки, впала «практически в кому», как выразился Ламар. Слава богу, от Мастгури не уйдет никто, даже в кому.
Следующие шарады повеселили не меньше первых.
Поезд с надписями на вагонах «Ноев ковчег», столбы с клумбами…
Дальше я даже не стала смотреть.
– Спецфак! – закричала вместе с Ярхаром – и наши команды заработали еще по очку.
Хмурая Слася, веселая Ольга, Гульнара показывает большой палец…
– Физика! – подскочила мрагулка, радостно махая руками – и стекло начало «заживать» после попадания в него стакана с мортвейном.
– Ммм… После того как случайный путник на перекрестье прочтет книгу Возбуждины и сломает зубы о бургуза, мортвейн самое то. И анестезия, и амнезия! – съязвила Алиса.
Огромная круглая выемка в земле во дворе дома, плавки на крыльце и снежные барханы вокруг…
Вот тут мы слегка призадумались.
– Поездка на пляж на летающей тарелке? – предположил Эйдигер. – Все улетели, след остался.
– Зейлендский муж! – сообщила Гульнара. – Только к зиме подготовил место для бассейна. Вышел с плавками, а тут снег.
– Вопросы специально сделаны под женщин! Требую обжалования! – возмутился Ярхар.
– Женщинам надо уступать, – парировал Эйлегар. – Хочет идти в поход первой? Пусть. Надо просто перенести наступление на более раннее время и дать ей снотворное. Хочет залезть в логово медведя впереди мужа? Надо развестись, войти первым и потом жениться заново! Хочет попробовать сцену из книги Возбуждины Стон? Да ради бога! Режешь, поливаешь кетчубом и подаешь на тарелочке.
– Я только за! Но все видели своих женщин голыми, а я – нет! – картинно возмутился Ярхар, окинул меня пытливым взглядом и добавил: – Впрочем, я уже и так все представил!
– Вот поэтому «тихие кактусы» и проиграли! – резюмировал Эйлегар. – Нечего представлять голых женщин! Надо представлять голые факты!
– Голые факты не так прекрасны! – возразил Ламар.
– Может тогда в картишки перекинемся? – предложил Вархар и высыпал на стол самую удивительную колоду из всех, что мне доводилось встречать.
Я была уверена, что остальные женщины и глазом не моргнут. В конце концов, они не в первый раз играли в дурака со скандрами, если верить рассказам. Но Ольга хмыкнула, Гульнара закатила глаза, Алиса захихикала, а Слася показала большой палец.
– Крипсы – бабы и они же дамы? – удивилась женщина-физик, разложив соответствующие картинки перед нами.
– Все, кто проиграли нам в бою – бабы! – усмехнулся Ламар. – Просто крипсы с губной помадой и наклеенными ресницами смотрятся веселее. Как лягушки переростки.
– Ну то, что скандры короли меня не удивляет, – подала голос Гульнара. – А почему вальты – фельконы? М?
– Потому что мы эту расу уже победили, но они еще надеются нас одолеть! – пояснил Эйдигер.
Я взяла одного из вальтов и всмотрелась. Гуманоида, изображенного на картинке, я приняла бы за человека, если бы не комментарий Гульнары.
– А кто такие фельконы? – поразилась я.
– Одна из редких рас перекрестья, – пояснила Ольга. – Шестимерная, кстати. Буйство шестого измерения им как раз на руку. Поэтому мужчины так и стремятся побыстрее решить проблему.
– В принципе это даже весело… Идешь так к ректору, а оказываешься в чьей-то постели. Или в ванне, не суть, – хмыкнул Ярхар.
– Так вот куда ты шел, когда очутился в моей ванне! – съязвила я. – Эйлегар, вы должны похвалить подчиненного, – обратилась я к ректору. – Он раз семь пытался к вам добраться. Я уже начинала думать, что придется укладывать Ярхара в своей ванне спать. Но боялась соседей. Он так ругался… И ладно бы матом. На незнакомом никому языке.
– Да! Незнакомые слова бесят почище мата! – встряла в беседу Слася. – Поэтому я и учу словари.
– Чтобы меньше раздражаться? – уточнила Гульнара.
– Нет! Мои нервы крепче стали. И я это говорю не в плане «окрепли в процессе изучения физики» и в плане «крепче металла»! – ответила мрагулка. – Просто хочу при случае позлить всяких там крипсов и фельконов.
– А как вы их опознали? Я бы подумала, что зейлендцы удостоились чести стать вальтами при королях скандрах, – поинтересовалась я.
Гульнара усмехнулась и ткнула пальцем в руку одного из вальтов.
– Шесть пальцев? – удивилась я.
– Да. Шесть пальцев для шестимерных гуманоидов. Это как раз, видимо, для опознания. На случай если их укокошат в момент штурма чужих планет. Дабы варвары не мстили другим иномирцам, – пояснил Ярхар.