– А где же Артур? – спросил графа Николай.
– Он ранен, сильно ранен. Именно из-за этого мы так задержались. Я не знаю, как долго он протянет. Но он перед смертью хотел бы увидеть всех вас еще раз, а особенно тебя, Алексей, – тихо сказал Саша, обессиленно падая в кресло Прохора.
– Какая, на хрен, смерть?! Ты о чем говоришь?! – не сдержался Прохор.
– Тише, нам надо срочно увидеть Артура, я только заскочу ненадолго к Юле: думаю, что если кто и поможет, то только она, – тут же взяв себя в руки, сказал я, вставая со своего места. – Раз уж меня смогла вылечить…
– Точно! А мы тогда сейчас же пойдем к барону. Где он сейчас? – спросил Николай.
– В малом приемном зале, дальше нести его было уже нельзя, рана начала открываться, – виновато ответил помещик, как и все, вставая со своего места.
Глава 8
Середина мая 1709 года от Р. Х.
Места близ Смоленска
Бригада боярина Третьяка
Мысли молодого полковника путались и не хотели приходить в порядок, рука дрожала и не желала писать каждодневные заметки в дневник. Привычка записывать события, прошедшие за день, появилась у витязя с тех пор, как наследник Петра приказал ему ежедневно подавать отчет о работе и состоянии дел. Незаметно для себя Прохор втянулся в эту рутину и только спустя пару месяцев заметил, что все эти записи помогают ему раскладывать по полочкам мысли и идеи, попутно давая возможность зрительно видеть результат проделанной работы в форме отчета самому себе.
Уже прошел почти месяц с тех пор, как командующий витязей вместе с тремя полками выдвинулся маршем в сторону Смоленска, где их ожидало еще несколько полков. Слякотные весенние дороги по мере приближения к югу России оставались позади, уступая место пыли и духоте. Единственным плюсом южной части России была, конечно, природа. Здесь уже вовсю цвели деревья и радостно щебетали птахи, что ложилось бальзамом на сердца воинов, давно не видевших такой красоты.
Но даже красота окружающего мира не могла до конца развеять смутное беспокойство командира батальона витязей, чуть-чуть не дотянувшего до полка. Хотя ранение Артура и оказалось не смертельным благодаря девушке Алексея, Прохор понимал, что незамеченным оно не останется и виновные обязательно найдутся. Хотя ведь когда было совершено нападение на царевича, виновные не были пойманы…
«Чтоб их всех черти в ад утащили!» – зло сплюнул Прохор Митюха, убирая письменные принадлежности в небольшой тубус.
Писать заметки в таком состоянии полковник был просто неспособен. Злость на самого себя почему-то не проходила, а только усиливалась, будто именно от него зависело нападение на друзей. Правда, Алексей, до поры до времени ехавший вместе с бригадой России, развеял часть сомнений своего друга и младшего брата. Но все равно обидно чувствовать себя неспособным изменить такую, казалось бы, незначительную вещь, как секунда времени…
– Господин полковник! Вас вызывает его милость господин бригадир! – зашел в шатер командира витязей молодой адъютант бригадира Третьяка, за которым следовал один из лейбшицев (телохранителей) полковника.
«Боже, ну что за наказание? Отдохнуть и то не дадут!» – подумал про себя Прохор, закрывая кожаный тубус.
– Хорошо, я сейчас буду, – ответил витязь, поправляя портупею.
Получив ответ, адъютант тут же умчался исполнять свои обязанности, оставив полковника наедине с лейбшицем.
– Иди, Игорь, видишь же, что ничего серьезного, – наконец сказал Прохор охраннику.
– Есть, брат-полковник! – ответил витязь и вышел из шатра.
Прохор вышел следом за младшим братом. Возле выхода из шатра стояли два лейбшица, постоянно находящиеся рядом со своим командиром; только во время совещаний и по личной просьбе-приказу брата-командира они были вынуждены временно прекращать опеку, правда, ненадолго.
– Оставайтесь здесь, – бросил лейбшицам через плечо Прохор.
– Есть, – отозвались два высоких жилистых витязя.
До шатра командующего было не так уж и далеко, всего-то полверсты, не больше, но погодные условия делали это расстояние тянущим как минимум на пару верст, слишком уж много грязи было на дорогах, разбитых сапогами солдат и подковами лошадей. Проходя стоянку своего полка, расположенную в паре сотен локтей от его шатра, Прохор услышал слова знакомой ему песни, которую когда-то в юношестве, еще проходя учебу в корпусе, он слышал от своего брата и командира царевича Алексея.
Улыбнувшись, Прохор пошел дальше, напевая песню себе под нос.
Перед шатром командующего бригадой стояли все командиры полков, в том числе и прибывший совсем недавно Бернер, а также члены штаба боярина. Прохор поздоровался со всеми, благо после прошлогодней кампании у него появилось много друзей среди других полков, в том числе и среди командования этих полков – что поделать, война сближает людей, особенно когда один из них спасает жизнь другому.
Но среди знакомых частенько попадались и те, кого молодой витязь видел впервые.
– Обер-фискал генеральства генерал-фельдмаршала Шереметева Петухов, – представился молодой мужчина, первым подойдя к Прохору, сразу же после того как майор закончил здороваться со своими старыми товарищами.
На вид ему можно было дать лет тридцать с хвостиком. На лице его застыли над губами маленькие аккуратненькие усики, забавно шевелящиеся во время разговора, словно у таракана. В целом же ничем примечательным внешность обер-фискала не отличалась, разве что едва видимая полоска шрама на правом виске выделяла его среди других.
– Командир полка Русских витязей полковник Митюха, – не растерялся Прохор, отвечая на приветствие обер-фискала.
– Как вам марш до Смоленска, господин полковник? – спросил с улыбкой фискал.
– Довольно мило, если бы не весенняя грязь и холодные ночи, – ответил Прохор, не понимающий, что от него потребовалось военной полиции.
– Ха, а вы, оказывается, шутник, – тепло улыбнулся фискал.
– Почему же? – спокойно поинтересовался Прохор.
– Ну, природа частенько балует нас без нашего на то ведома, а уж чтобы преподнести сюрприз, так это вообще за ради бога, поэтому я и удивляюсь вашему терпению. Ведь все же марш по весне – то еще «приятное» занятие, – пояснил фискал Петухов.
– Тогда понятно.
– Что ж, приятно было с вами познакомиться, господин полковник. Если вы не против, я хотел бы продолжить наше знакомство, – сказал Прохору фискал, намереваясь уйти по делам.
– Взаимно, господин обер-фискал. Я тоже хотел бы продолжить нашу беседу, – ответил витязь, провожая его взглядом.
– Что хотел от тебя этот сын барсука и лисицы, полковник? – спросил кто-то за спиной у Прохора.
Повернувшись, витязь увидел одного из тех людей, с которыми его свела судьба в его первый поход – полковника Шестакова, сорокалетнего мужчину в полном расцвете сил.
– Ничего, просто про природу рассказывал, – улыбнулся Прохор.
– Да? – недоверчиво хмыкнул полковник, глядя на витязя.
– Да, именно о ней, родимой, – ответил Прохор.
Но не успел полковник спросить что-то еще, как из шатра командующего вышел адъютант и пригласил всех войти.
– Добрый день, господа офицеры, – первым делом поприветствовал вошедших боярин.
– Добрый день, господин бригадир, – ответили вошедшие командиры.
– Не буду вас долго задерживать. Скажу только то, что действительно важно и нужно. Может, кто-то из вас не знает, но этим летом наш государь, да хранит его Бог, предполагает преподать урок шведам. И для этого уже собираются войска, но, к сожалению, они не могут быстро подойти к нам в силу непредвиденных обстоятельств. Именно поэтому царь-батюшка приказал нашей бригаде выдвигаться как можно скорее и сдержать Карла на границе, не допуская его вглубь наших территорий.
– Нас посылают на убой, – грустно улыбаясь, сказал Олег Владимирович Шестаков.
– Не буду ничего скрывать от вас. Да, нам предстоит тяжелое испытание, – ответил на реплику командующий. – И возможно, что вернуться предстоит не всем…
– Господин бригадир, разрешите вопрос? – спросил барон Бернер.
– Конечно, господин полковник.
– А как скоро подойдут основные силы?
– К середине июня, – ответил боярин барону, вызвав вздох облегчения.
– Что ж, я думаю, мы вполне сможем продержаться месяц, сдерживая шведа в какой-нибудь крепости, – улыбнулся барон Бернер.
– Не в какой-то крепости, барон. Государь приказывает нам выдвигаться навстречу Карлу, к Полтаве, – сказал граф Троицкий.
– Все равно, я думаю, что мы сможем продержаться нужное время, – ответил барон.
– Конечно, продержимся! – поддержали полковника его соратники.
– Тогда попрошу вас, господа полковники, идти к своим войскам и готовить их к маршу на Полтаву. Завтра с утра мы должны выдвинуться, – отпустил командиров командующий бригадой.
– Есть! – ответили полковники и развернулись к выходу из шатра.
– А вас, господин полковник, я попросил бы ненадолго задержаться, – в последний момент сказал уходящему Прохору бригадир.
Все командиры вышли из шатра командующего, косясь на молодого полковника Русских витязей. Прохор подошел к столу, пододвинул стоящий возле стены шатра стул, присел на него, после чего вопросительно посмотрел на боярина Третьяка.
Бригадир же, не замечая взгляда Прохора, встал со своего места и достал из небольшого сундука, мирно стоящего в углу, небольшую стеклянную бутылку. Не спрашивая о желании витязя, командующий достал из стола пару бокалов и наполнил их на треть.
– За здоровье нашего государя Петра Алексеевича! – поднял свой бокал боярин и, продлевая момент, немного отпил из него, наблюдая за реакцией витязя, так же, как и он, немного отпившего из бокала.
– Превосходный вкус! – восхищенно сказал Прохор, ни капельки не преувеличивая. Чему-чему, а умению ценить качество витязь у своих друзей научился.
– Я рад, что вам понравилось это вино, господин полковник, оно и мне очень нравится, так сильно, что порой плачу за него чуть ли не тройную цену, лишь бы бутылочка-другая всегда была в моем погребе, – признался командующий, поднося бокал к губам.