«…тяжёлое, значит? Что ж, подыграем….»
– Так вы полагаете, спутник Фроловой был вооружён?
Глеб принял вид оскорблённого достоинства:
– Я ничего не видел сам! Излагаю вам лишь то, в чём уверен, и ничего больше!
«…да-да, конечно. Кто бы сомневался…»
Импозантный гробовщик разговорился – даже забыл о подбитом глазе и снял тёмные очки. Глаза его резко контрастировали с импозантным костюмом и атлетической фигурой. Бегающие они были у него, вот что. Глаза сдувшегося супермена. Эгоцентриста, которого прилюдно щёлкнули по носу. Я такие видел – сейчас господин Малков растерян, зол, разрывается между остатками самомнения и желанием посильнее нагадить обидчику. О сдержанности он уже не думает, обида и оскорблённое самолюбие вышли на первый план. Что ж, не могу не приветствовать….
Итак. Малков преодолел растерянность и увязался за парочкой. Простите – решил проследить, чтобы выяснить личность обидчика. Потому и расслышал имя-отчество спутника Фроловой.
А те добрались до Китай-города, спустились в метро и доехали до Курской. Там, поднявшись наверх, направились в ломбард. Глеба они не заметили в толпе и тот, осмелев, подобрался поближе и услышал обрывки беседы. И кстати – он уверен, что спутник Фроловой – знаток уголовного мира, хотя и несколько старомоден. Провинциален, что ли… ах, почему? Видели бы вы, как он глазел по сторонам, особенно в метро! Будто таджик, только с поезда Душанбе-Москва…
О чём они говорили? Ну, Глеб, сумел уловить лишь обрывки беседы. Упоминали некоего доцента Вильгельма Евграфыча – вот ведь имечко, а? Потом ещё какого-то Романа… ах да! Алиса этому типу врала, причём врала безбожно. Почему? Да проще простого: когда она принялась рассказывать про свою родню, то упомянула о своём чокнутом деде, будто он чуть ли не учёный. Хотя тот всего лишь заведовал лабораторией в педагогическом то ли училище, то ли колледже. Нет, зачем о нём заговорили, Глеб не знает. Да вот же он, на одном из ваших фото, стоит рядом с машиной. Нет, как зовут, не помнит, зачем ему этот старикашка? Один раз подвозил к нему Алису. У старикана день рождения был, она поздравлять его ездила. Ну и сдуру, согласился зайти. Желчный, тупой, выживший из ума тип… кстати, Алисе он не совсем дед, она ему приходится внучатой племянницей. Да, конечно в курсе – на Юго-Западной, адрес не помнит, но может показать. Обычный выживший из ума пенсионер. Но – трёхкомнатная квартира, других наследников нет, и ясно, зачем Алиса так его обхаживает. Целое состояние по нынешним временам…
Конечно, сыщику просто необходим цинизм, но, признаюсь, меня это покоробило. Неприятный все-таки человек Глеб Малков: сноб, эгоист, и к тому же, мстителен по мелочи. Ну, подумаешь – дали разок по морде? И ведь наверняка по делу получил… И за это любимую девушку, пусть и бывшую, закладывать по полной? Хотя, что это я? С какой стати – «закладывать»? Гражданин Малков, как законопослушный гражданин, оказывает содействие органам правопорядка… короче, ясно, почему красотка Алиса дала отставку этому гробокопателю. Молодец девчонка, она мне уже симпатична – и это нехорошо, потому что Алиса Фролова числится у меня подозреваемой. Правда, пока толком непонятно в чём…
– ещё Алиса рассказывала этому Владимиру Алексеевичу о том, что якобы прочла в блоге Стёпы Стопкина. Только нет никакого Стёпы Стопкина, это блог самой Алисы. В нём она выкладывает под псевдонимами свои журналистские «расследования» – те, что не решается публиковать под своим именем. Ну, вы понимаете, анонимный ресурс. Всякие грязные скандалы, сомнительные истории…
Я только успевал кивать, поддакивать и черкать карандашом.
– …после ломбарда они свернули с Земляного Вала на улицу Казакова. Вот, я записал адрес.
Ждать господин Малков не стал – поотирался возле дома, куда проследовали Фролова с загадочным Владимиром Алексеевичем, вызвал такси и отправился своим делам – надо полагать, в поликлинику, снимать побои. Потом собирался в полицию – и тут мой звонок…
Повезло, что и говорить! Успей он подать заяву… хотя, мало ли таких заяв в любом отделении?
А адресок-то знакомый: Ольга и Роман Смольские, пропавшие соратники группы Геннадия Войтюка по его «Бригаде прямого действия». Связь? Ещё какая.
– Хорошо, спасибо, господин Малков. А теперь – что вы можете рассказать мне об Алисе Фроловой? Просто, как о человеке?
Глеб задумался:
– Что вам сказать? Безусловно, неглупа, эффектна, современна во всех смыслах. Но ей не хватает целеустремлённости: хватается за всё, что кажется интересным. Закончила МГУКИ, родители – весьма достойные люди. Постоянно ввязывается в авантюры, вроде журналистских расследования. И ни разу, насколько я помню, не дала себе труда задуматься о том, чем это может закончиться! А не разбрасывалась бы, не шла бы на поводу эмоций – могла бы стать известной журналисткой, даже ведущей, благо, внешние данные позволяют.
«…а тебе, конечно, лестно было бы иметь в подружках телеведущую, индюк ты надутый…»
– Я надеялся положительно на неё повлиять, но… – Глеб Малков развёл руками, – видимо, я оказался для неё слишком положительным, если вы понимаете, что я имею в виду. Мы с Алисой познакомились на курорте. Но, несмотря на несколько легкомысленное начало, у нас возникли отношения. И поверьте, намерения у меня были самые серьёзные! Но нет, ей подавай авантюры, разного рода сомнительные знакомства. И вот итог – судя по вашему интересу к её персоне, Алиса ухитрилась ввязаться в какую-то уголовщину. Я правильно понимаю? Если да – прошу вас, скажите, я могу ей как-то помочь?
– Пока ещё ничего не могу сказать, но буду держать вас в курсе, – пообещал я.
– Вот мои телефоны и адреса электронной почты. – гробовщик протянул мне две визитки: свою личную и похоронного агентства. – И ещё: я бы хотел всё же узнать фамилию мерзавца, избившего меня. Уверяю вас, никаких незаконных сведений счетов – я намерен подать в суд. Это моё законное право!
– Как только выясню, обязательно позвоню.
Эту фразу гробовщик воспринял как завершение беседы. Я не стал его разубеждать. Попытку заплатить за кофе и предложения подвезти я вежливо отклонил и раскланялся, пока тот не разглядел за моей бесхитростной физиономией откровенную неприязнь.
Съездить, что ли, в ломбард? Точнее, сходить – пока что все объекты моего расследования кучкуются поблизости от Курского вокзала.
В ломбарде я выяснил, что гражданка Фролова заложила на очень приличную сумму ювелирные изделия старинной работы – оценщик достоверно ручался за конец девятнадцатого века. Пыталась также сдать несколько монет царской чеканки, но принять их, ясное дело, отказались. И что интересно: сдавала она вовсе не привычные николаевские червонцы. Оценщик уверенно говорил о царствовании Александра под номером два – того, что взорвали бомбой в Питере.
Это сколько же лет монеткам? А она их в ломбард, по цене золотого лома… и, что характерно, ушлый оценщик (а где вы видели других?) не стал принимать их от себя, без квитанции. Нет, сработал по букве закона, отказавшись брать «неконвенционный» товар. Не поверил? Заподозрил подставу?
Непонятно.
Оценщик, разумеется, прекрасно запомнил все обстоятельства этого нерядового визита. В ломбард Фролова пришла вместе с крупным мужчиной средних лет, настроенным несколько легкомысленно – во всяком случае, со спутницей он разговаривал как бы шутя. И, при том, на «вы» и по имени-отчеству, что само по себе бросалось в глаза: девушка была заметно младше, да и наряд её был далёк от стиля «бизнесвумен». И любопытная деталь: переговоры вела сама девица, её спутник лишь балагурил, не проявляя интереса к намечавшейся сделке.
Непонятно вдвойне: взрослый, солидный мужик, с молоденькой девчонкой, затеявшей сомнительную, не вполне законную (вспомните царские золотые монеты) и уж по любому, рискованную коммерческую операцию – и равнодушен к происходящему? Никак не попытался вмешаться – ни советом, ни хотя бы, снисходительным комментарием?
Может, это и насторожило оценщика?
Лишь выходя из ломбарда, я сообразил, что так удивило меня в имени здоровяка. Уж не знаю, какую фамилию носил спутник Фроловой – но в остальном он был полным тёзкой писателя Гиляровского.
День третий. Раннее утро.
Пора привести мысли в порядок.
– Значит, это всё-таки не магия. – дядя Юля, катал на ладони тёмную бусинку. – А я уж, признаться, и не знал, что подумать…
Они просидели на кухне всю ночь, отчаянно, до хрипоты, споря, покрывая бесчисленные листки невразумительными символами, значками, разбрасывая их по столу, по полу. В результате, глаза у обоих были красные, словно у лабораторных кроликов.
Евсеин недоумённо воззрился на старика.
– Удивляюсь вам, Юлий Александрыч – как вы, учёный, можете всерьёз рассуждать о подобном вздоре? Всему должно быть строго научное объяснение!
– А то в ваше время мало было всяческой мистики! – отпарировал дядя Юля. – Одна Блаватская чего стоит! Эта дамочка на сто с лишним лет вперёд такого туману напустила – до сих пор не переводятся её поклонники. В любом книжном магазине непременно найдётся полка с трудами, прости господи, по эзотерике, Ведам и прочей мистической шелухе. Увы, теперь это многим заменяет научный взгляд на мир. Ваш век в этом смысле, как ни странно, куда рациональнее.
– Это верно. – вздохнул доцент. – Я невеликий знаток естественных наук, но кое-что, конечно, читал – в самых общих чертах, разумеется. Наши учёные полагают, что уже приблизились к полному описанию природы вещей – если не в деталях, то в области фундаментальных теорий.
– Да, атомная теория, максвелловские уравнения и Больцман с его вторым началом термодинамики. – кивнул дядя Юля. – И никто не догадывается, что десятка лет не пройдёт, и открытие рентгеновских лучей и радиоактивности урана дадут толчок череде событий, которые напрочь изменят привычную картину мира.
– Может, теперь и не изменят. Это в вашем прошлом эти открытия были совершены в положенный им срок. А у нас-то эти знания уже имеются. Правда, пока они мертвы, записаны на ваши электронные устройства и недоступны учёным. Но, дайте срок – и они оживут!