Увы, никаких идей по поводу того, как свести риск к минимуму, не возникло. Кроме ненадежного метода с вином…
Поэтому, наблюдая за тем, как глазки, только что прожигавшие дыры в области ее пикантного выреза, заволакивает сонная пелена, как смыкаются веки главных в особняке неписей, Хэйт не столько радовалась, сколько переживала. Уснули они, впрочем, синхронно, легко и даже забавно: Филд, по классике жанра, лицом в салат, Альфиус с чашей у рта. Занесенная рука дрогнула, чаша опрокинулась, заливая красным вином подбородок и широкое жабо, прозванное Хэйт слюнявчиком; пальцы уснувшего непися разжались, чаша полетела вниз. Девушка метнулась, перехватывая посудину у самого пола – не хватало еще, чтобы на грохот вбежала охрана.
– Кх-м, – раздался знакомый кашель. – Юбку одерни, а? И разогнись… Ты так проверяешь крепость сна этих двоих?
– С-с-сорхо, – процедила сквозь зубы адептка, распрямляя спину. – Заботливый ты мой… Что с остальными? Спят?
Мастер-кулинар усмехнулся.
– Дрыхнут без задних ног, некоторые даже без лап. Это я про собачек. Ход нашли, ключи к нему тоже, твоя милая подруга ждет тебя там. Иди, геройствуй.
– А ты? – недоуменно спросила Хэйт.
Сорхо пожал плечами.
– Разница в уровнях же. Квест на меня все равно не разделится, и как бы не было штрафов на награду из-за моего участия. Опять же, если кто-то из неписей проснется, будет лучше, если я окажусь рядом.
– Награда: нет, – мрачно озвучила адептка «полюбившуюся» строчку. – Штрафовать не из чего.
Повар только отмахнулся – топай, мол, не тяни время. В этом он был прав, так что Хэйт засеменила в сторону гномы, ориентируясь по карте и переодеваясь на ходу, заодно включая ауры. В плане «политики партии» относительно участия высокоуровневых игроков в выполнении заданий для «малышни», Сорхо, в целом, тоже все верно сказал: и награду могли «порезать», и поделить квест было невозможно между игроками с разницей в уровнях более двадцати. Кроме того, при вспоможении в убийстве, скажем, квестового монстра, персонажем, не вписывающимся в этот двадцатиуровневый зазор, убийство могли не зачесть, если «старший» снял здоровья моба больше, чем «младший». Точных соотношений Хэйт не помнила, поскольку в ее планах никогда не фигурировала прокачка с привлечением сторонних сил. Формулировка конкретно этого задания теоретически допускала любое вмешательство, поэтому она и не напрягалась особо, принимая помощь Сорхо, но, в целом, резон в его словах был, часть задачи стоило выполнить, полагаясь только на себя и Маську.
Мелкая в ожидании выстукивала каблучком какую-то живенькую мелодию.
– А где вы ключи взяли? – вместо очевидного «я пришла, идем же вершить подвиги» спросила Хэйт. – Вы как-то быстро все успели…
– Кухарка местная тоже кулинар в ранге мастер, – полушепотом приступила к разъяснениям гнома, осторожно спускаясь по узенькой лестнице, ведущей в подвал. – Она просекла добавки в еде, наехала на Сорхо, что, говорит, за дела? Хорошо еще, догадалась его в сторонку отвести, другие не слышали. Он ей про близняшек сказал, тетка прониклась и решила помо…
Мася замолкла на полуслове, драматично прижав палец к губам. Впрочем, продолжать дальше было необязательно, Хэйт на воображение не жаловалась, могла и сама додумать.
Охранник, сидящий за столом-конторкой, мирно посапывал, откинувшись на спинку стула, без всяких кулинарных ухищрений. Гномка достала верный щит и секиру, на цыпочках подобралась к спящему головорезу. Замахнулась для «фирменного» оглушающего удара (по простым, неэлитным мобам и игрокам без защиты от эффектов оглушения-ошеломления проходил этот прием успешно почти со стопроцентной вероятностью) и… замерла в замахе. На личике гномы отобразилась смесь обескураженности и обиды, в равных примерно пропорциях, а Хэйт, ткнув наугад в первую попавшуюся пиктограмму, зашипела негодующе: правило первого удара от НПЦ в черте города (мирной зоны) никто не отменял.
– …Твою налево!.. – прошипела она, бессильно наблюдая за тем, как непись открывает глаза, тянет за замызганную веревку, вызывая приглушенный звенящий звук за дверью, перекрытой решеткою.
Только переполошив охрану подвала и проорав: «Тревога, враги!» – головорез пошел в атаку. Думать о том, разбудит ли его крик обитателей особняка, было бесполезно, что на самом деле имело смысл, так это не дать ему заголосить снова и побыстрее прикончить гада. Вот только гад оказался элитным, еще и по уровню старше их с Маськой – двадцать восьмым, так что пришлось на него расходовать обращение в камень, надеясь (Хэйт почти молитву жестокой Ашшэа возносила мысленно), что за время действия Сада камней, столь удачно не пущенного в откат на арене, они с малой успеют разобрать пятерку, охраняющую непосредственно рабов.
Никто не сбежался на крик – и это было хорошим знаком. С тела головореза сняли еще один ключ, спешно отперли им решетку (дурные предчувствия подгоняли), не задумываясь ни о каких тактиках, вбежали в подвал…
В подвале был ад. Небольшой такой, локализованный.
Маська, помнится, как-то радовалась, что в этой игре чернухи и крови мало, так тут им доказали обратное – отчасти. Крови действительно практически не было, только на стенах, эдаким чудовищным граффити, и на полу, натекшими лужицами: антураж. Трупы же, с отсеченными головами и вспоротыми животами, лежали изломанными бескровными куклами. «Как пластиковые пупсы с отвинченными частями», – отстраненно подумала Хэйт. Холодило кровь (трижды виртуальную) осознание того, что эти тела – на ее совести. Давно убитые, замученные рабы уже исчезли бы, значит…
Значит можно было каким-то образом избежать этих ненужных жертв!
– Мась, прикрой, – исполненным злобы (не в адрес малой, разумеется) голосом попросила адептка.
Пять элитных головорезов запросто могли не подпустить ее на расстояние в пятнадцать метров, а так первые удары неписей приняла на себя гнома. Шкала хп малой мигом просела до красной зоны, но лечить Хэйт не стала: черепашьим шагом, будто в замедленной съемке тянулись полторы секунды, требуемые на активацию Сада камней. В голове ее метались безрадостные вопросы: «Инферно? Прорывается где-то там? Да какое, к бесовой прабабушке, инферно, если филиал преисподней – вот он, на окраине благополучного города?! Что страшнее: выводок чертенят или загоны – натуральные же загоны, как для скота! – с рабами? Что это, новый патч или мерзость, творящаяся на постоянной основе?»
А вместо ответов – страх и надежда на лицах уцелевших рабов, не успели подонки Филдовы всех их угробить. С загонами Хэйт погорячилась, держали людей в обычных деревянных клетках, по пять-семь человек в каждой.
– По часовой стрелке, Мась, – закастовывая камнепад и опрокинув эликсир маны, проговорила Хэйт. – И лечимся, по возможности, банками.
Пятнадцать секунд на разбор пяти элиток – срок смешной, вдвоем вынести всех головорезов за это время – деяние из разряда фантастики. Все, чего напарницы могли добиться за столь краткий срок – это снять побольше хп массовыми умениями (кои у девушек были в дефиците) и снизить их число, прикончив одного (а если повезет, и двоих) неписей.
– От винта! – коротко кивнув, Мася врезалась в каменные глыбы.
Треск, осколки, взметнувшиеся фонтаном к потолку, – один из пятерки врагов перестал существовать!
– Вау! – восторженно пискнула малая, а Хэйт показала ей большой палец.
Сложились созвездия обоих миров с благословения Великого Корейского Рандома[22] – сработала возможность «разбить скалу», шанс которой был столь мал, что даже процент прохождения не значился в описании!
Каменные шипы – тлен – пыльца – когти мрака – угольки – снова тлен (тлен критом!), плюс непрекращающиеся ни на миг удары гномьей секирой, и еще один враг перестал быть угрозой! Хэйт перевела дух, сменила цель. Основной эффект (заточение) спал, осталось пятисекундное оглушение, за время действия которого нужно было столько всего успеть… Она пробежалась взглядом по новым, еще не обкатанным в бою умениям: пожалуй, если одного головореза держать под немощностью, а второго контролировать лозой, у них с Масей есть шансы! Того же, что будет без ее дебаффов, сначала можно будет «приголубить» каменным кулаком в лобешник…
Повезло, что все пятеро оказались бойцами ближнего боя (точнее, любителями двуручников), а то все могло повернуться совсем неблаговидной стороной.
– Сейчас… отомрут, – между ударами проговорила Маська.
То, насколько она напряжена, выдавала дрожь в голосе гномы… Хэйт накинула регенерацию малой, запулила каменным кулаком, как и намеревалась, в ближнего к ней головореза. Оглушение не прошло, и громадный меч непися обрушился на выставленный Маськой щит с такой силой, что он раскололся бы, будь это возможно. Удар же гада, ослабленного немощностью, заставил Хэйт все бросить и начать лечить гномку.
…Капля – раз – пауза… Хэйт словно вернулась в келью жреца, и хоть никаких капель не было и в помине, она слышала мерный звук их падения. Тлен – пыльца – угольки – лоза – немощность. Капля! Лечение гноме. Два – пауза… Регенерация – когти мрака – тлен – каменный кулак. Капля: лечение! Три – пауза…
Крит на девятьсот восстановленных гноме хп и смерть третьего (по порядку убиения) головореза случились одновременно. Кто удивился больше, Маська или Хэйт, первый раз опробовавшая действие пассивного умения «сосредоточенность» в бою, а не в безопасной комнатушке учителя, сложно было сказать.
Вскрикнула светловолосая рабыня и тут же зажала себе рот ладонью. Оба головореза отвлеклись, один с рыком рванул в сторону клеток, заставив отшатнуться тех рабов, что способны были держаться на ногах. Все они следили за схваткой, молча, недоверчиво, будто не верили своим глазам. Кто-то безмолвно шевелил губами – наверное, в молитве…
Лоза затормозила подонка, ринувшегося обрывать жизни беззащитных людей, а критическое поражение тленом взбесило второго.
– Ты его сорвала, ушастая! – укорила квартеронку Маська, пытаясь оглушить непися, развернувшегося к адептке.