– Бред, – покачала головой она, притормаживая: впереди, похоже, была развилка.
К столь же глупым версиям Хэйт отнесла и связь с новоприобретенным достижением, «взглядом истины», даже полагая, что оно не относится к числу распространенных. Что такого особенного она могла тут этим взглядом высмотреть? Сколько у люмбра хп? Так это она еще в залах выяснила. Иными словами, к делу ее художественные навыки и специфичное достижение едва ли были причастны…
Схема, карта, лабиринт – все это подсказывало, что навык «картограф» мог иметь некое отношение к попаданию сюда, но тогда напрашивался вывод: главная цель – не выбраться наружу, а найти что-то внутри.
– Вменяемо, хоть и связано с неучтенными трудностями, – остановившись, сказала Хэйт.
Она добралась до первой развилки, и теперь следовало озаботиться непротиворечивым планом действий.
Тем паче, что самый прозаичный из вероятных источников ее неприятностей – его величество Случай – со счетов сбрасывать на стоило. «Ага, раз в календарный год, в день солнцестояния, когда ближайшая планета проходит некое созвездие на местном небосклоне, одна глупая курица может получить – совершенно бесплатно! – незабываемую экскурсию по „городку“ червей-людоедов!» – на этом жизнеутверждающем пассаже Хэйт решила переключиться на поиски выхода.
К «почемучкам», как здраво рассудила девушка, правильнее будет вернуться позже, на поверхности, с чашкой чего-нибудь горячего, в кругу друзей. Можно даже с Маськиной кошкой на коленях, мурчащей и выпускающей коготки, атмосферы ради…
Ход раздваивался: часть уходила влево, немного отклоняясь от того, по которому брела квартеронка, другая – отворачивала резко вправо. Хэйт в который раз мысленно возблагодарила умение «свет во мгле» и день, когда она приобрела книгу для его изучения (кстати, ларчик причинный мог открываться проще, чем она нагородила – возможно, для провала достаточно было просто владеть этим заклинанием).
– Художник я или где? – фыркнула Хэйт, творчески подходя к решению задачи лабиринта, а именно – доставая из инвентаря тюбик с краской. – Погулять вышла, ага. Добровольно-принудительно.
Она потрогала пальцем стену – закругленную, равно как и пол с потолком (идти по этой «трубе», не согнувшись, она могла только благодаря невысокому росту; та же Барби на ее месте вынуждена была бы пригибаться при ходьбе). Поверхность стены оказалась довольно ровной, не рыхлой, следовательно, на нее вполне можно нанести краску, что адептка и проделала, сначала выдавив немного краски и тюбика на палец. Кисть и палитра – это отлично, но не в условиях, когда мимо могут мирно проползать червячки, устроившие эти самые ходы, а чем меньше «лишних» предметов в руках, тем проще их убрать, заменяя на оружие.
Хэйт сделала пару пометок на правой стене: крестик, означающий, что из этого прохода она пришла, и двойную стрелочку, заворачивающую на стенку правого отворота. Она была правшой, отсюда и уклон в правую сторону, да и правило одной руки, как единственно знакомое для прохождения лабиринтов, задействовать посчитала верным, разве что внеся кое-какие дополнения.
– Отлично, – с чувством выполненного долга сказала она, убрала тюбик и двинулась в отмеченный коридор.
Теперь, если этот ход окажется петлей, она пририсует кружочек к стрелке, обозначая, что «ловить там нечего», и двинется в левый проход. И не важно, если придется несколько раз проходить одни и те же коридоры, ведь каждый раз она сможет дополнять отметки. Главное – не запутаться и сохранить ясность мысли, а наличием подсказок она себя обеспечила.
Шагов через двадцать обнаружился местный житель, люмбр. Сражение в замкнутом пространстве, без свободы маневра, легким и приятным назвать язык бы не повернулся, но Хэйт была готова к этой встрече, а червь, судя по его неповоротливости в первые мгновения схватки – нет. Но радости от победы не было. Теперь, имея опыт столкновения с «наглядным пособием» внутри ходов, девушка могла руку дать на отсечение, что их (ходы) «проедали» не люмбры. Размеры не совпадали: червь «в высоту» едва ли половину расстояния от пола до потолка занимал. Создатель этих тоннелей был намного крупнее обычного люмбра.
И что-то ей подсказывало, рано или поздно она с этим «строителем» столкнется.
– Ничего, зеленый, мы тоже не лыком шиты, – недобро выговорила Хэйт. – Ты, главное, держись позади меня и не лезь в драки.
По-хорошему, животинку следовало отозвать – сожрут же и не заметят. Только остаться одной в неизвестности, тишине и мраке за пределами радиуса заклинания – эта перспектива пугала, хоть и не считала себя Хэйт слабонервной. В инвентаре лежало два свитка воскрешения питомца, хорошо, что про них она не забыла и не зажала пару монет в вечном своем скупердяйстве.
Через час блужданий (она время от времени сверялась с игровым таймером) восемь пройденных поворотов, один из которых заворачивался петлей, заставив адептку возвращаться к предыдущей развилке, на счету ее было пять уничтоженных люмбров. Навык картографа, методично проверяемый на каждой развилке, всякий раз отказывался активироваться, а Хэйт начала злиться.
– Перерыв, – устало произнесла она, приваливаясь к стеночке.
Перекусив и переведя дух, Хэйт продолжила движение.
Следующий час мало отличался от предыдущего: те же ходы, те же пометки, те же люмбры. Но что-то начало вырисовываться в ее восприятии, так, она могла заранее угадать, скоро ли будет развилка, в какую сторону повернет коридор, где выше опасность наткнуться на «лежку» червяка… Как говорил Кен: «В этой игре нет ничего бессистемного. Соль в том, чтобы вычленить элементы этой системы, распознать и применить с пользой для себя».
– Мы выберемся, зеленый, – убежденно сказала Хэйт. – Твоя хозяйка, может, и не такая умная, как Кен, но и мои хилые извилины что-то да могут!
Минул еще один час. Хэйт по-прежнему рисовала пометки на стенах, при этом все чаще ловя себя на попытках сравнить лабиринт со… снежинкой, вырезанной из бумаги. Только части, по которым как бы прошлись ножницами, «прорези», собственно, образующие узор, это стены и то, что за ними, а бумажная часть снежинки, после тех ножниц уцелевшая – ходы. Пересказать кому-либо эту гипотезу адептка едва ли решилась бы – сочтут же за двинутую, как ни объясняй, что она творческая личность, художник и вообще, она так видит!
Вопрос, задаваемый Хэйт самой себе, состоял в том, что в центре снежинки-лабиринта? Выход или же… настоящая цель, в чем бы она не заключалась, будь то монстр, прорывший ходы, а то и (может быть и такое) породивший люмбров, или какой-то предмет, который нужно отыскать и вынести на поверхность?..
Ответ она получила только через пару часов: даже с интуитивным пониманием устройства лабиринта, пройти его быстрее было весьма затруднительно, так он был велик; кроме того, схватки с червями тоже требовали времени – это группе из шести игроков тот люмбр на одну совместную атаку, для одинокой адептки задача усложнялась в разы.
Чем ближе подходила она к «сердцевине», центру лабиринта, тем шире становились тоннели. Поначалу это было едва заметно, но чем дальше, тем явственнее становилось это изменение. В центре же…
– Два в одном, – без намека на удивление констатировала Хэйт. – Этого-то я и опасалась…
Внушительных размеров зал был виден ей не полностью, слабое освещение самого зала не располагало, но здесь вообще был какой-то свет, кроме источаемого заклинанием адептки, что значило – она не ошиблась в выводах.
Хэйт подобралась поближе (на цыпочках и не дыша), чтобы осмотреться.
Задание! Подземелье внутри подземелья (ситуативное) – изменено!
Вы обнаружили выход из лабиринта люмбров, но дорогу к нему преграждает Люмбар – монстр, чье существование противно богам. Вы можете пройти в портал (в таком случае Люмбар не станет атаковать вас) или же попытаться уничтожить монстра. В случае вашей победы люмбры будут ослаблены и со временем вымрут.
Награда: вариативно.
Уровень сложности: скрытое ситуативное задание.
Внимание! Если вы предпочтете не убивать Люмбара или же погибнете, сражаясь с ним, награда за задание будет минимальной!
Предложи система быстрый и бескровный вариант завершения квеста раньше, до того, как Хэйт промаялась несколько часов в лабиринте, она, не раздумывая, согласилась бы на него. Но теперь ее усилия требовали должного вознаграждения, поэтому распухшая в середине сегментированного тела хреновина, именуемая Люмбар, стояла (хотя, скорее, лежала, слегка трепыхаясь) в шаге от внесения в книгу вымерших существ Тионэи.
Монстр был элитный, как и следовало догадаться, почти шестьдесят тысяч хп при всего лишь тридцатом уровне, из-за титанических размеров наверняка неповоротливый, зато, если позволить себя придавить тем же хвостом или сжать между сегментами – пиши пропало. Вдоль стен по всей окружности были как-то беспорядочно навалены белесые коконы, под потолком расположились «кляксы» лишайника (или мха?), очень схожие с теми, что Хэйт видела в пещере под храмом Ашшэа, когда выполняла задания с древом скорби и древом познания, эти-то «кляксы» и освещали зал. И, если в безопасности «осветителей» адептка не сомневалась, то коконы внушали серьезные опасения, не говоря уже об их количестве…
Она немного замешкалась, решая, отозвать или оставить при себе питомца, ведь в случае гибели терял он всего пять процентов опыта, что было не страшно, за время хождений по лабиринту на червячках Геро прокачали целый уровень и еще чуть-чуть сверху. Зато, если все завершится успешно, опыта ему «отсыпет» ого-го сколько! Немного угнетало только два нюанса: использовать свиток воскрешения можно было лишь вне режима боя; Хэйт не знала, что будет, если погибнут они оба – перенесется ли «трупик» питомца в круг вслед за ней или… Вот это «или» дико нервировало, причем подумай она заранее и поищи ответ на сайте, не было бы таких заморочек.
Здесь хорошо бы звучало что-нибудь пафосное, вроде: «Мы прошли весь путь вместе, так идем же до победного конца!» – или там: «Я не дам тебе умереть, мой маленький чешуйчатый др