Теперь уже любопытно стало всем: чем же так досадил одиночка без гроша в кармане (в дорожной пыли после гибели ПК ни монетки не осталось), явно уровня невысокого (иначе не сложился бы с одного скилла), восьми здоровым лбам, нормально так, к слову, одетым?
«Лбы» развлекли рассказом, от которого Барби, не таясь, ржала в голос, да и прочие от улыбок удержаться не могли. Все началось с того, что четверо из них попали в ловушку у входа в данж. Бывали они в том подземелье неоднократно, никаких ловушек на пути не встречали, потому нехило так удивились. Да, изначально ребят было десять – это важно. Шестеро (те, что в ловушку не угодили) ломанулись в обратном направлении, искать устроителя «засады» (оставшиеся напутствовали их отборными матюгами). На границе территорий сочетание лесных и степных участков – норма, а данж располагался в лиственном лесу (это тоже важно). Пока искали «того поганца замудоханного», еще два «лба» повисли под ветками, как те шишки – в сетях. Еще один заагрил босса локации и рванул на всех парах уводить его от своих; некоторое время спустя здоровенный кабанище настиг бегуна и втолковал наглядно, «кто в Зеленой Дубраве хозяин». К моменту, когда действие самой первой ловушки (у входа в данж которая была) закончилось, бегал по лесу один крестоносец (недо-паладин, переходный класс). Так вот этого крестоносца, одетого, прямо говоря, не в матерчатые лохмотья, закидал с верхушки дерева метательными ножами тот самый парнишка, сложенный позднее Хэйт. Крестоносец не мог убежать (что было бы позорным, но здравым решением), поскольку атаку парень начал с дротика с парализующим ядом.
Освободившиеся компаньоны подоспели к оседающему трупом крестоносцу (и горке высыпавшихся рядышком монет). И к зрелищу, добившему остатки их нервных клеток: «поганец» планировал (!) над естественной просекой на чем-то вроде плоского парашюта!
В спину парня тут же полетело все, что лететь могло по определению (и маты тоже), что-то даже попало, но гаденыш таки не только не сдох, но еще и успел свалить. А под конец его еще и посторонние пришибли…
– Не ваш день, ребят, – пожал плечами Рэй, стараясь не сорваться на смех. – Бывает.
«Лбы» переглянулись, добавили ряд нелитературных соображений в адрес «поганца» и потопали в город – встречать своих павших.
– Павших в неравном бою, ога, – хохотнула Маська, едва компания удалилась. – Вот это отжиг! Ушастая, ну зачем ты его кокнула?
– Хэйт его просто добила, получается, – посерьезнел мигом убивец. – Он не брал с собой ничего лишнего, знал заранее, на что идет… Кен, ты ведь тут бывал уже?
Эльф кивнул.
– Пробегись по округе, а? Не в службу… Постарайся найти этого парня, пока мы на репутацию будем горбатиться.
– Да, милый, – с несвойственной нежностью промурлыкала Барби. – Найди его. Я хочу от него детей!
Кен резко развернулся.
– Родная, – вкрадчиво проговорил лучник. – Однажды ты дошутишься…
Орчанка явила миру лучезарную улыбку с демонстрацией шикарных клыков и перешла на шепот. Хэйт с Маськой, не сговариваясь, повернулись к парочке выясняющих отношения личностей спиной, а лицом – к убивцу. Рэй что-то быстро писал на листочке, вероятно, намереваясь «использовать» Кена заместо почтовой феи.
– Рэй, – решила ненавязчиво полюбопытствовать адептка. – А зачем нам этот товарищ краснометочный? То есть понятно, для чего он понадобился бабе-стражу – Кен, я шучу! – но твою реакцию я пока не очень понимаю. Хотя по рассказу-то он прикольный, да.
Убивец, не прекращая писать, хмыкнул.
– Просто я впервые слышу про авантюриста, умеющего играть за свой класс, – коротко ответил он, ставя точку в послании.
Письмо было передано Кену, уже, по всей видимости, закончившему шептаться с Барби.
Хэйт призадумалась: а что она вообще знает про авантюристов, как о классе? Доступен он для развития четырем расам из пяти (всем, кроме гномов), но число играющих за него невелико. Проблема, главная и определяющая – отсутствие боевых умений, как таковых. Много взаимозаменяемых стоек, изучаемых «парами», как то: уклонение – точность, скорость бега – замедление расхода бодрости и так далее (всего списка Хэйт не помнила, как и то, на каких уровнях что учится). При включении одной стойки парная «сереет», становясь неактивной (до отключения первой), то есть все по принципу «или-или». Броню авантюрист может носить или матерчатую, или кожаную (и ничего «плотнее», как бы не хотелось). Бонус на метательное оружие – и фактически запрет на ношение любого другого оружия, с одним исключением – кинжал (не два, как у убийц). Бонус (самое вкусное, пожалуй, в классе) на применение поделок алхимиков и (тут Хэйт сомневалась в точности запомненной формулировки) вообще всех крафтовых одноразовых предметов. А еще – установка ловушек, доступная не с двадцать пятого, как у лучников, а с десятого уровня.
«Плюшки», конечно, были чудо, как хороши, но отсутствие абилок и изуверские запреты по оружию (право, далеко не всегда можно обойтись метательным оружием и кинжальчиком) количество желающих поиграть за этот класс подрезали значительно. Это даже не беря в расчет постоянные траты на «расходку».
– Веселый класс, как раз для фана, – с улыбкой произнес Рэй, распрощавшись с Кеном. – Но, чтобы им играть, нужно быть, как бы это сказать… на особой волне. А криворучки, катающие петиции на форуме о том, что «класс ущербный», популярности ему не прибавляют. Смотри: яд парализующий на игрока действует секунды две-три, а из рук авантюриста это уже стабильные пятнадцать секунд.
– А чего сам за него не играешь? – спросила Барби, то и дело оглядывающаяся вслед ушедшему в обратном направлении лучнику.
– Так инвиза[28] нет, – ответил Рэй.
Хэйт вдруг вспомнила про наличие занятной (и, безусловно, полезной) пассивки у авантюристов: поиск слабых мест. У игроков это обычно места, не защищенные броней, у монстров – как фантазия разработчиков сработала, с незначительной поправкой на логику (так, глаза у большей части мобов являлись уязвимой точкой). Для мага было сугубо фиолетово, в какую часть тела спелл полетит, а вот «физик», нанося удары по таким точкам, повышал шанс крита весьма и весьма значительно. Так вот, авантюрист видел каждую «тушку» (моба ли, игрока, не суть) с «подсветкой» по частям тела.
К слову, помнила адептка про этот класс не только потому, что склерозом не страдала, а по причине того, что изучению «классов-аутсайдеров» посвятила времени при подготовке к игре больше, чем классам распространенным.
– Вот кому бы Маськины изобретения обкатывать, – задумавшись, произнесла вслух Хэйт. – Да, кажется, я поняла, почему он тебе интересен.
Разговор пришлось замять, а размышления отложить – за очередным поворотом показался отряд стражников, а за спинами их – застава, два длинных каменных строения по бокам от дороги. Хэйт ожидала увидеть какое-то заграждение (не колючую проволоку, конечно, но хоть что-нибудь).
– Караваны перемещаются только дорогами, – видимо, у адептки на лице было крупными буквами написано удивление. – На бездорожье телега сразу встает. Заставы и стоят для караванов, до пришлых им так-то дела нет.
«Ну да, это мы за репутацией приперлись», – подумала Хэйт и кивнула.
– И, наконец, четвертый, недокументированный принцип: орки не тупые, они просто кидают все статы в силу, – покосившись на Барби, высказал Рэй. – На интеллект не остается.
Орчанка пропустила подколку мимо ушей.
Стражники региона Бергот только удачи пожелали отряду, устремившемуся в орочьи земли. А вот орки, преградившие напарникам путь через двадцать метров от людского гарнизона, добродушием не лучились. Впрочем, к Барби они обращались едва ли не с почтением, называя ее «грозой гмыхов» и норовя постучать по плечу бабы-стража огроменными ручищами. Зато Рэя с Монком «приласкали», как могли и не могли: и «мясом», и «отходами», и «хвыдлами, к пяткам приросшими» (чудные «хвыдлы» потом оказались ползучим растением, а «гмыхи», которым Барби «гроза», племенем подленьких полуразумных тварюшек навроде гоблинов).
Рэй попытался «развести» бравых служак на состязание, чтобы доказать на деле, кто из них мясо, но только градус веселья у зеленых и бронзовых стражей повысил. Хэйт засомневалась было в здравии кинжальщика – не существовало в игре стражников-НПЦ ниже сотого уровня, но проницательная гнома, верно истолковав выражение лица приятельницы, пояснила: если кто-то из неписей согласится на предложение, сражаться он будет не в полную силу, и главным показателем будет не победа, а сколько продержался игрок и сумел ли хотя бы задеть НПЦ.
– Уважаемые, – громко обратилась Хэйт к служивым, внимательно выслушав нашептанные Масей пояснения. – А во мне ведь тоже кровь людская плещется. Что же вы меня к отходам не причислили?
– Дроу – не отходы, дроу воины. И колдуны! Могучие! – безыскусно откликнулся бронзовокожий здоровяк.
«Про статы в силу – это Рэй в яблочко угодил», – мысленно усмехнулась Хэйт. Именно такой реакции от орка она и ждала. Расовые бонусы при создании персонажа были выбраны ею за темноухих, а класс «адепт тьмы» накладывал «печать Ашшэа»; благодаря этому для обычного стражника Хэйт воспринималась (на первый взгляд) скорее, обычной дроу, чем квартеронкой.
– Я – смесок, а не дроу, – проговорила адептка, усмехаясь. – И с удовольствием докажу, что людская кровь не жиже крови орка.
– Бой! – без переходов взревел непись, сотрясая двуручником с зазубренным лезвием. – Я и ты! Пламя битвы в крови! Гарт-га-а-ар!!!
Внимание! Вам предложена дуэль.
Режим дуэли: один на один.
Противник: НПЦ.
В случае поражения вы не теряете очки опыта, потеря предметов и/или денег невозможна.
Штраф в случае поражения: нет.
Штраф в случае отказа: понижение репутации со всеми анклавами, подчиняющимися расе орков, на 100 очков.
Награда за победу: 200 очков репутации со всеми анклавами, подчиняющимися расе орков.