Только вечером, когда они уже собрались ложиться, до старика дошло, кого же ему мучительно напоминал длинноволосый юнец. Но поверить в такое? Нет, слишком невероятно. Решив все же проверить, он полез в подпол за тремя древними книгами, которые бережно хранили вот уже больше двадцати поколений их рода.
Устроившись за столом с кружкой травяного чая, волхв отобрал один из трех гримуаров, в котором, в основном, повествовалось о разных нечеловеческих и надчеловеческих сущностях, могущих посетить мир или рожденных в нем. Начиная от лесных духов и мировых богов, заканчивая Контролирующими, Палачами и Демиургами. Информация, правда, была крайне скудной, высшие никогда не любили делиться знаниями о себе с людьми, что, впрочем, совершенно естественно.
Найдя раздел о людях древней крови, полностью невосприимчивых к какому-либо волхвованию, старик внимательно прочел посвященные им пять страниц и задумался. Значит, они всегда на одно лицо, всегда похожи на того из родителей, в ком сильна древняя кровь. А если оба родителя таковы? Что тогда?
А тогда, если вспомнить наставления прадеда, можно предположить рождение так называемого отродья, чудовищного ребенка, обладающего с рождения силой, способной без контроля раздробить весь мир в куски. Поэтому все обладающие силой, кроме, естественно, лесных волхвов, никогда не лезших ни в какие распри, стремились таких детей уничтожить сразу после обнаружения. И шли ради этого на что угодно, понимая, что в ином случае на Земле может погибнуть все живое. Никому почему-то не пришло в голову попытаться обучить «отродье» контролировать свою силу.
Иван Трофимович, уловив, наконец, не дававшую ему так долго покоя мысль, встал и нервно заходил по комнате. А что, если Андрей – отродье, не проявившее себя во младенчестве? Уж слишком не похожа его аура ни на что и ни на кого. Вдруг он был закрыт до последнего времени, никак не проявлял силу? А потом по какой-то причине началась инициация, и сейчас бедняга ничего не понимает и не знает, что с ним творится. Если так, то Андрея можно только пожалеть. Становится понятным, почему его попытались убить – никому из иерархий не хочется делиться властью.
Хочешь не хочешь, но придется помочь – раз Андрей стал кровным братом Афанасия, то ему, старому, он тоже внук. Вот только уверенности в том, что сможет подсказать гостю, как обуздать его невероятную силу, у старого волхва не было ни на ломаный грош – ну не сталкивался Иван Трофимович ни с чем подобным, просто не сталкивался, а потому пребывал в растерянности.
Он вернулся к книге и перелистнул еще несколько исписанных плотным почерком страниц. Что-то привлекло внимание, и он вчитался. По коже от внезапной догадки прошел морозный холодок. Кто-то из предков предположил, что отродья – это будущие Палачи… Но нет, невозможно! Или возможно? Старик яростно потер виски, и на всякий случай перечитал всю доступную информацию по Плетущим и Мастерам Пути. Никто из них в этот мир давно не приходил, не было нужды – сами справлялись, слава богам, не давали миру рухнуть в серость. К сожалению, ничего не подтверждало его догадку, только интуиция, а она – не доказательство.
Иван Трофимович встал и закрыл книгу. Он принял решение. Палач Андрей или не Палач, но без помощи ему со своей силой не справиться. А значит, он поможет. Сумеет ли тот этой помощью воспользоваться? А это уже от него самого зависит, и только от него самого.
Новая служба энтузиазма у Михаила с Виктором не вызывала, они предпочли бы заниматься тайными операциями в тылу противника, а отнюдь не поисками Андрея Белозерцева. Начальство утверждало, что беловолосый – это он, но майору со старлеем поверить в такое было трудновато. Ведь по всем отзывам обычный парень. Да, слегка дурноватый, рвущийся защищать правду не там, где надо, но обычный. А вот беловолосый… Это совсем другое дело. Они не могли не понимать, что тот действовал по справедливости, наказывая подонков, которых по закону не накажешь. И в душе одобряли его действия.
Впрочем, от их желания или нежелания ничего не зависело – оба понимали, что такое приказ. Начальство не пожелало привлекать новых людей к делу, и теперь Алексеев с Духовым в сопровождении Головатова и Саенко летели в Казань, к армейскому другу Белозерцева. Они не понимали, зачем понадобились для столь простого дела – защищать следователей не от кого, не станет нападать на них обычный гражданин, да еще и немец по национальности – немцы всегда отличались крайней законопослушностью.
Глядя в иллюминатор на простирающуюся внизу клетчатую землю, Михаил пытался разобраться в самом себе и своих взглядах. Когда служил в армии, все было просто: здесь свои, а там – враги. Врага надо уничтожить любой ценой, пока он не уничтожил тебя. Но как понять, кто на гражданке враг? Сам вон попал на работу к такой твари, что проб ставить негде. А все почему? Не разбирался в гражданской жизни, ухватился за первое выглядевшее достойным предложение – жить-то на что-то надо, за свои тридцать пять лет он почти ничего не скопил, а что было – досталось жене при разводе.
Михаила всегда смущала откровенная несправедливость окружающей жизни. В ней преуспевали отнюдь не те, кто должен был преуспевать. Наоборот, наверх взбирались самые подлые, самые пронырливые и гнусные людишки, с которыми даже находиться рядом было противно. А затем пролезшие наверх постепенно создавали условия, чтобы подняться могли только такие же, как они сами. Иногда это не срабатывало, и тогда стране предоставлялся шанс хоть немного ожить. Но стоило оказаться у власти хоть одному из этих, как все и вся предавалось и продавалось. Ради личной выгоды – больше ничего для таких выродков не существовало. Чести, веры, любви, достоинства, гордости и прочих человеческих качеств для них нет.
А зовущие себя либералами и демократами пресмыкаются перед такими. Для них ведь главное «свобода» от всего человеческого, возможность творить любую мерзость безнаказанно. При этом они подсознательно ощущают, что творят именно мерзости, и до смерти боятся воздаяния. Потому так и протестуют против любой сильной власти – для них само существование силы, способной привлечь их к ответственности, является кошмаром.
К счастью, эти господа так и не сумели полностью развратить русский народ по примеру Запада, и теперь в России слова «либерал» и «демократ» стали ругательствами. Это данных господ дико возмущало – они даже решили, что русский народ их, таких «святых» и «праведных», недостоин, а значит, такого народа не должно быть. И стали прилагать к этому все усилия, радостно подпевая любому врагу. Они не понимали, что вызывают тем самым еще большую гадливость к себе, и продолжали угождать своим хозяевам.
Вспомнились девяностые годы прошлого столетия, и Михаил невольно сжал кулаки от ярости – все порушили, что смогли, да еще и радовались этому. Скоты! К счастью, пришел президент, который понемногу стал отбирать власть у либералов и заново отстраивать страну и армию. Началось перевооружение, восстановление разрушенных «эффективными собственниками» заводов. Это настолько пришлось не по вкусу либеральной интеллигенции, что президента обвинили в фашизме, начали дружно втаптывать в грязь – ведь для либерала главное ослабить родину, а ее усиление приводит его в ужас. Как же, проклятая тюрьма народов снова сможет противостоять благословенному Западу! Не допустить! Запретить! Остановить!
Но и помимо либералов хватало нелюдей, особенно из разбогатевших в девяностые. Наворовавших столько, что не сосчитать, ограбивших весь народ. Но сделавших это в «законном» порядке, поэтому тронуть их было нельзя. Поэтому так встревожило высокое начальство появление беловолосого, который на человеческие законы плевал с высокого потолка. Его не подкупишь, не обманешь, не переубедишь. У него одно: виновен? Значит, будешь наказан. Без лишней говорильни. И это майору безумно нравилось. Только так и надо с нелюдью поганой поступать!
Знакомые, увлекающиеся мистикой, как-то сказали, что на Земле практически не работает закон Воздаяния. Может, и так, Михаил в столь высоких материях не разбирался, но несправедливость окружающего мира видел. Вот только что делать для исправления ситуации не понимал. Очень хотелось, чтобы появилась возможность все изменить, он готов был служить тому, кто на это способен, но где такого кого-то искать?
Судя по ощущениям, самолет пошел на посадку, и Михаил отвлекся от размышлений. Ему почему-то казалось, что они зря отправились в Казань – нет здесь Белозерцева, и не было. А где он может быть? У своего второго друга? С Дальнего Востока который? Вполне возможно. Если для него расстояние ничего не значит, то он и там мог оказаться.
Пока самолет выруливал к зданию аэропорта, Михаил еще раз прокрутил в памяти запись нападения на лаборатории и камеру Белозерцева. Уровень нападавших потрясал, он не представлял, как можно с ними справиться, если их только крупнокалиберные пулеметы берут. Понятно, почему руководство ФСБ в таком шоке. Ведь пришлось столкнуться с чем-то сверхъестественным. Впрочем, после беловолосого уже ничему удивляться не стоит.
Внезапно в голову пришла одна мысль, и майор даже вздрогнул. Ведь что же получается, после столкновения со всем этим земная цивилизация необратимо изменится? Обязательно, не сможет не измениться. И эти изменения могут перевернуть все вокруг с ног на голову. Если, конечно, те, кто не заинтересован в изменениях и имеет власть, не помешают. Только Михаил почему-то сомневался, что у них получится. Надвигалось нечто глобальное, и он был этому рад.
Даже без вмешательства внешних сил в мире творится непонятное. Взять хотя бы победивший в 14-м году киевский майдан, который кто-то использовал для своих целей. Вначале обманутые люди вышли протестовать, а затем началось – на майдан зачастили западные политики. А уж после того, как боевики в масках принялись забрасывать коктейлями Молотова безоружных милиционеров… После этого окончательно стало ясно, что на Украине происходит что-то страшное. И действительно, там началась откровенно нацистская вакханалия, вскоре развернувшись вовсю. Прыгающие толпы, призывающие вешать и резать русских, еще тогда потрясли Михаила до глубины души. А ведь русские считали украинцев братьями! Только вот последние, похоже, так не думали и готовы были убивать любого, кто отказывался принимать их звериную, бесчеловечную идеологию. А затем началась война на Донбассе, и длится уже почти пять лет. Судя по всему, Украину вскоре ждет страшная, жестокая гражданская война по всей территории страны. Может, это и к лучшему – другого способа для ее жителей освободиться от нацистов Михаил не видел.