Адептка решительным шагом направилась к нише с порталом: задерживаться в данже, вымотавшем ее до изнеможения, Хэйт не желала ни одной лишней минуты – и без того весь вечер тут угробила, пора бы и на выход. «Неправильная я дроу, дефектная. Они всю жизнь в подземельях проводят, а я от нескольких часов на стенку лезть готова», – с такими мыслишками девушка отмахнулась от предупреждения от системы, что портал-де односторонний, пройдя сквозь него, вернуться она не сможет.
– Да я сверху приплачу, лишь бы с гарантией, что сюда больше – ни ногой! – буркнула Хэйт, устремляясь в радужные переливы малых портальных врат.
Портал выбросил Хэйт ко входу в Яму Скорпионов, и тут же вокруг адептки закружился хоровод феечек. Изменилось отображение окна группы, а стайка фей резко увеличилась еще на парочку, особо настырных крылатых малявок. Их-то Хэйт и подозвала в первую очередь, справедливо полагая, что феи «первого разлива» несут послания разной степени обеспокоенности напарников.
Спустя минут десять-пятнадцать адептку тискали, обнимали, оглушали криками и писками разных тональностей… Словом, радовались обретению «ушастой катастрофы».
– Ребят, я вам все расскажу, но в другой раз, хорошо? Вымоталась так, что дышу – и то с трудом, – посетовала Хэйт, ничуть не кривя душой: хотя шкала бодрости и была полна до краешка, усталость была такая, что она ног под собой не чуяла. А ведь назавтра назначены были пытки, то есть обучение детишек разумному, доброму, вечному…
И под шумок (как-то без восторга встретили друзья ее заявление) негромко проговорила:
– Выход.
– Дом, милый дом…
Вероника выбралась из капсулы, поспешила к выключателю – тьмы ей за глаза хватило в ходах виртуальных червей. Спать хотелось неимоверно, но она в принудительном порядке заставила себя нарезать и съесть салатик, запивая томатным соком. Находки (гравюра и обрывок карты) не давали покоя.
Что вещицы не рядовые – понял бы и младенец, но, чтобы что-то весомое «поиметь» за эти предметы, придется немало крови и пота (игровых, конечно же) пролить… Мороки уйма будет, это стопроцентно. И еще один скользкий момент: говорить ли о находках друзьям? В этот раз она сбежала, сославшись на усталость, но завтра придется что-то говорить: либо правду, либо что-то вроде сочинения на тему: «Как я провела лето»…
Она хотела им доверять. Но еще больше хотелось ей не обмануться в конечном итоге.
– Промолчу, – Вероника скривилась, как от кислятины какой. – Меньше знаешь – лучше спишь.
Дети!..
«А-а-а!» – мысленно кричала Вероника. Учить! Детей! По своей воле – никто за язык не тянул – сама дала согласие.
Нет, сами дети были милые, очень спокойные (по правде сказать, даже слишком спокойные), они внимательно слушали все ее указания и, как могли, старались их воплотить – так было в прошлый урок, когда Вероника заменяла Стаса на занятии. Но одно дело подменить привычного детям преподавателя на один урок и совсем другое проводить такие уроки стабильно, каждый раз глядя в глаза ребятишкам, для которых дом – муниципальное здание из трех этажей.
– Белозерова, ты трусиха! – хмыкнула девушка и полезла на антресоль за старыми конспектами и рисунками.
Самое смешное, что урок пролетел так быстро и легко, что Вероника даже не поверила часам, когда они показали время окончания занятия. Поскольку дети посещали дополнительные уроки по желанию и в соответствии с увлечениями, в классе были только те, кого на самом деле интересовали живопись и рисунок. Отклик со стороны учеников был просто невероятный, а обещание Вероники собрать на следующем занятии настоящую, «взрослую» композиционную «горку» осветило лица ребятни широкими и светлыми улыбками.
«Детям нельзя лгать – они улавливают фальшь лучше любых детекторов. Верить им, быть с ними искренними, показывать, что ты гордишься их успехами – работа учителей». Тот день и случайно подслушанный разговор между матерью и молоденькой учительницей, только-только из вуза, Вероника помнила отчетливо. Собственно, тогда она и познакомилась с Галкой… Галиной Валентиновной, как представила коллегу мама. Кто бы мог подумать, что через неполных пять лет так обернется: Вероника будет пробовать свои силы в преподавании, а Галя с мужем станут самыми близкими ее друзьями?..
Совместить полезное с полезным – это Вероника надумала сделать на обратном пути. По дороге в детдом она видела вывеску книжного магазинчика, что было весьма кстати.
– Мне книгу по кулинарии. Для чайников, – обратилась Вероника к девушке, скучающей за кассой.
Та уронила пилочку для ногтей, ойкнула, заморгала часто-часто.
– Что, простите?..
– Кулинарную книгу. С простыми рецептами, – стараясь не ухмыляться совсем уж ехидно, ответила Вероника. – Книг для «продвинутых пользователей» не нужно, такие уже есть.
Дома и впрямь имелось две книги, причем одна пугала девушку одними названиями («крученики по-хустски», «суп а-ля рен» и прочие), а стиль второй добивал наповал тех, кому не хватило первой: «1 фунтъ телятины, 1/4 фунта чухонского масла, 1/2 французской булки, фрютюрь номер какой-то там»… Этот «фрютюрь» вызвал у Вероники легкую истерику, поэтому читать дальше она просто не решилась.
Покупка состоялась после сбивающей с толку кутерьмы с подзыванием продавца, поиском упавшей пилочки, зрительным «контактом» с полкой, целиком заставленной кулинарными книгами всех разновидностей (в переплетах толстых, твердых и солидных, в мягких обложках, с альбомными пластиковыми листами, собранными на спирали, в обложках кричащих расцветок, от известнейших шеф-поваров и далее, и далее), и после наводящих вопросов продавца: «Яичницу жарить умеете? А блины? Как насчет каш?»
На улицу Вероника выскочила пулей, отсвечивая красными ушами.
– Фу-ух, – выдохнула она, косясь на бумажный пакет с приобретением. – Поздравляем, профессия Кулинар получена! Текущий уровень мастерства: один-точка-ноль. Ранг – новичок. И чего она так странно на меня смотрела, когда я спросила, есть ли здесь рецепт тушеной капусты?..
Хэйт снова атаковали мелкие пакостницы – феи. Причем ей показалось, что им «подкрутили» поведенческую схему – прежде они не норовили хлопнуть адресата по носу и не дергали за волосы.
– Эй! – возмутилась адептка.
Вредины отреагировали, уронив два свитка ей на макушку.
– Эй!!! – еще громче рявкнула Хэйт… в никуда – феечки рассыпались искрами. – Вот же… Маськина родня в пятом колене! Шкодницы те еще, но такие милые, что и пришибить охота, а рука не поднимается!
Письма были от гномы (еще разок помянутой «добрым» словом) и убивца. Складывая их послания вместе, выходило, что сбора для арены сегодня не будет, гномка занята «добычей полезных ископаемых» – алмазов для задания, срок выполнения которого истекал, а остальные участники команды записались в грибники, чтобы помочь напарнице.
Хэйт отправила Рэю записку с обещанием присоединиться к сбору грибов чуть позже, как разберется со своими делами. И впрямь, пора было решать храмовую проблему, благо, козыри на руках адептки теперь имелись – и еще какие!
Уже стоя перед храмом Балеона в Велегарде, она проверила (четвертый раз кряду), не ошиблась ли в своей интерпретации сдачи «Подземелья внутри подземелья». Никаких территориальных условий не было, что значило…
– Стоп, – Хэйт резко затормозила. – Это не может быть так легко.
Совпало, конечно, удачно: у нее «висел» непонятный квест, в процессе прохождения Ямы она попала в ходы, чтобы в конечном итоге получить квест-итем, идеально подходящий для того, чтобы «впечатлить» жреца по заданию «Двоебожие». Слишком гладко выходило. «А что, если бы я не упала в ту дыру? Или мы пошли бы в другое место?» – беспокойно метались вопросы в уме Хэйт.
– Я спутала причину и следствие, – поморщилась она, со свистом выпуская воздух изо рта. – Связь-то есть, но чтоб так – на поверхности? Ой, как сомнительно…
Так, с печатью глубокой задумчивости на лице (иной мыслитель позавидовал бы), она дошла до излюбленного местечка для «посиделок» и опустилась на травку.
– Должно быть другое решение…
После выхода из лабиринта Хэйт решила, что главной целью его было нахождение части утерянной карты – и это состыковывалось с ее ранними измышлениями. Гравюра не совсем «контачила» с версией, но судя по тому, что обретение ее не вызвало начало задания, нужно было соответствовать еще каким-то условиям, чтобы квест активировался. Поэтому Хэйт заключила, что гравюра – вторична, и то, что она провалилась в ходы, было вызвано наличием навыка картограф – тем более внятным выглядело это предположение на фоне того, что навык был внеклассовый и при этом непопулярный.
«Пожалуй, разобраться с задачкой „Двоебожия“ с помощью железы Люмбара можно, но правильно ли это? Тем более, дальше могут быть другие этапы», – от этих мыслей голова адептки пухла в самом прямом смысле.
– Рад видеть тебя снова, дитя, – поприветствовал ее знакомый уже голос.
Хэйт спрятала улыбку, прежде чем поднять голову. Все верно: пятьсот очков репутации с орденом, начисленные системой за убийство Люмбара, сами по себе ничего не давали: в большинстве случаев отношение НПЦ к персонажу изменялось скачкообразно, при переходе игрока с одного уровня репутации на другой; однако имелось еще кое-что – личное расположение НПЦ. Игрок не может видеть числовые показатели репутации с каждым встреченным неписем, но именно эти цифры могут перевесить чашу весов в спорной ситуации. НПЦ ничего не забывают. Обманув или оскорбив торговца на рынке, не стоит рассчитывать на скидку при новом визите к его лотку, даже если репутация с городом и анклавом на высоком уровне. И наоборот, сделав что-то хорошее, да и просто совершив поступок, правильный с точки зрения непися, можно было оказаться в выигрышной ситуации в будущем.
Так, делясь скромной едой с мастером Гэхартом, Хэйт получила книгу рецептов стоимостью в тысячу золотых. Ведя разговор с жрицей Каштэри в манере, угодной дроу, она добилась «особого расположения» и, вместе с этим, задания, при выполнении которого был обретен ею древний пергамент.