В моей истории, насколько я помню, восставшие отделались более мягкими санкциями, а часть восставших вообще смогли уйти на Кубань. Здесь же, при меньших потерях со стороны царских войск и губернаторств, при меньших разрушениях, наказание донских казаков было более жестким. Репрессии, начавшиеся сразу же после разгрома последнего отряда булавинцев, в середине августа достигли своего апогея отменой почти всех вольностей казаков, а также пожизненной ликвидацией права невозврата беглого люда.
После всех этих сообщений стало окончательно ясно, что история, которую я наблюдаю, идет вразрез с той, какая мне была известна, ведь теперь есть фактор, очень сильно влияющий на ее ход. И этот фактор – я сам…
Но задумываться о проблемах мне, к счастью, не дали насущные дела и… Юля. Иначе я даже не знаю, до чего бы додумался, наверное, до сумасшествия точно.
Вернувшись в Рязань, в свою резиденцию, возведенную полстолетия назад рядом с Соборной площадью, я тут же был завален ворохом разнообразных бумаг, начиная с разбирательств между людом и заканчивая подписанием новых смет для города и производства в Петровке. И вот эти последние меня немного настораживали, ибо, понимая, что никто из моих соратников никогда не стал бы воровать, прекрасно зная мое отношение к данному делу и помня показательные казни воров на центральной площади, среди которых был и именитый боярин, еще на заре наместничества, я в то же время, начав вместе с Николаем исподволь разбираться в повышении расходов, заметил, что на некоторые товары цены стали заметно выше. Порой их розничная стоимость была чуть не на треть ниже той, которая была указана в сметах.
Решением этой проблемы занялся Николай. Не торопясь и не выказывая лишнего интереса, он начал потихоньку следить и добывать сведения о махинациях, обещая в скором времени предоставить мне информацию во всей ее полноте.
Как бы то ни было, у меня, слава богу, появилось время, пускай и немного, которое я мог проводить с чудесной кареглазой девушкой, забравшей мое сердце. Вот только как мало было этих прелестных мгновений…
А могло быть еще меньше, если бы Юля не предложила мне свою помощь. Да-да, именно помощь! В чем? Если честно, я был немного ошарашен услышанным, чувствуя себя дураком из-за того, что сам не подумал об этом. Медицина – та самая область, в которой мне и стала помогать Юля, взяв для обучения двух девушек и двух юношей, ранее занимавшихся сим делом у травников. Конечно, если бы не согласие епископа Иерофана и не его поддержка моей немного странной просьбы о благословении травников как Божьих людей… Да, многое могло бы не получиться, но все же добро на воспитание первых медиков для корпуса Русских витязей было получено.
Становление процесса обучения находилось под моим неусыпным контролем, но все же было одно но: Юля сама преподавала, отдавая все свои знания ученикам, и это ежедневно занимало не так уж и мало времени. Однако скоро зима, не самое лучшее время года для травников, так что занятий будет много меньше.
Честно говоря, меня немного смущает узкая специализация будущих медиков: хотелось бы, чтобы они владели хоть минимальными навыками хирургии. Тем более что в Москве два года назад открылась школа хирургии.
В 1706 году великий государь приказал построить за Яузой-рекой, против Немецкой слободы, «гошпиталь для лечения болящих людей; а у того лечения быть дохтуру Николаю Бидлоо». Думаю, что после обучения четверо травников смогут пройти малый курс и у доктора Бидлоо, как повышение квалификации. Но пока оставим эту идею до лучших времен. Тем более что появилась еще одна проблема, к которой я вместе со своими друзьями готовился особенно тщательно.
В скором времени, зимой, должен был состояться Торговый сбор под патронажем наместника земли Рязанской. Идея созыва оного пришла мне спонтанно, еще во время моих «блужданий» по югу Руси. Ведь именно для этого и были нужны те купцы, которых удалось прижать в недолгие дни стоянок возле крупных городов. Очень важно, чтобы первый сбор прошел без инцидентов. Да так, чтобы на нем были купчины не только из земель рязанских, но и из других закоулков России-матушки…
Сейчас же я стою в окружении друзей на трибуне перед вторым набором кадетов, которые приносят клятву верности царю и Отечеству. Молодые, лет четырнадцати-пятнадцати отроки произносили красивые слова, толком не понимая, для чего они это делают. Ничего, в скором времени поймут, обязательно поймут, тем более что у них перед глазами всегда есть пример.
Темно-зеленая форма кадетов заметно отличается от всех аналогов мира, ведь у нее две главных составляющих – удобство и комфорт. Сапоги блестят от лучей солнечного света, падающего на них и чуть не пускающего солнечных зайчиков в глаза, на плечах у кадетов батальона фузеи. Именно на них устремлены все взгляды новых кадетов – завистливые, полные сожаления о том, что они не могут пока быть в рядах своих старших товарищей.
Задумавшись, я почти пропустил момент, когда хор голосов сказал отцу Варфоломею: «Клянусь!» Поднимаю руку, и, после того как все успокоились и замерли в ожидании, говорю:
– Сегодня у нас праздник, братья! Так пусть же он начнется как можно скорее!
– Ура! – возопили десятки голосов разом.
В это время перед столовой ставили столы. Суетились слуги, выставляя незатейливую пищу, разливали по кувшинам квас. Готовился праздничный стол.
– Здравия желаю, ваше высочество! – откуда-то сбоку сказал знакомый голос.
– И тебе не хворать, Дмитрий.
– Хорошее пополнение? – спросил он.
– Орлы!
– И я так думаю. Хотел попросить вас, ваше высочество…
– О чем? – спросил я.
– Пару ребят хотел из первого набора к себе забрать, толковые они, много пользы принести могут.
– Ежели так, то забирай, конечно, но только тогда, когда они свои основные дела заканчивать будут.
– Как же они тогда мне помогать будут? – удивился конструктор.
– А вот так. Им доучиваться надо: в первую очередь они витязи, и только потом уже все остальное!
– Ясно, ваше высочество.
К предстоящей зиме всех кадетов необходимо было одеть во что-то теплое и по возможности недорогое. Пришлось изыскивать оптимальный вариант, коим и стали шинели. Почему это надо было сделать именно к этой зиме? Все очень просто: их производство в том году не было налажено, да и других проблем хватало. Поэтому витязям пришлось во время весеннего похода идти в сюртуках и кафтанах поверх основной формы. Однако форма есть форма, поэтому в ней необходимо единообразие, так что введение зеленого кафтана, шинели и бушлата с шапкойушанкой стало необходимой составляющей.
Сказать честно, не будь я единственным наследником грозного царя, вряд ли бы удалось все это подготовить вовремя для разросшегося личного состава корпуса. Затраты увеличились почти вдвое, не считая стоимости строительства новых зданий для всего корпуса в целом, ведь одними казармами и парой мастерских дело явно не обойдется. Но решать повседневные и возможные проблемы требовалось уже сейчас.
Вот тут-то нам и подвернулся один молодой суконный предприниматель, тесно общавшийся с Артуром на почве производства, – Илья Щеголин, имевший сто тридцать станков и семьсот пятьдесят рабочих. Итог вполне закономерен: он получил заказ, заметно снизив цену на производимый для корпуса Русских витязей товар.
Время за празднованием пролетело незаметно. А завтра вновь начнутся тяжелые и скучные будни наместника…
Декабрь 1708 года от Р. Х.
Рязань
Алексей Петрович
– Я за тобой пришел, ваше высочество! – появился откуда ни возьмись Михаил Лесной, держа под мышкой папку с бумагами.
– Ты ничего не путаешь? – удивился я, смотря на сидящую рядом со мной Юлю.
– Нет, а вот ты, похоже, забыл, что сегодня прибывают купчины на Торговый сбор, сам же сроки такие выставил. Так что извините меня, Юлия Сергеевна, но я вынужден забрать у вас его высочество, – виновато улыбнулся Миша.
– Конечно, только прошу вас скорее его вернуть, – улыбнулась мне Юля.
– Сразу же, как только я освобожусь, приду к тебе, моя прелесть! – пообещал ей.
Проходя по второму этажу к месту проведения сбора, я узнал от Михаила много полезной информации, большая часть которой поступила, можно сказать, в последние минуты. По возможности знать все и обо всех – прерогатива правителя, да и должность обязывает. Некоторые моменты оказались крайне важными для меня. Так, к примеру, на Торговый сбор прибыл один из московских купцов – Евреинов, у которого на его шелковых фабриках работало до тысячи пятисот человек, что чуть ли не на порядок больше, чем в мастерских у Артура.
Так что придется мне отнестись к нашей затее посерьезней, а то ведь я считал, что первые два-три года сборы эти будут, даже при сильном внимании с моей стороны, немного консервативными по причине того, что этот первый Торговый сбор толком не регламентирован и о нем мало кому известно. Разве что подневольных купцов удастся затащить, да и только. Оказывается, мои суждения об этом проекте оказались неверными, каюсь, сказались стереотипы моего времени.
Что ж, я сам этого хотел, так будь что будет! Будем стараться, а там как фишка ляжет.
– Кто уже на месте? – спрашиваю Михаила.
– Николай, Артур и Кузьма прибывших купцов в Малый зал провели, ждут ваше высочество.
– Хорошо.
Сердце в груди начало биться чаще, словно я иду не к купцам, а на врага.
– У тебя все получится, не может не получиться! Ведь все, что мы сделали, это только благодаря тебе! Да и всего этого так много, что у других людишек просто голова кругом идет. Так неужели Господь нас оставит? Нет! Не бывать этому! – сказал Миша, и в его глазах на миг мелькнули фанатичные огоньки, угасшие в ту же секунду.
– Ты, как всегда, прав. Ну, с богом! – улыбнулся я ему, толкая дверь.
Хочешь не хочешь, а мне все-таки пришлось встречаться с купцами. Не со всеми, конечно, а только со сливками, прибывшими на Торговый сбор. А они все – калачи тертые, их просто так не пробьешь, хотя пара тузов в рукаве у меня, конечно, припрятаны.