Подобное безразличие может представлять потенциальную базу для популизма, основу которого составляют не ценностные предпочтения как таковые, рационализирующие политический выбор, а базовые, упрощенные потребности, преимущественно концентрирующиеся вокруг материального благосостояния.
Данные 2017 года в сравнении с данными 2014 года демонстрируют общий тренд на рост доли тех опрошенных, которые дистанцируются от политического выбора. Среди самого молодого поколения она достигла практически трети, среди остальных превысила четверть. Значимо снизилось число сторонников как рыночной экономики, так и демократии. Но в среде самых молодых поколений демократия по-прежнему остается наиболее желаемым типом государственного устройства[47]. Распределение предпочтений указывает на их размывание, диффузность мнений и оценок, следовательно, отсутствие поколенческой проблематики относительно политического выбора.
Особого внимания заслуживает двукратное снижение симпатий к социалистическому государству среди представителей поколения оттепели (при сохраняющейся ностальгии по СССР)[48]. В качестве предположения можно указать, что сожаление о распаде может определяться не ностальгией по социализму и коммунизму как таковому, а ностальгией по социальным институтам, которые функционировали «для людей» (медицина, образование, бесплатное жилье, путевки, возможности быстрого улучшения социального положения за счет партийной вертикальной мобильности). То есть сферы, традиционно вызывающие неудовлетворение среди нынешних россиян.
Рис. 8. Распределение ответов на вопрос «Государством какого типа вы хотели бы видеть Россию в будущем?» (в %)
Отношение к Сталину
В 2018 году исполнилось 65 лет со дня смерти И. Сталина. При заметном росте интереса к этой фигуре отношение к нему остается дискуссионным. Активная включенность образа вождя в публичное пространство современной России не позволяет пройти мимо вопроса, меняется ли массовое отношение к нему с динамикой поколений в России, то есть изменились ли базовые установки в восприятии вождя у разных поколений с течением времени. Неоднозначность отношения к вождю заметна и в политических дебатах кандидатов в президенты, и в вопросах об установке памятников Сталину в регионах[49].
Как отмечает К. Мангейм, смена поколений в развитии общества приводит к «новым контактам», то есть к ситуации, когда либо меняются общественные отношения, либо происходит смена поколений, что способствует формированию нового участника (нового поколения) культурного процесса и, следовательно, «появлению принципиально новой позиции по отношению к наследию, оставленному предшественниками»[50]. В настоящее время применительно к России мы можем наблюдать одновременно обе ситуации: продолжающийся переход от советского общества к постсоветскому и появление нового постсоветского поколения граждан.
Для исследования динамики восприятия Сталина были использованы результаты четырех общенациональных опросов: 2012, 2014, 2018 и 2019 годов. В 2001-м и 2008-м в выборку общероссийских опросов не попадало постсоветское поколение, поэтому они не были использованы. Напомним, что в настоящее время наиболее крупные когорты в обществе (соответственно и в выборке, которая учитывает возрастное распределение в обществе, опираясь на данные Росстата) составляют два поколения – перестроечное и застоя.
Если обратиться к динамике общественного мнения, то следует отметить снижение числа россиян, негативно настроенных к Сталину (в 2018 году их доля составляла меньшинство среди всех поколений), и рост положительного восприятия. Чем старше поколение, тем выше комплекс положительных чувств к вождю и меньше доля респондентов с безоценочным отношением.
Рис. 9. «Индекс отношения к Сталину» на основании вопроса «Как вы лично в целом относитесь к Сталину?»
Доля эмоционально нейтральных и безразличных ответов (сумма позиций «безразлично», «затрудняюсь ответить» и «отказ от ответа») доминирует у представителей самых молодых поколений. Это отчасти подтверждает тезис о важности «быть современником» тех или иных событий и личностей, что накладывает отпечаток на формирование особого поколенческого восприятия. Для бывших постсоветских детей и детей перестройки вождь не являлся центральной идентификационной категорией, поэтому отношение молодежи к нему преимущественно остается равнодушным. Однако и в ее среде фиксируется устойчивый рост положительных оценок от 2008-го к 2019-му. Для удобства анализа мы рассчитали «Индекс отношения к Сталину» как разницу между положительными («восхищение», «уважение», «симпатия») и негативными мнениями («неприязнь», «страх», «отвращение») плюс 100, чтобы избежать отрицательных значений. Если значение ниже 100, это свидетельствует о доминировании негативных оценок, и наоборот – чем выше значение индекса, тем выше комплекс положительных чувств к вождю.
Восприятие Сталина для старших поколений, представители которых являются современниками или близки к тому историческому периоду, окрашено эмоционально. Интересно, что в 2012 году представители поколения застоя демонстрировали практически равнозначные оценки позитивного и негативного отношения к Сталину (32 % против 26 %). Однако последующие замеры в 2014 и 2018 годах указывали на поляризацию оценок вождя, среди которых стало преобладать позитивное восприятие: 45 против 20 % в 2014-м и 48 против 17 % в 2018-м соответственно. Среди представителей оттепели (респонденты 1929–1943 годов рождения) всегда доминировал позитивный образ Сталина, который лишь укрепился после 2014 года, но ослабился от 2018-го к 2019-му.
Таким образом, тренд на рост позитивного отношения к Сталину определяется за счет улучшения мнений представителей всех поколений, за исключением самого старшего (положительное или нейтральное отношение к вождю становится новой социальной нормой). Наиболее резкое улучшение оценок от 2012-го к 2019-му наблюдается среди молодых поколений, хотя значительная часть опрошенных в их среде по-прежнему эмоционально и рефлексивно дистанцируется от оценок этого исторического этапа. К. Мангейм указывал, что если у старшего поколения все чувства и представления определяются некоторым противостоянием (отношение к Сталину. – Прим. авт.), то для младшего поколения этого противостояния может просто не существовать, потому что их стартовая позиция совершенно иная[51]. Как отмечал Ю. Левада, «разоблачение сталинизма осталось событием заинтересованного поколения, не стало катарсисом, по крайней мере в осознанном виде, для общества»[52].
Мифологизация советского
Нередко можно услышать мнение о том, что молодежь не интересуется историей и советское прошлое для нее незначимо, поэтому бессмысленно спрашивать ее о том, чего она не знает (такая логика, в принципе, отрицает познавательную возможность опросов для понимания механизмов исторической памяти). В свою очередь, хочется обратить внимание на следующий факт: если респонденты не имеют мнения или не хотят его публично демонстрировать в ситуации интервью, то они уклоняются от ответа или уходят в затруднившихся отвечать. Действительно, есть вопросы, где доля затруднившихся достигает половины от группы (например, вопрос о депортации народов в СССР). Но если респонденты дают ответ, это свидетельствует о том, что: а) у респондента есть мнение (другое дело, что или кто способствовал его формированию), и б) он готов это мнение публично озвучить (значит, тема опроса не табуируется).
В мае 2019 года Левада-Центр повторил список суждений (всего 14) из проекта «Советский человек», которые респонденты могли выбрать на карточке с ответами, если они соответствовали их представлениям о Советском Союзе, или назвать что-то другое. Ранее этот вопрос задавался дважды: в исследованиях 2000 и 2008 годов.
Во-первых, гипотеза, согласно которой населению с каждым годом становится неинтересно советское прошлое, остается дискуссионной и на этих данных не подтверждается: интенсивность ответов у представителей постсоветского или перестроечного поколений, не заставших или заставших самый конец советского периода, практически совпадает – они давали ответы с такой же частотой, как и самое старшее поколение (наиболее активно отвечали респонденты из поколения застоя). Во-вторых, иерархия основных представлений об СССР у представителей выделяемых поколений идентична. В первой тройке ответов: «забота государства о простых людях», «дружба народов» и «успешное развитие экономики». Респонденты старшего возраста чаще называли «достижения в сфере науки и культуры» и «постоянное улучшение жизни людей». Молодые поколения активнее выбирали такие суждения, как «преследование инакомыслящих» и «изоляция страны от внешнего мира» (оставаясь наиболее «прозападной» группой в целом, как мы ранее отмечали).
Таблица 6. Поколенческие особенности памяти об СССР (ранжировано по столбцу «в целом по выборке»; в %)
Опрос 2019 г., май N = 1600
Таблица 7. Баланс ответов 2008 и 2019 гг. на вопрос «Что характерно для того исторического пути, по которому наша страна двигалась при советской власти?» (ранжировано по столбцу «перестройка»; в п. п.)
Опрос 2019 г., май
В табл. 7 мы приводим баланс ответов 2019 и 2008 годов в зависимости от поколенческой принадлежности. Положительные значения от 4 п. п. и выше (то есть превышающие погрешность) свидетельствуют о том, что в соответствующей группе в 2019 году эта позиция стала отмечаться чаще. Отрицательные значения свидетельствуют об обратном, а ноль – о том, что поддержка того или иного суждения осталась без изменений. Представители постсоветского поколения в 2008-м были несовершеннолетними, поэтому не попадали в опросы, их ответы не приводятся.