— Руслан, что ты делаешь? — прошептала Аделина. Я оглянулся. Она сидела за креслом, испуганно сжавшись в комочек. Затравленный взгляд, руки прикрывают голову. Мда, похоже, её здесь не только целовали против воли, но и от души поколачивали.
— Разминаюсь, — невозмутимо ответил я.
А вообще, мне необходимо понимать свои возможности.
— В тпюрфяге размфинхаться пфудешь! — пригрозил Блондин.
Тьфу! А ведь он прав! Я же переместился в чужое тело, и сейчас за моей спиной нет сильного Рода. Судя по всему, моя мама работает в особняке Львовых служанкой. Блондин постоянно обзывал меня полоумным, к тому же состояние моего тела оставляет желать лучшего… Скорее всего, я вселился в ребёнка, у которого были проблемы с физическим и умственным развитием. Блондин его безжалостно отравил, чтобы посмотреть, как действует яд. А я ещё удивлялся, почему слабоумному простолюдину разрешили тусоваться в компании барчуков.
— Убить бы тебя, собаку, но сидеть же буду как за человека… — пробормотал я, покосившись на Блондина. Заступившись за Аделину, я поставил себя в сложное положение. Простолюдин сломал челюсть аристократу! Неслыханно! За такое меня и правда могут швырнуть в казематы на пол жизни.
Думай, думай, думай… Какие у Львовых могли быть проблемы с наследством? Герцог не оставил завещания? Или…
— Мпфои бфатинкхи лиссать пбуди-и-и-и-и-и-и-и-и, — Блондин перешёл на ультразвук, когда я наступил ему на ладонь. Он тянулся к звонку — его использовали, чтобы вызывать слуг.
— Сколько тебе лет? — спросил я, проехавшись пяткой по его пальцам.
— Сфемнадшать! — прорыдал Блондин.
— Да не тебе, — я поморщился и посмотрел на Аделину.
— Шестнадцать, — пролепетала она.
Ясно-понятно, почему герцогиня Львова желает избавиться от Аделины как можно скорее. Пользуется тем, что бедная девушка ничего не знает о правилах наследования. Но вечно скрывать это не получится. Да и к тому же через два года Аделине исполнится восемнадцать.
— Я не сделал ничего противозаконного. Всего лишь помог владелице особняка отбиться от наглых обмудков, — я присел на корточки перед Блондином и заглянул ему в глаза. — Ты же в курсе планов своей мамаши? Убить законную наследницу и захапать всё состояние в свои жадные потные ладошки? Поэтому Аделину скрывают, верно? Мол, с нею случился нервный срыв, она не в состоянии принять наследство. Дай-ка угадаю… Её признали временно недееспособной? А твоя мамаша назначена её опекуном? Но это не может продолжаться вечно. Когда-нибудь Аделина бы обо всём догадалась. Да и в любом случае — когда она станет совершеннолетней, ей назначат ещё одну медицинскую экспертизу. Всё выльется наружу. Только если…
Блондин лягнулся, заехав ногой мне в грудь. Рыжий перекатился и навалился на меня сверху, придавил предплечьем мою шею. Блеснула сталь, и здоровенный кинжал воткнулся мне в бедро.
— Сжохни, сжохни, сжохни! — брызжа кровавой слюной, прокричал Блондин.
Я перехватил предплечье Блондина с двух сторон и резко дёрнул в разные стороны, ломая его как ветку. Хрясь! Из открытого перелома брызнула кровь, Рыжий завизжал и отпустил меня. Блондин вытащил нож из моего бедра и прицелился остриём мне в горло. В его глазах горело торжество — он думал, что выиграл. Наивный. Я остановил нож голой рукой. Лезвие разрезало ладонь до кости, но я его не отпустил — медленно, но неумолимо повернул его к Блондину. На мгновение я поддался ярости — мне хотелось его разрезать на сотни маленьких кусочков.
Но я не успел. На голову Блондина обрушилась огромная глиняная ваза. С раскроенной головой он упал на пол, его глаза закатились, а тело обмякло. Аделина с неожиданным бешенством пнула Блондина несколько раз, а потом схватила другую вазу и огрела Рыжего.
— Ненавижу! — прокричала она, сжав кулаки, и бессильно опустилась на ковёр. Подтянув колени к груди, она склонила голову и разрыдалась.
«Регенерация закончится через двадцать пять секунд. Следует восполнить запас жидкости».
Раны на бедре и ладони затягивались на глазах. Я поднялся и огляделся. На столе стоял графин с водой. Наполнив стакан, я жадно выпил его до дна. Кровавая Преисподняя! Повезло, что мои предположения подтвердились. Теперь у меня есть шанс договориться с Аделиной. Если мы будем сотрудничать, то мне не придётся скрываться от полиции. И самое главное — я сохраню инкогнито. Надо только уточнить парочку моментов.
— Руслан, — Аделина первой начала разговор. Её глаза были покрасневшими и опухшими, но слёзы уже высохли. У неё был собранный и серьёзный вид.
— Да? — протянул я в ожидании дальнейшей реакции.
Девушка ничего не ответила и перевела взгляд на Блондина и Рыжего:
— Я их убила?
Я проверил пульс у обоих и отрицательно покачал головой:
— Нет, ещё живы.
— Жаль, — Аделина шмыгнула носом. — Мачеха всё это время обманывала меня. Она не пустила меня на похороны. Говорила, что это для моего же блага. Я не смогла попрощаться с папой из-за этой старой лживой грымзы!
— Ты можешь им отомстить. Твой братец меня отравил. Помнишь, чем они меня поили?
— Конечно. Они особо не скрывались. Мне бы никто не поверил, а ты… — она смутилась. Постеснялась назвать меня инвалидом.
Я промолчал. Девушка с десяток секунд краснела-бледнела, но всё-таки взяла себя в руки, кивнула и склонилась над Блондином. Такое ощущение, что она всё ещё ждала пинка или щипка. Привыкла, что её шпыняют без стыда и совести. Вытащив из кармана Блондинчика небольшой чёрный флакон, она протянула его мне:
— Они особо не скрывались. Сказали, что это экспериментальное лекарство для людей с повреждённым мозгом.
— Не видела, сколько капель они налили в стакан?
— Нет.
Я прикрыл глаза и потянулся к помощнику-Гидре.
«Десять капель „Полуденного жара“ убивают в течение трёх дней. Противоядие помогает, если принять его не позже чем через сутки. Любая доза больше пятнадцати капель убивает мгновенно».
— Что нам делать? — окликнула меня Аделина.
— Выпьем за их здоровье и долгую жизнь в тюрьме, — я улыбнулся, налил в два стакана воды и накапал в каждый по десять капель «Полуденного жара». — Вызовешь полицию и скажешь, что твой брат напал на тебя и силой заставил выпить отраву. Запоминай: меня они отравили, чтобы понаблюдать за действием яда. Ты их случайно подслушала, но тебя обнаружили и поэтому решили не ждать и сразу же избавиться. Ты чудом смогла их победить. Но перед этим братец, как заправский злодей, рассказал тебе о планах своей мамаши.
— А ты?
— Что я?
— Ты спас меня, — Аделина озадаченно нахмурилась и добавила: — Но как?
— Любой бы поступил так на моём месте, — я на секунду задумался. Стоит ли сказать ей правду? Но по итогу решил, что нет. Аделина никогда не сможет доказать, что я — не тот Руслан, которого она знала. Что я — совершенно другой человек. Этот мир ещё не познакомился с магией, так что реинкарнация и другие подобные штуки здесь звучат как сказки или бред сумасшедшего. Я взял Аделину за руки и мягко произнес: — Яд помог мне. Все эти годы я всё слышал и понимал, но ничего не мог сделать. Я был заперт в собственном теле. Яд, наверное, что-то повредил у меня в мозгу, и я наконец-то могу двигаться.
— Правда? — переспросила Аделина. Судя по всему, она была готова поверить во всё что угодно. Когда я кивнул, она крепко меня обняла, вздохнула и вытащила телефон. — Я вызову полицию.
— Не помешало бы.
Несколько дней я проведу в больнице. Нужно познакомиться с мамой Руслана и притвориться, что я постепенно адаптируюсь к нормальной жизни. Едва ли врачи настолько же доверчивы, как Аделина. Так что придётся по большей части молчать и медленно двигаться — в общем, скрывать, что я абсолютно здоров. Мои познания в медицине довольно скудны, но можно ведь воспользоваться помощником-Гидрой. Интересно, я могу через него управлять процессами в своём организме? Типа замедлить пульс или повысить температуру?
Когда Аделина закончила говорить с полицией, я спросил:
— Какая сегодня дата?
— Двадцать пятое июля.
— А год?
— Две тысячи сорок третий, — Аделина с непониманием подняла брови.
Я с трудом сдержал ругательства. Вот это меня закинуло! Преисподняя откроется через два дня, и у меня совершенно нет времени, чтобы подготовиться к нашествию Демонов!
Прошлая жизнь. Совсем недавно.
Я остался один — посреди кровавой бойни. С одной стороны — ошмётки Демонов. С другой — тела последних людей на Земле. Я пялился на бушующее пламя. В Москве остались мои сыновья и жена — Василина.
Демоны схватили меня и бросили в темницу — держать как собачонку, на потеху Владыке.
Внезапно из соседней камеры раздался утробный хохот.
— Какая ирония, — проурчал Демон-Гидра, родной брат Владыки Демонов.
— И тебе привет, — проворчал я.
Демон-Гидра обладал невероятной регенерацией. Ей могли позавидовать все Демоны мира, а это что-то да значит. Его невозможно было убить. Но сейчас он был хитроумно скован. Девять голов Гидры, а также его руки и ноги находились под огромными острыми ножами. Каждые десять минут лезвия опускались и отрубали конечности Гидры. За следующие десять минут Демон полностью регенерировал, и ножи падали на него снова. На полу камеры валялись десятки отрубленных голов, ног и рук.
— Кто тебя так? Свои же? — вежливо спросил я. А что? Нам больше нечего делить.
— Брат, — прорычал Гидра, и в его голосе сквозили отчаяние и злость. — Он меня предал, бросил в темницу, изуродовал… — Гидра внезапно замолк. Спустя пару секунд он протянул: — А знаешь что? У меня к тебе есть предложение. Как насчёт того, чтобы я поделился с тобой магией?
— Что? — я с неверием нахмурился. — Хочешь поглумиться надо мной напоследок?
— Нет, — Гидра фыркнул. — Я поглотил редкий артефакт. Он позволяет возвращаться в прошлое. Однако он также стирает память. Если я воспользуюсь им, то забуду о предательстве брата. А вот он — нет. Владыка Демонов всё запомнит и уничтожит меня в колыбельке. Ты не можешь даже вообразить могущество этого монстра! Так что… Я отдаю тебе магию и возвращаю в прошлое. Но с одним условием.