Единственное, что знал Август о будущей кампании, только то, что шведы планируют ввести в Норвегию двадцатитысячную армию. Просчитать последствия подобных действий на несколько шагов вперед курфюрст Саксонский не мог. Да и вряд ли бы сумел, ведь действительно умные и понимающие люди в его окружении оказались далеко от королевского двора, его грязи и гнилой сутолоки пустых марионеток, погрязших во всевозможных пороках.
Вспоминая минувшие события, я шел к палатам царевны, будущей шведской королевы. О чем думала она? На что надеялась? Признаюсь честно, мне было все равно, ее мнения никто не спрашивал, как, впрочем, и мнения Анны, отданной Курляндскому герцогу в залог его благонадежности и дружбы. Правда, для чего она стране, превышающей сей кусочек Европы в сотни, если не в тысячи раз?
И совсем другой разговор, если бы удалось добиться заверений в дружбе одним лишь дипломатическим путем, виртуозной игрой послов и резидентов. А такой козырь, как свадьба кого-либо из царской семьи, сиречь тяжелая артиллерия дипломатических войн, следовало бы приберечь для более лакомой добычи.
Подходя к двери, я услышал звонкий девичий голос, доносящийся из-за прикрытой двери царевны. Кивнув стоящему на карауле гвардейцу, я без натуги толкнул позолоченную ручку и, не дожидаясь приглашения, шагнул следом. Голоса придворных разом смолкли, окружившие Екатерину дамы присели в реверансе. На своем месте осталась сидеть только улыбающаяся, розовощекая сестрица. Глядя на нее, не скажешь, что ей плохо, скорее наоборот. Да и, честно сказать, подобный шанс выпадает немногим, и воспользоваться им единственно верное решение. Хотя у Екатерины в голове, наверное, не раз появлялись мысли о том, что не плохо было бы оказаться на моем месте. На русском троне.
– Вы всё успеваете? Церемония скоро начнется, будет большим конфузом оплошать в этот день, – спокойно оглядел я собравшуюся толпу теток и молодух, излишне заинтересованно глядящих по сторонам, куда угодно, но только не на меня.
Неужели я столь грозен? Не замечал за собой подобного.
– Времени для приведения ее высочества в надлежащий вид достаточно. Ваше величество, – ответила старшая фрейлина, боярыня Шелихова, покидающая Россию вместе с будущей королевой, дабы составить ей компанию на чужбине в первое и последующее время.
– Будем надеяться, – бросив мимолетный взгляд на царевну, я вышел в коридор, предоставляя дамам заняться дальнейшим приготовлением невесты к венчанию.
Возвращаться к себе я не стал: царица сейчас уже наряжается, ну а так как сидеть и глядеть на приготовления праздничного туалета моей супруги у меня нет ни малейшего желания, то, подумав, я решил пойти к друзьям: Прохору Митюхе, Николаю Волкову и Мише Лесному. Они разместились рядом с моей временной резиденцией. Остальные сотоварищи, прошедшие рядом со мной воду, огонь и медные трубы, оказались заняты архиважными делами, отрывать от которых я их не стал. Кузьма, как куратор корпуса, дневал и ночевал под Рязанью, Александр был в Англии. Остальных не столь близких друзей я не причислял к действительно старым знакомым. Скорее они были резервом кадров для управления и слежения.
За мной повсюду следовали с десяток лейб-гвардейцев. Установленная некогда численность роты царской охраны в 200 человек в настоящее время сократилась до 150. Не из-за того, что на меня или, не дай бог, Юлю совершались покушения или разбойные нападения, просто часть убыла из-за того, что некоторые лейб-гвардейцы порой назначались проверяющими в области или вовсе ставились управляющими на заводы.
Я понимал, что делаю не совсем правильно, ведь не у всех есть таланты к управлению или надзиранию, кому-то достаточно просто верно служить отечеству, как простой ратник, пусть и наделенный некими полномочиями. Однако отбор в лейб-гвардию шел жесточащий. В нее не попадали отпрыски знатных родов, не было в ней и провинившихся дворян и боярских детей.
Капитан Нарушкин, верный, умный и преданный лично мне человек, понимал, какой контингент требуется в царском окружении, а исходя из сих пожеланий, он производил отбор. Ну а так как к нему попадали молодые, энергичные и умные воины, то, как правило, после полугода-года службы они получали назначение на какую-нибудь статскую должность, иногда уходили к фискалам, в Службу безопасности, под руку Михаила Лесного или в Берлогу к князю-кесарю. Вот и получалось, что, имея под рукой талантливых и исполнительных людей, я часто их использовал не для своей охраны, а в качестве «царского золотого резерва». Ну а то, что поставленные на места люди начинали работать со всем рвением, присущим юным талантам, так это заслуга в первую очередь их характера, ну и стимула в виде различных бонусов: начиная с банальных премий и заканчивая присвоением ордена, с соответствующим чином и землями, если они предусмотрены по разряду. В итоге пополнение рядов лейб-гвардии шло медленней, чем назначения отличившихся талантов.
Стоило выйти на улицу, как в глаза бросилось необычное состояние города. Люди буквально заполонили улицы, и протиснуться простому человеку, без эскорта было проблематично, свадьба короля – событие важное, а главное редкое. Хотя откуда мне знать обычаи шведов? Может, у них постоянно столько людишек на венчании королевских особ присутствует. Мол, дабы не умалять достоинства остальных членов монаршей семьи.
Как бы там ни было, но я прошел к искомому дому, недавно принадлежавшему какому-то цеховому мастеру, и видимо мастеру, живущему в неплохом достатке: трехэтажный особняк с трудом можно было назвать «домом».
– …что же это такое, господа? Ну сколько можно? – раздался знакомый хрипловатый голос Михаила, пару лет назад сильно переболевшего простудой, навсегда изменившей приятный тембр начальника Службы безопасности.
– Что можно, други? – спросил я сидящих возле камина товарищей, переступая порог.
– Ого! А твоему величеству разве не нужно сейчас быть вместе с женой и королевской невестой? – удивился моему прибытию Никола.
– Не нужно, царь сам себе хозяин и может поступать так, как желает, – ответил за меня Прохор, самый молодой из нашей компании и самый боевой, в прямом смысле этого слова.
– Много ты знаешь о царях, Прошка, – добродушно пожурил я полковника и, не давая ему возможности возразить, продолжил: – Друзья, сегодня нам предстоит бой с Бахусом и его винной армией. Не посрамите Россию, но и не нажирайтесь аки зловредные хряки. Все-таки здесь Европа и негоже на свадьбе вести себя будто в трактире или затрапезном кабаке.
– Государь, ты обижаешь нас подобным заявлением, мы не дети малые, сами понимаем, что да как, – хитро улыбнулся Михаил, разводя руки в стороны.
– Хочется верить, – ответил я, присаживаясь в свободное кресло, рядом на столе стояла початая бутылка красного вина, а рядом с ней стояли три граненых стакана с алыми капельками на дне. – Уже начали?
– Только для бодрости, а то ведь больше половины ночи не спали, треклятые горожане под окнами песни орали, словно кошки по весне. Удушил бы собственными руками! – с веселой злостью сказал Николай, показывая, как сворачивает шею горожанину.
– Ты тогда встать не мог, какой там удушить. Забыл, как ночью порывался подавальщице под платье залезть, а там с десяток королевских гвардейцев уже к ней клинья подбивали, да к тому же были изрядно навеселе. Насилу увели тебя оттуда, – беззлобно рассмеялся Прохор, подтрунивая над другом.
– И такое бывает, что ж теперь, трезвенником быть? Нет уж, вино оно, как дева, для тела полезно в любых количествах, – пожал плечами Волков.
– Ага. Особенно когда дева не первого сорта, – продолжил подтрунивать Прохор. – Гулящая.
– Ну, это ты не в ту степь разговор увел, мы же о Девах говорим, а не о девках! – отмахнулся Никола.
Беседа плавно перетекла в область, далекую от похоти, завуалированная «светскими» фразами. Николай, принимавший участие в войне против Швеции, рассказывал о похождениях на вражьей стороне, о том, как формировался рейдерский отряд, поведал о паре случаев, произошедших во время похода.
Получив патент с печатью и разрешением набрать отряд волонтеров, именуемых рейдерами, Волков не стал сразу бросаться в бой, как можно было бы подумать. Первым делом он сделал детальные карты местности и вызнал для спайки отряда начальные «удобные» цели.
Понимая, что без опыта командования отрядом и тем более без должного боевого опыта затеянное предприятие заранее обречено на провал, Николай взял к себе в помощники семь сержантов и одного капитана. Все воины были ветеранами Седьмого Московского полка, прошедшими на одну кампанию и оказавшимися в тылу из-за ранений.
С недавних пор, как только процесс рекрутирования стал давать меньше «сбоев», появилась возможность заняться углубленным лечением солдат и офицеров, в том числе и отправлять некоторых из них в тыловые госпитали, одним из которых был госпиталь под руководством доктора Бидла. Здание госпиталя сильно разрослось за последние годы, вместо 50 учеников-недорослей, половина из которых занималась неизвестно чем, но только не постижением науки Гиппократа, теперь в подчинении у голландца было две сотни молодых отроков и дев.
Царица, курирующая лекарские дела и продвигающая в города общее образование для детей мещан и горожан, вкупе с одаренными деревенскими отроками, неведомо каким образом смогла собрать под своей рукой десятки знахарок и травниц, живущих в Центральной России. Так что теперь кроме отроков-витязей и послушников семинарии лекарское дело и травничество изучают многие десятки способных девушек и юношей. Правда из-за постоянной нехватки учебников на новорусском алфавите и предметов письма обучение шло не так быстро, как хотелось.
Николаю не составило труда выписать восьмерых воинов себе в отряд, потому как вместе с патентом царь разрешил привлечь для пользы дела «по доброй воле и разумению» до десяти унтер– и одного обер-офицера. Подобрать рядовой состав купеческий сын поручил своему заместителю – капитану Егору Дымову, тридцатилетнему мелкопоместному дворянину во втором поколении. Этим решением Волков убивал двух зайцев разом: освобождал личное время, которого у него и так постоянно не хватало, и проверял организаторские способности капитана. Смотреть воинские навыки офицеров, командир рейдеров в тот момент не собирался, первый поход сам все покажет.