— Угощайтесь, — сказал Алексей Анатольевич. Ага, значит, големы — это его заклинание. Мы с Женей скромно взяли по одной конфете, а Дима украдкой прихватил сразу четыре. Директор немного помолчал и сказал: — В нашей Академии будут классы для продвинутого, углубленного изучения магии. В будущем выпускникам таких классов откроется доступ в лучшие магические университеты. Несомненно, это очень выгодные условия. И я не разбрасываюсь ими направо и налево.
— Но мы же лучшие! — запальчиво выпалил Дима.
— В точку, — согласился Алексей Анатольевич, вытащил из стола документы и передал нам по одному экземпляру. — Типовые договоры. Классы с углубленным изучением спонсируются Империей. Нашему государству необходимы талантливые кадры. Вы взрослые мальчики и должны понимать, что Империя будет ждать от вас старания и усердия. Я не хотел бы за вас краснеть, если что-то случится, — он говорил неспешно, словно рассуждая вслух. Словно он не больно-то и хотел нас заарканить. Даже напротив — сомневался, что мы достойны.
Дима купился на уловку и принялся его заверять:
— Мы будем хорошо учиться!
— Сперва прочитайте, — посоветовал Алексей Анатольевич. — Молодой человек, перед тем как соглашаться, внимательно всё читайте. В том числе и между строк.
— Да тут вроде ничего не написано, — пробормотал Дима и потёр белую полоску между двух строчек на верхнем листе договора.
— Метафора. Означает, что в словах может быть скрыт намёк, тайный смысл, — директор добродушно улыбнулся. — Впрочем, я не прошу вас подписывать прямо сейчас. Ваших родителей и опекунов уже предупредили о выборе, который вам предстоит. Думаю, они помогут вам разобраться.
Ясно-понятно. Нашим родственникам промыли мозги, чтобы они подтолкнули нас в нужном направлении.
— Но мне интересно услышать ваше предварительное решение, — Алексей Анатольевич встал, подошёл к кофейному столику и взял конфету. Развернул, закинул в рот и посмаковал. Выкинув фантик, он произнёс: — Чернослив в шоколаде, да ещё и с грецким орехом. Моя любимая. Так что? Какие у вас мысли по этому поводу?
— Круто! — воскликнул Дима.
Одновременно с ним я сказал:
— Нет, спасибо.
Дима покосился на меня. Его глаза удивлённо расширились. Тяжело сглотнув, он добавил:
— Но, спасибо, не надо.
Алексей Анатольевич приподнял брови и окинул меня оценивающим взглядом. Я потупился, притворившись, что застеснялся. Директор повернулся к Жене и уточнил:
— А вы, молодой человек, к чему склоняетесь?
— Наверное, нет, — Женя покачал головой. — Я должен заботиться о семье.
— Похвальное стремление, — отметил Алексей Анатольевич. Помолчав несколько секунд, он в который раз улыбнулся и нарочито бодрым тоном сказал: — Благодарю вас, молодые люди, что согласились со мной поболтать. Можете идти. На выходе из Академии вас ждут ваши родные.
Мы вышли из кабинета директора. Дима напоследок зацепил ещё три конфеты и воровато рассовал их по карманам. Мы потопали к лифту, с любопытством оглядываясь. Коридор был пустым, в кабинетах — ни звука. В бывшем здании МГУ было тихо, как в склепе. Хоть фильмы ужасов снимай.
Дима нажал на кнопку вызова лифта и с интересом уставился на Женю:
— А почему ты в Академию пришёл?
— Потому что Демон пытался меня сожрать, а я его случайно убил.
— Нет, ты не понял! — Дима всплеснул руками, раздражённый его непонятливостью. — Зачем? Я, например, хочу заработать много-много денег! Чтобы больше никогда их не считать! И покупать электрические чайники! Столько — сколько захочу! На плите долго греть.
— Сестра привела, — ответил Женя.
Он врёт. Точнее — недоговаривает. У него очень запутанная семейная история.
— Да ну тебя, — фыркнул Дима. — Руслан, а почему ты отказался от продлёнки… Ой, то есть от углублёнки. В смысле от того, что нам директор предлагал?
— А если мне здесь не понравится? — я усмехнулся.
— О, точно! А я и не подумал… Интересно, можно через месяц подписать? Когда нам точно-преточно понравится?
Мы спустились на первый этаж, прошли через турникеты и оказались на улице. Мама, сидящая на скамейке в тени деревьев, сразу меня увидела и помахала. Рядом с ней сидела бабушка Димы и смуглая стройная девушка, чьи чёрные волосы были заплетены в длинные толстые косы. Женя подошёл к ней и представил:
— Моя сестра, Ангелина.
— Директор вам рассказал? — спросила мама, как только мы познакомились с Ангелиной. — Очень выгодное предложение. Можно сказать, гарантия, что у вас точно всё будет хорошо. Дома, конечно, всё тщательно изучу, но я думаю…
— Нет, — отрезал я. — Никаких договоров.
— Ты не понимаешь, — мама потянулась, чтобы погладить меня по голове, но я вывернулся из-под её руки. Она нахмурилась, её тон стал суровым: — Не капризничай, как маленький ребёнок. Империя обеспечит тебя всеми условиями для магического развития, выдаст бесплатное жильё, гарантирует высокую зарплату… В своём возрасте ты пока не можешь оценить все возможности, и…
— Нет, — повторил я с нажимом. — Или вообще в Академию ходить не буду.
— Дома поговорим, — мама прищурилась, резко прекратила спорить и вызвала такси. Мы попрощались с Женей и Ангелиной и сели в машину. Я, Дима и его бабушка — на задние сидения, а мама — на пассажирское рядом с водителем. На удивление бабушка Димы не уговаривала его подписать специальный договор с Академией, а вот мама бросала на меня убийственные взгляды в зеркало заднего вида. Молчание становилось всё напряжённее и напряжённее.
Когда мы приехали и зашли домой, мама принялась читать нотации с порога. О том, что такие шансы выпадают раз в жизни. Что взрослые лучше знают. Что потом я буду жалеть.
Я же просто твердил:
— Нет.
— Ах так? — у мамы закончилось терпение. — Постой в углу и подумай над своим поведением! И останешься сегодня без ужина!
Закатив глаза, я пошёл в свою комнату и стал в угол. Глупости. Кровавого Генерала — и в угол. До чего я дожил… Незаметно пролетели несколько часов. Скрипнула входная дверь. Кто-то направился ко мне крадущимся шагом. В дверной проём высунулся дед. В руках он держал тарелку с картофельным пюре и котлетой.
— Жрать хочешь? — спросил он.
— Мама запретила, — буркнул я.
— Она меня сюда послала, — прошептал с ухмылкой дед. — Её совесть заела. А отменить свой же запрет не может — нарушит воспитательный момент. Так что ты ешь, ешь… Компот будешь?
— Давай.
Когда я уже запивал коричную булочку компотом, из прихожей позвала мама:
— Руслан, иди сюда!
— Мне и этот угол нравится.
— Что?
— Говорю: иду, иду!
Я вышел во двор и застыл. Вот уж кого не ожидал здесь увидеть. Соломенные волосы светились в лучах заходящего солнца, словно нимб, а зелёные глаза горят ярче изумрудов. Передо мной стояла Аделина Львова собственной персоной.
Глава 13
— Привет, Аделина, — поздоровался я. Повисло неловкое молчание. Мама сделала страшные глаза, мол: «Поговори с девочкой, не стой истуканом». Я откашлялся и спросил: — Как дела?
— Зависит от твоего ответа, — заявила Аделина.
— Ответа на что?
Дед маячил на кухне — то и дело с любопытством выглядывал в окно. Один раз даже показал мне большие пальцы. Кажется, моя семья считает меня донжуаном, который в двенадцать лет очаровал аристократку.
— Я прошу у тебя покровительства, — Аделина порозовела и спрятала взгляд, но сразу же снова на меня посмотрела. Ей было сложно удерживать прямой зрительный контакт, но она, стиснув зубы, терпела. Моё молчание её напугало, и она отступила к калитке, словно готовилась сбежать. — Я хочу поступить в Академию демоноборцев!
— Погоди, — я встряхнул головой. — В таком случае ты ошиблась адресом. Моя мама устроилась в Академию администратором. Уточни у неё, какие там правила поступления. Уверен, тебя без проблем возьмут.
— У меня нет дара, — судорожно вздохнула Аделина и вдруг разрыдалась. Это было так неожиданно, как ливень посреди ясного летнего дня. Вот она стоит с абсолютно сухими глазами, а через секунду — падает на колени и ревёт в три ручья.
— Дубина стоеросовая, кто ж так с девушками разговаривает⁈ — прокричал дед, высунувшись из форточки.
Мама засуетилась, вынесла во двор стул, усадила на него Аделину и умчалась на кухню, бросив через плечо:
— Заварю ромашкового чая, а ты успокой девушку.
Я осторожно похлопал Аделину по плечу. Она вцепилась в мою футболку, притянула поближе и уткнулась мокрым лицом мне в грудь. Её тёплое дыхание защекотало ключицы.
— Не прогоняй меня! — взмолилась она.
— Вроде бы и не собирался, — пробормотал я и погладил ей по соломенным волосам. Мягкие на ощупь, как шёлк. — Но я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Я — бедняк. Простолюдин. Это мне следует просить у тебя покровительства. Возникла путаница, так что… Объясни, пожалуйста.
— Мачеху выпустили, — всхлипнула Аделина. — Савелий взял всю вину на себя и выгородил мать. Его и Дениса будут судить, а перед мачехой… Перед нею даже извинились! Я слышала… Слышала! Полицейский, который привёз её домой, так лебезил… Её полностью оправдали! Это произошло позавчера, и уже двое суток она меня изводит. Она не даёт мне есть, мешает спать, спустила на меня своих слуг… Её жирный дворецкий всё время жадно пялится. И сегодня ночью кто-то пытался войти в мою спальню. Я не могу спать, мне приходится ковырять в отбросах. Мачеха говорит, что я должна заработать еду, но я пыталась… Меня никто не берёт на работу! Никто не желает с ней связываться!
— Напиши заявление, — предложил я. — За её поведением должны наблюдать. Она побоится последствий.
— Я вызывала полицию три раза, — прошептала Аделина. Она перестала плакать и нервно дёргала подол своего светло-голубого платья. — Вчера вызывала. Мачеха вела себя идеально. Как лучшая мамочка в мире. Показала полицейским полный холодильник еды и сказала, что у меня нервный срыв и паранойя. Полицейские посоветовали вызвать в следующий раз психиатричку.