Двадцатые числа июня 1709 года от Р. Х.
Где-то в Ионическом море
Полномочный посол государства Российского
Алексей Романов
Эгейское море осталось далеко позади, сегодня-завтра мы должны выйти в центральные воды Ионического моря, так что наше морское путешествие, как я очень надеюсь, в скором времени должно закончиться – ненадолго, но все-таки. Недели три – и мы, наконец, сможем высадиться в первом городе нашего посещения, Провансе.
В отличие от Петра, я предпочел начать свой путь не с Англии и Голландии, а с Франции. Пусть она сейчас находится в относительном упадке, но все же симпатий она вызывает много больше, нежели заносчивое островное государство. Увы, но батюшка так и не хочет понять, что союз с Англией, которого он так жаждет, не принесет России ничего хорошего. А вот если получится наладить отношения с Францией, то в будущем вполне возможно будет рассчитывать на нее в решении ряда «южных» вопросов, связанных с Османской империей, союзником которой она является. Да и общаться с почти побежденной страной много сподручнее, нежели с ее победителем.
Политика, знаете ли, скользкое искусство, в котором нет места личным привязанностям… Чушь! Я, по крайней мере, именно так считаю. Лучше иметь под боком одного надежного друга и союзника, чем постоянно ожидать предательства от временных друзей, не видя дальше своего носа.
Вот только, чтобы быть уверенным в том, что выбранный союзник именно таков, какой тебе нужен, необходимо соблюдать ряд взаимных условий. Одно из них, к примеру, такое – отдавать наследников и детей правителей на обучение в Россию; второе – никогда не позволять оседать на землях империи и союзника еврейским сынам, или же, наоборот, сразу уравнять их в правах при одном условии: все осевшие на Русской земле должны быть выкрестами.
Ну и третий пункт – один из главных, но не последний: тесно связать экономику союзника путами помощи и поддержки – в крайнем случае они могут стать и кандалами. Жестоко, некрасиво, в какой-то мере омерзительно, но крайне надежно, а самое главное, действенно. Если так будет продолжаться на протяжении нескольких поколений, то народ союзной державы может быть в дальнейшем ассимилирован, причем на добровольной основе.
– Стоп! У меня мысли куда-то не туда пошли, завернули не в то русло! – массирую свои виски.
Вечерняя прохлада приятно овевает разгоряченное от жарких дум тело, будто опытный опахальщик в полуденную жару. Новые идеи и мысли занимают свои места в голове, в надежде на то, что в скором времени и до них дойдет время.
Внезапно на палубе забил колокол, созывая личный состав наверх. За окном каюты резко похолодало, слабый ветерок полностью исчез.
– На нас движется шторм! – донеслось сверху на палубе.
Колокол продолжал надрываться, предупреждая команду о надвигающейся опасности. В окно каюты я увидел, как позади нашего корабля два барка выстраиваются в линию, зажигают на мачтах фонари, отдают команды флажками – на кораблях спешно готовятся к бою со строптивой стихией.
– Сейчас нас накроет! Паруса закрепить, обвязаться веревкой…
Голос капитана оборвался. О борт барка ударилась волна, следом за ней еще одна, больше первой. Через мгновение на лицо упали сотни капель, выводя меня из оцепенения. Хаотично мечась по каюте, я закрыл окна, быстро собрал все бумаги и книги, начал упаковывать их в стоящий в углу сундук, но внезапно пол подо мной поехал, я не удержался и упал на спину, зацепив локтем небольшую полку. Качка началась!
Морская качка усиливалась с каждой секундой, пару раз меня знатно приложило об угол стола, один раз, не удержавшись, я упал на пол. Постепенно на теле не осталось ни одного целого участка, один сплошной кровоподтек, да и только. Жизнь в очередной раз подбрасывала мне новое испытание.
Как я до сих пор не сломал себе шею, мне так и не удалось понять. Записи, которые я делал во время всего своего путешествия, с огромным трудом удалось затолкать в сундук, замок которого благополучно затерялся в недрах каюты. Дощатый пол скрипел, и казалось, что через мгновение эта посудина развалится пополам. Но нет, проходили минуты, а барк продолжал упорно противостоять стихии. Где-то вдалеке слышались голоса кого-то из команды…
Поворачиваю голову и вижу, как в очередной раз меняются местами потолок и пол.
Удар, вспышка боли, я теряю сознание…
– Ваше высочество, с вами все в порядке? – откуда-то издалека донеслось до моего сознания.
Открываю глаза и вижу, что передо мной на коленях стоит Егор, один из моих гвардейцев, обеспокоенно разглядывая меня чуть ли не со всех сторон.
– Все нормально, если про голову забыть, – отвечаю ему, чувствуя, как внутри больной головушки взрываются мириады звезд.
К горлу подступил неприятный комок. «Мне только сотрясения не хватало!»
– Где мы находимся?
– Наши корабли разметало по морю, ваше высочество. «Зверь» не в состоянии продолжить плавание, у него пробоина; пока его не отремонтируют, из бухты он не выйдет, – ответил Егор.
– Так, ясно…
Оглядываюсь и вижу, что лежу на песчаном берегу, вокруг валяются баулы и сундуки с вещами, рядом в небольшой бухточке замер наш барк с отломленной бизань-мачтой.
– Хорошо, что вообще целы остались…
– Да, это точно, – нервно облизал губы гвардеец, вспоминая недавнюю битву со стихией.
– Капитан говорил, где мы сейчас находимся?
– Извините, ваше высочество, я не узнавал…
– Ничего, все в порядке, я сам переговорю с капитаном Мироновым.
В голове продолжают бить колокола, в горле противная горечь, того и гляди мой вчерашний ужин попросится наружу, но пока, слава богу, этого не происходит. Так что не без помощи Егора встаю на ноги, собираясь идти к капитану корабля.
Он сам, если меня не обманывает зрение, расположился на самом берегу, в надежде выискать бухту понадежнее. Видимо, барк действительно хорошо потрепало, если уж капитан не решается вести его в ближайший порт. Барк слегка накренился, видимо, течь сильная, если наш корабль готов завалиться набок.
С каждым шагом в голове гулко проносится эхо тревожного колокола. Определенно, последствия удара головой не самые приятные.
– …Мать твою, Ефим! Я тебе что говорил?! А?! Я тебя спрашиваю!
Не доходя до капитана саженей двадцать, увидел такую картину: стоит молодой матрос, нервно теребящий свой платок, а возле него капитан. Злой голос капитана и виноватое лицо матроса явно указывали на то, что произошел какой-то инцидент, и явно не из приятных.
– Дык откуда я знал, ваша милость?
– Чего ты не знал? Что углы на сундуках надо прикрыть?! Тогда тебе нечего делать на моем корабле! Пошел вон, собака!
Казалось, еще немного – и капитана хватит кондрашка, как в народе называют эпилептический удар.
– Но…
– Это еще его высочество не знает! Иначе точно на рее вздернет! Пошел вон с глаз моих долой!
Матрос понуро направился прочь от взбешенного капитана Миронова, тот же остался стоять на месте, о чем-то усиленно думая. Моего приближения он явно не видел, да и как увидишь, если я иду со спины?
– Капитан, что случилось? – спрашиваю тридцатилетнего Миронова.
По спине капитана барка пробежала едва заметная судорога. Медленно, словно приговоренный к смерти, он повернулся ко мне. На лице красные пятна, под глазами синие мешки – видимо, он вовсе не ложился спать.
– Ваше высочество, – кланяется он.
– Ну же, Дмитрий, говори, что такое случилось, из-за чего ты бедного матроса чуть на тот свет не отправил? – улыбаюсь капитану.
Все же тошнота и головная боль постепенно проходят; странно, конечно, что так быстро. Но жаловаться на сие глупо, так что вместе с уходящими личными неприятностями ко мне понемногу возвращается хорошее настроение.
– Во время шторма посол его величества государя-батюшки Петр Андреевич Толстой ударился об угол одного из стоящих в его каюте сундуков…
– И?.. – слегка сжимается сердце от плохого предчувствия.
– Он умер, – коротко, по-военному, отвечает Дмитрий, глядя мне в глаза.
– Мне надо осмотреть его каюту и, конечно же, сундук, о который он ударился.
– Сию секунду! – облегченно выдыхает капитан.
Да, увы, как ни жаль замечательного человека, но и такое может быть, сам чуть богу душу не отдал. Так что вариант со смертью от сундука, как бы нелепо это ни звучало, все же можно рассмотреть, да и лгать мне капитану не с руки. Но как бы то ни было, надо организовать хотя бы видимость расследования.
После осмотра «орудия убийства» мы с капитаном Мироновым отправились обратно на берег, куда уже переправили все вещи дипломатической миссии, в том числе семь небольших сундучков с золотыми монетами и один – с драгоценными камнями. Конечно, для обычной поездки этих денег слишком много, но государь также требовал нанимать мастеров и офицеров на службу в Россию, а если повезет, то и заложить на какой-нибудь верфи фрегат-другой.
Однако сейчас, когда получается, что в силу случившегося несчастья во главе сильно сократившегося посольства остался я один, то мне все карты в руки. Да и сам Петр говорил о том, что я могу посещать те страны, которые считаю нужным, вот только вопрос: что мне делать дальше? В моем распоряжении вместо трех кораблей остался всего лишь один, да и тот никуда не годен, по крайней мере, в ближайшем времени. А вот его-то мне терять ни в коем случае нельзя, необходимо как можно скорее попасть обратно в Россию.
Что мы имеем в итоге? Во-первых, полную свободу передвижения и заключения хоть сколько-нибудь нужных договоров, во-вторых, денежные средства для осуществления всех этих передвижений и, в-третьих, всю полноту власти как полномочного посла. Хм, неплохо, вот только без кораблей отсюда не выбраться. Насколько я правильно понял нашего капитана, мы попали на Сицилию, оказавшись прямо посередине между Мессиной и Катанией. Откуда ему это известно, я допытываться не стал: не до этого сейчас, признаться честно.