Мася сбилась, хлюпнула носом.
– Никто не мог знать, что такое случится, – успокоительно произнес Кен, явно подхвативший «бразды правления» после вынужденного выбывания Рэя. – А топтаться на месте вечно мы бы тоже не стали, кто-нибудь, да умер бы.
Барби гоготнула.
– За умертвление – еще не вечер, милый.
Совсем близко от них раздался вой стаи, возможно, даже той, что загнала их на подступах к Хворге. «Карта же!» – как молнией ударило Хэйт: раз они покинули область обитания призраков, могла и карта начать функционировать, как положено.
Обнаружив себя в центре серого пятна на карте, адептка не очень-то удивилась – к чему-то такому она подспудно и готовилась. Серым помечались области, не открытые игроком или не распознанные по приобретенным заранее картам (украденным, выменянным, найденным, подаренным – вариантов прорва). Хэйт воспользовалась функциями уменьшения масштаба и отдаления, чтобы понять, насколько далеко от разведанных земель расположен махонький пятачок, на котором они сейчас стояли.
– Мы в Хворге, – озвучил Монк. – Куда и стремилась малая. Бойтесь своих желаний…
Вой повторился, громче, настойчивей, ближе…
– От их исполнения вечно страдает задница! – выпалила Маська, морщась. – Бежим!
Никого не пришлось уговаривать.
– О да, детка, твое ободрение очень важно для меня, – взревела орчанка минуте на восьмой забега. – Особенно сейчас!
Барби неслась первой, прихватывая всех встреченных по пути мобов. Гнома вприпрыжку скакала следом за стражем, раздавая оглушающие удары щитом – за время действия оглушения мимо мобика успевала пронестись вся группа, включая медлительных мистиков. Кен бежал последним, несмотря на самый высокий показатель ловкости: каждые секунд тридцать он останавливался, чтобы выпустить замедляющую или оглушающую стрелу. Хэйт не отставала в выдаче «полезностей», раскидывая лозу по откату на самых шустрых. Монк по возможности подлечивал Барби. От Рэя прилетела фея с письмом: убивец встал, как положено, в одном из храмов Дорба и уже выдвинулся им навстречу, хоть и слабо верил в то, что подоспеет вовремя.
Все шло (бежало?) неплохо, если бы не одно но.
Бодрость таяла, что тот снег по весне. В прошлый раз они решили принять бой, когда бодрости оставалось примерно с полшкалы у каждого, сейчас же даже у Барби – самой выносливой среди них, не набиралось и четверти шкалы, и эта малость улетучивалась на глазах.
Хэйт не сразу «врубилась» в суть выкрика орчанки, но скоро и ее порадовали:
Выносливость увеличилась на 1!
– Потрясающе! – понимающе скривилась адептка. – Они бы еще: «Поздравляем!» – приписали!
Общаться на бегу было не так-то и просто, дыхание сбивалось. Но разрядить обстановку было… правильно.
– Тонкий корейский юмор, – добавил полуулыбку Монк. – Очаровательный и неизменный.
Гнома, припечатав щитом очередного нахального чертяку, хмыкнула:
– А у меня ловкость апнулась. Я довольна!
Хэйт подозревала, что этот «бег с препятствиями» (в роли препятствий – монстры) им всем надолго запомнится.
– Можно в настройках отключить всплывающие оповещения, – посоветовал Кен. – Однако дела наши плохи. Ловите!
Лучник с поразительной точностью раскидал каждому по флакончику. Содержимое его было весьма невзрачным на вид – сероватая мутная жидкость, но Хэйт присвистнула от удивления: во флаконе плескалось не что иное, как великое зелье бодрости, мгновенно эту бодрость восстанавливающее. Полностью. И это при том, что все наличные деньги и расходники (кроме тех, что не жалко и в количестве ограниченном) перед выходом из Дорба оставили в гномьем банке!
– Кен, ты буржуй, – отбросив привычную «непробиваемость», изумился монах. – Не ожидал.
– Пейте! – бросила Барби, притормаживая. Орчанка явно выдыхалась, еще немного, и пришлось бы останавливаться, встречая стаю на клинки.
При мысли о бое со стаей Хэйт всю перекорежило: ощущение, когда тебя раздирают клыками инфернальные гончие, к приятным не относилось никоим боком! Ей и прошлого раза хватило, так что за любой, пусть самый крохотный (и дорогостоящий!) шанс она готова была уцепиться.
Зелье, конкретно это, на аукционе стоило от пятидесяти золотых – за штучку. Цена объяснялась составляющими: рыбий жир и корень женьшеня, плюс катализаторы. Рыбий жир можно было из любого сорта рыбы изготовить, а вот женьшень… Росла эта травка исключительно в дикой природе, в горных (но не снежных) областях, появлялась случайным образом, и еще и срок созревания у нее равнялся почти неделе игрового времени. Очень хорошо, если рядом имелось дерево – растение любит тень и растет в ней быстрее. То есть женьшень нужно не только найти, но и высиживать, созерцая периоды его созревания – и не дай боги прошляпить момент, когда растение можно выдергивать! Травка доступна для извлечения всего час, затем она увядает.
После всех мучений многие предпочитали выставить на продажу сам корень, а не производные из него.
– Кенчик, ты натур-ральный кавай! – пискнула Мася, одним махом выпивая содержимое флакона. – Эх-хей, кому тут моего топора прописать?!
Последний взвизг относился уже к монстрам. Хэйт, подтверждая прописную истину, что дареным бутылькам на ценник не смотрят, последовала примеру малой, буркнув под нос:
– Ага, натуральнее некуда…
Остальные пили молча – и скучно. После того «сюра» у храма и сумасшедшего забега адептке казалась уместной ирония в любой форме – вон, Маська же отрывается, еще и улыбка до ушей на ее моське красуется, хотя и ежику понятно, что даже до ворот крепи они едва ли доберутся… живыми.
– Нам бы дерево, – с сожалением высказал эльф. – Псы на него вряд ли вскарабкались бы…
Барби, зацепив очередного любопытного бесенка, усомнилась:
– Ты, часом, с Великим Лесом не путаешь степь? Еще и в разрушенной крепи – дерево, ишь ты, мечтатель!
– Дерево… С ветками от самой земли? – добавил вдруг со смешком Монк (вот уж от кого было трудно такого ожидать). – А иначе как бы мы малую забрасывали?
Хэйт вдруг представила себе картинку: эльф, монах, орчанка и сама адептка качают на руках гному, приговаривая: «Раз-два, взяли! Тр-ри, швырнули!» – и взмывает гномка в небеса, вопя и дрыгая ногами… Хэйт прыснула со смеху, чем жутко обидела мелкую.
– Фу на вас! – Маська ругнулась, затем развернулась лицом к преследующей их стае. – И на вас фу!
– «Чума на оба ваших дома![34]» – продекламировала Барби нараспев. – Стены впереди!
Стены крепи с выбоинами и щербинами и впрямь показались за очередным поворотом – орчанка умудрилась-таки их вывести, куда нужно, без карты и не будучи ранее в Хворге!
– Зелененькая, родина тобой гордится, – мигом забыла про все обиды Мася. – Теперь ищи башню, хотя бы частично целую. И помни: мы в тебя верим!
– Да мне от вашей веры…
Барби встала как вкопанная, проревела свою «тысячу чертей», собрав тем самым еще с десяток мобов из ближайших подворотен – зато на остальных напарников никто не кинулся бы неожиданно. Хэйт, воспользовавшись заминкой, разошлась по полной, расставив трясину и выдав все возможные аое-дебаффы. Пока они найдут место, где можно будет принять бой – а принять его придется, как ни улепетывай, зелье-то было одноразовое – большая часть умений уже откатится.
– Я начинаю хотеть арбалет, – сдвинув брови, проговорила гнома. – И болты травмирующие. И летающего питомца!
– И мужа-миллионера, – фыркнула Барби, снова устремляясь вперед. – Чтобы эти хотелки оплачивал.
Мася сделала вид, что не услышала подначки, только покривилась малость.
Летающих питомцев, бороздящих небесные просторы Тионэи, на сегодняшний день у игроков «Восхождения» имелось две штуки: грифон (классика жанра, какая же РПГ без грифонов?) у главы клана Рыцарей Бездны и скальная виверна (предмет всеобщей зависти и неостановимого потока предложений о продаже), принадлежащая офицеру (не лидеру!) клана Орден Меча. Так что замечание орчанки выглядело вполне уместно.
С арбалетами было проще: этот тип оружия не имел классового ограничения для использования, только требования к характеристикам (и уровню игрока, как без этого?). Точных цифр Хэйт не помнила, но «завязаны» арбалеты были на силу, как основной параметр, и ловкость, как дополнительный.
– Вообще, даже самый простой ездовой пет значительно облегчил бы нам жизнь, – констатировал Монк.
– Три тысячи золотых – и он твой, – озвучил официальную цену лошади (приобрести которую можно на любой конюшне) Кен. – Или расовые, но по по квестам. Барби свой до сих пор не сделала, а у орков он самый простой.
– Господа, давайте вы отложите свое бла-бла-бла, а?! – рявкнула Барби, которой эта гонка тяжелее всех давалась. – Мы уже почти у башни. Малая, такая покатит?
– Идеально, – сверкнув глазенками, подтвердила гнома. – Если и отобьемся, то только тут.
«Тут» было сторожевой башней, высящейся над стеной, подняться в которую можно было по узкой открытой лесенке со стороны крепи. Башню явно нехило покоцали: верхушка ее отсутствовала, бойницы в былые времена наверняка не могли пропустить жирненького беса, но даже в таком виде башня могла предоставить какие-никакие шансы обороняющимся.
А что? Дальнобойная сила у них имелась в лицах Кена и Хэйт, закрыть проход к ним могли двумя щитами Барби с Маськой, Монк обеспечивал выживание. Стены башни, пусть и в далеком от первозданного виде, давали защиту и «прикрытые спины»; прикончив троицу ленивых демонов, внутри башни засевших, напарники могли не опасаться удара откуда-либо, кроме как снизу.
Лесенка была настолько узкой, что больше трех гончих (собачки не отличались упитанностью) на одной ступени стоять не могло. Конвейер по подаче экспы – как выразилась Барби. То, что уровни гончих шли в разбросе от тридцати до сорока пяти – это орчанку не смущало, как и их (гончих) количество (сильно за пятьдесят – стая немаленькая им попалась), это не считая тучи монстров, зацепленных п