Не прошло и пяти минут, как последний тать упал на землю, испуская дух. Проверив деревню, витязи нашли пяток испуганных молодух и семерых дрожащих детей, все остальное население деревеньки легло на улице, защищая свой нехитрый скарб.
Махнув рукой, Прохор приказал им собираться в дорогу, взяв только самое ценное, и ушел к колонне, оставив пяток разведчиков, которые должны были привести найденных к обозу. Эта задержка стоила полку полутора часов, после чего колонна двинулась в путь и через час остановилась на подходящем пятачке. Как только воины оборудовали полевой лагерь, натянув палатки, им начали подавать железные чашки с готовой сытной похлебкой; впрочем, не забыли и о найденных детях и девушках, накормив их сразу же, как только они попали в обоз.
Дальнейшая дорога полка оказалась не легче и не тяжелее пройденной. Только в середине ноября витязи подошли к предместьям Рязани, с облегчением остановившись на окраине какой-то деревушки.
Прохор сразу же отбыл во дворец Старшего брата, надеясь на то, что царевич уже прибыл из Европы.
Ноябрь 1709 года от Р. Х.
Москва. Палаты английского посла лорда Витворта
Немолодой мужчина с обрюзгшим подбородком, в седом парике, сидел за столом из мореного дуба, листая доклады своих людей, описывающих различные веяния в высших кругах русского общества. Посол (именно он сейчас сидел в светлой комнате) давно знал грешки большинства бояр и даже некоторых князей, складывая их все в тайник, чтобы при необходимости достать и использовать по назначению: мало ли какой голос в конечном итоге повлияет на мнение государя?
В таком грязном деле, как политика, не бывает лишних аргументов, каким бы путем они ни были получены. Однако сейчас в руках у Витворта было не обычное письмо-донос, а больше напоминающее наблюдение некоего стороннего лица, неизвестно по каким причинам решившего помочь англичанину в его происках против Русского царства.
– Господин, обед подан, изволите отобедать в кабинете? – слегка поклонившись, спросил потомственный слуга английского посла в седьмом поколении, прислуживающий роду Витворт, Уильям Корнер, зрелый мужчина с небольшой проседью в волосах.
– Нет, я спущусь в трапезную, пусть все приготовят как обычно, – немного подумав, ответил посол, все же воспитание не позволяло джентльмену опускаться до уровня здешних дворян.
– Как вам будет угодно, – ответил слуга, закрывая за собой дверь.
Между тем в пальцах посла продолжало лежать послание неизвестного доброхота, вызывая у сэра Витворта два чувства, противоречащих друг другу. С одной стороны, ему было радостно, оттого что у него в руках оказались столь ценные сведения, а с другой стороны, у лорда возникло неприятное чувство возможных будущих проблем, которые могут возникнуть именно из-за этих варваров. Да еще оказывается, что уже сейчас у них имеется оружие, которого у Англии нет, более того, темпы становления всей промышленности Руси вызывали оторопь у бывалого дипломата. К чему это может привести, лорд Витворт знал, пожалуй, лучше всех англичан, даже тех, которые сейчас проживали в Русском царстве, по-прежнему смотрящих на здешних обитателей как на какой-то скот, с которого можно стричь деньги, но не более того.
«Глупцы! Они даже не представляют, насколько опасны эти русские. Еще десять лет назад они проиграли битву, а уже сейчас победили своего прошлого противника. Да и как победили! Ни одной победы, подобной Полтаве, не было в истории Европы – увы, это я должен заметить с горечью. Хорошо, что флота у этих варваров нет, иначе матушке Англии пришлось бы думать о том, что на Балтике ей придется серьезно потесниться…»
Вертя в руках белый лист бумаги, лорд в который раз думал о сложившейся ситуации. Он совершенно не понимал, почему его письма в палату лордов не только остаются без ответов, но им и вовсе не уделяется должного внимания, которое именно сейчас должно быть сконцентрировано на Русском царстве.
«Да еще это посольство! Какого черта им понадобилось в Испании и Франции? Неужели царь Петр решил отказаться от дружбы с нами? Хотя какая дружба? Нет чтобы помочь ему, когда требовалось, и заиметь друга, теперь же он ищет новых союзников – и кого, спрашивается? Французов с испанцами! Впрочем, пускай ищет. При умелом подходе к только что прочитанным сведениям можно развязать в России если не гражданскую войну, то уж пару восстаний точно, вот только бы еще достойного претендента на роль лидера найти…»
Английский посол неспешно спустился вниз, уселся за стол, в мягкое кожаное кресло, привезенное им из своего родового замка как память о Туманном Альбионе. Порой бывало, чувствуя себя не лучшим образом, лорд садился в него и уходил от этого мира, вспоминая свою бурную молодость и те годы, когда юного лорда сопровождала компания таких же сорвиголов в их извечных путешествиях по просторам морей, с лихими абордажами испанских галеонов.
Медленно разрезая запеченное бедро поросенка, Витворт ненадолго отвлекся от решения насущных проблем. За его плечом стоял Уильям, наполняя бокал лорда красным полусладким вином, завезенным в Россию старым знакомым лорда из Англии, по специальному заказу посла и еще пары предпринимателей, постоянно проживающих в Немецкой слободе столицы.
Обед заканчивался, когда на улице послышались цокот подков и возбужденные голоса каких-то русских, по всей видимости, в очередной раз разбирающихся между собой столь примитивным и не джентльменским способом, как банальное убийство. Однако не было слышно ни звуков скрещивающихся шпаг, ни выстрелов пистолей, только лишь возбужденные голоса и топот ног.
А через минуту в дверь посольства забарабанили, призывая немедленно отворить, в случае же неповиновения стоящие снаружи обещали выломать хлипкую преграду. Не понимая, в чем дело, на лорда недоуменно посмотрел Уильям, в отличие от пятерых охранников посла, которые тут же выхватили свои шпаги из ножен и заняли оборонительные стойки возле двери. Недолго думая, лорд Витворт бросился на второй этаж: секретные документы и компромат на виднейших людей России остались лежать на самом виду – английский посол слишком беспечно стал относиться в последнее время к сохранению столь ценных бумаг. Его дипломатическая неприкосновенность и слепота властей на сей раз сыграли с ним злую шутку. Главный тайник посла требовалось не только открыть, но и незаметно закрыть, чтобы никто из вошедших ничего не заметил.
– Задержите их, насколько возможно, не дайте им пройти наверх! – приказал он охранникам, бегом поднимаясь верх по лестнице и нашаривая на шее связку ключей – от кабинета, сундука и тайника.
Почти сразу же разговоры за дверью стихли, и в нее бухнуло что-то тяжелое. На дверной панели образовалась трещина. Новый удар – и вновь трещина. Второй, третий – и, наконец, косяк не выдерживает, заваливаясь внутрь дома и заставляя охранников посла отпрыгнуть назад.
– Именем канцлера Головкина сложите оружие и не двигайтесь! – вышел вперед молодой капитан, с затаенной яростью глядящий на англичан, замерших перед ним; за его спиной выстроились два десятка солдат в мундирах, уже взявших наизготовку шпаги и фузеи.
Вместо выполнения приказа англичане решили было потянуть время, показывая, что не понимают сказанного, однако, вопреки их надеждам, капитан повторил приказ по-английски, заставив охранников непроизвольно сморщиться: видимо, схватки им избежать не удастся. Однако как только один из них сделал пробный выпад в сторону капитана, тут же раздался слитный залп тройки фузей, опрокинувший смельчака на спину, что сразу же поубавило пыл остальной четверки.
Вновь приказ – и на сей раз четверо воинов медленно кладут оружие на пол, сам же капитан вместе с тройкой солдат вбегает наверх, следом за послом. Остальные солдаты тут же забрали оружие, лежащее у ног охраны посла, и, повинуясь командам немолодого сержанта, повели пятерых англичан на улицу, где их уже дожидалась карета с зарешеченными окнами, а за ней стояла четверка верховых с палашами наголо. Глядя на угрюмые лица этой четверки, можно было быть уверенным в том, что они-то будут сражаться до последней капли крови, защищая вверенный груз.
Через пяток минут из дома, следом за выведенной пятеркой, появился и держащийся за окровавленный нос посол.
– Об этом узнает ваш государь, и вам не поздоровится! Вы меня слышите?! – надрывался он.
Вот только все его слова и угрозы разбивались о ледяную броню конвоиров, часть которых уже выносили на улицу мертвое тело и небольшой сундучок, обитый серебром, с узором на матовой синей поверхности в виде поднявшегося на задние лапы льва.
– Пошевеливайся и ничего не говори, твою судьбу будет государь решать, и моли Бога, чтобы он оказался в тот день в благостном расположении духа, иначе тебя ждет виселица, – напоследок с усмешкой сказал капитан, нагоняя на посла страху.
Вот только даже капитан Суворов прекрасно понимал, что никто и никогда не покусится на жизнь посла, если не хочет, конечно же, полного охлаждения отношений с данной страной. Хотя вполне вероятно, что после такого плевка в лицо может быть объявлена война. Но была бы охота, а повод для войны найти всегда можно.
– Сержант Ходов, выдели господину послу отдельный эскорт; думаю, что его в первую очередь нужно доставить к господину канцлеру…
…В то время когда отряд капитана Суворова выбивал дверь посольства, в другом доме, не меньше английского посольства, а то и больше оного, в полутемном кабинете сидел один человек. Он с затаенным интересом разглядывал подаренную ему когда-то еще Алексеем Михайловичем саблю, усыпанную изумрудами, с рисунком в виде пары змей, кусающих друг друга во время боя, а вокруг них плелись ростки плюща, готовые в одно мгновение связать и обездвижить змей.
Кто-то тихо постучал в дверь, однако никакой реакции со стороны сидящего не было; казалось, он сильно задумался о чем-то или засмотрелся на игру света в мелких зеленых камнях, богато рассыпанных на ножнах и рукояти клинка.