и русские поднялись против них на юго-востоке, а местные мужики, которым поперек горла встали нацистские «ценности». За своих женщин и детей встали. А может, «укропатриоты» просто боялись это признавать, ведь тогда даже им самим стало бы ясно, что они чудовища…
Дверь кабинета распахнулась, и внутрь буквально влетел Головатов. Едва войдя, он принялся изощренно материться, поименно поминая начальство с пожеланиями каждому интимных отношений с различными представителями земной фауны. Саенко даже забыл о своих переживаниях – заслушался. И в голову не приходило, что всегда спокойный эфэсбэшник может так разойтись.
– Что случилось, Николай Иванович? – не выдержал он.
– Да достали! – буквально выплюнул Головатов. – Полчаса имели в разных позах! Вынь да положь им либо Белозерцева, либо тех, кто к нам суперменов присылал! А что я могу сделать, если ни единого хвоста, за который можно уцепиться, нет?!
Он обреченно махнул рукой, сел, налил стакан воды из графина, стоявшего на столе, и залпом выпил. Затем спросил:
– Что наши вояки?
– По Дальнему Востоку рыщут в поисках Непыйводы, – ответил Саенко. – Они с дедом, как местные рассказали, в тайге живут, в поселке редко появляются, недавно младший побывал там, забрал письма, но перехватить его не успели. А где именно они в тайге засели никто толком не знает. Поди найди. Ребята на вертолете над лесами шастают, топливо без толку жгут, но пока ничего не нашли. Кучу охотников и лесников напугали, да все не тех. Кое-кто говорит, что видел старого Непыйводу, но разброс по их показаниям километров двести.
– Черт! – сквозь зубы выдохнул Головатов.
– Одна только новость есть, – вспомнил следователь. – Утром информация поступила. Владилен Шнайдер исчез, никто не знает, где он. Ни родители, ни друзья. Одна девица рассказала, что видела рядом с ним незадолго до исчезновения каких-то странных азиатов – то ли китайцев, то ли бурятов, то ли казахов.
– Так-так-так… – заинтересовался эфесбешник. – Вокзалы и аэропорт проверили?
– Проверили. Шнайдер не использовал ни железную дорогу, ни авиацию – нигде его паспорт не зафиксирован. Скорее всего, покинул город на машине.
– Ясненько… Соврал, значит. Что-то он знает, иначе не стал бы бежать. Проклятье!
– Не уверен, – покачал головой Саенко. – Совсем не уверен. Мало ли какие у него собственные дела могут быть. Вы мне лучше скажите, Николай Иванович, что там с исследованиями тела нападавшего? Или все еще нельзя?
Дело с трупом неизвестного существа засекретили почти сразу, даже членам следственной группы ничего не сообщали, сказав только, что данный вопрос вне уровня их компетенции. Занимались этим некие структуры, не имеющие отношения ни к одной из известных спецслужб.
– Кое-что могу сказать, – обреченно махнул рукой Головатов. – Не все, сами понимаете. Вы слышали, наверное, что труп бесследно исчез спустя двое суток? Из охраняемого по последнему слову техники здания! Причем только сам труп, препараты, взятые с него, никуда не делись. Такое ощущение, что тот, кто это сделал, просто не воспринимает нас всерьез. Труп убрал – и считает, что все в порядке. Зря, кое-что нашим яйцеголовым все же удалось выяснить.
– И что же? – подался вперед следователь. – Инопланетяне?..
– В том-то и дело, что нет! – покачал головой эфесбешник. – ДНК земная, в основном человеческая, только очень уж измененная. Современная наука не знает, как произвести такого рода изменения.
– Но кто-то знает…
– Именно это и насторожило начальство. Белозерцева наверху, похоже, уже списали, не верят, что он выжил с такими ранами, хоть искать и продолжают. Зато возможность создавать бойцов подобного уровня заинтересовала очень многих, а ученые сделали вывод, что этих громил вырастили из обычных людей, причем изменения произвели после наступления двухлетнего возраста.
– Добрыми тех, кто сотворил такое с детьми, не назовешь… – заметил Саенко.
– Это уж точно, – криво усмехнулся Головатов. – Больше всего руководству не нравится то, что неизвестно, кто наши противники, чего они вообще хотят и как им противостоять. Аналитики пришли к очень простому выводу, который я вам уже озвучивал – нас не воспринимают всерьез, мы для неизвестных не враг, а всего лишь досадная, но мелкая помеха. Сейчас заинтересованные службы землю роют, пытаясь обнаружить следы деятельности чужих организаций, и уже немало нарыли. Мне известно только, что это несколько противоборствующих структур, воспринимающие серьезными противниками только друг друга. И одна из них стоит за всеми нашими неприятностями последнего времени. В том числе и за творящимся в последние годы на Украине.
– Сволочи! – разъяренно выплюнул следователь, яростно сжимая кулаки.
– Все никак не успокоитесь? – приподнял бровь эфесбешник.
– Как я могу успокоиться, когда там фашисты женщин и детей убивают?! Я же человек, в конце концов!
– Понимаю. Многие из нас хотели бы навести на Украине порядок, причем жестко, но в войну, тем более большую, которая обязательно последует за нашим вмешательством, нам влезать никак нельзя. И вы хорошо знаете почему, не последний человек здесь.
– Да знаю… – устало махнул рукой Саенко. – Только все равно тошно.
Затем взял себя в руки и поинтересовался:
– А что по поиску «близнецов»?
– О, вы подняли интереснейший вопрос, Петр Петрович! – Сцепил руки на колене эфсбешник. – «Близнецов» обнаружено уже более двух сотен, причем обоего пола. Разброс по возрасту от года до девяноста. Все отличаются великолепнейшим здоровьем, даже старики. И еще одно – их ДНК немного, но отличается от ДНК человека…
– Ничего себе… – ошалело протянул Саенко. – Так что же это получается, они – не люди?..
– Люди, но не совсем, – вздохнул Головатов. – Ученые дуреют, пытаясь понять, в чем именно их отличие, но пока так и не разобрались. Уверены только, что отличие кардинальное. Установлено, что у «близнецов» намного лучше память, они вообще не болеют инфекционными болезнями, самые опасные бактерии и вирусы в их телах просто дохнут в течение нескольких минут. Не подвержены аллергиям и прочей гадости. Да, не имеют аппендикса от рождения. В общем, немного более совершенны, чем мы. А так – обычные люди. Есть среди них и крестьяне, и профессора, и военные, и работяги, и даже алкоголики. Бизнесменов нет, «близнецы» испытывают к занятию бизнесом некую иррациональную гадливость. Даже у нас в Конторе двух обнаружили – обычные служаки, звезд с неба не хватают, но ни в чем предосудительном не замечены. О своих отличиях от обычных людей даже не подозревают, это установлено твердо.
– Пентотал?[6]
– Его производные.
– Мда… – поежился следователь. – С чем же мы, черт возьми, столкнулись?..
– А никто не знает, – усмехнулся эфсбешник. – Потому такой переполох и поднялся. Говорю же, сегодня меня чехвостили в хвост и в гриву, требовали результатов. А откуда их взять?..
– Да, единственным следом был Белозерцев, да и тот исчез, – согласился Саенко. – Жив ли?..
– Вот только он сам не понимал, что с ним творится, – обреченно махнул рукой Головатов. – В общем, сплошная мистика.
– Надо искать, выбора все равно нет.
– Нет. Вот только идей у меня никаких…
– У меня тоже… – развел руками следователь.
– А ваш приятель-интуит? – вспомнил о Пенкине эфсбешник.
– Зачем-то засел в ваших закрытых архивах, месяц уже сидит, а зачем – не говорит, – ответил Саенко. – Однажды только бросил, что много интересного накопал в материалах дел ведомства Ягоды конца двадцатых годов прошлого века. Вроде был там тогда отдел, занимающийся всякой чертовщиной.
– Вот как?.. – насторожился Головатов. – А ведь действительно… И почему об этом никто не подумал? Пожалуй навещу-ка я нашего общего друга в архивах. Погляжу, что он там нарыл…
Выпив еще стакан воды, он поспешно распрощался и покинул кабинет. Саенко некоторое время смотрел вслед, а затем пожал плечами и снова залез в интернет – идей по поводу продолжения расследования у него действительно не было никаких.
Андрей резко пришел в себя и открыл глаза. Последнее, что он помнил, было дуло автомата, выплевывающее в него рой пуль. О, Господи! Почему он жив?! После такого не выживают!
Поведя глазами по сторонам, он окончательно растерялся – бревенчатый потолок, немного паутины по углам, развешанные то тут, то там пучки сушеных трав. Слева стоял какой-то идол, никак не напоминающий привычные иконы, скорее, древнерусского Перуна. Это где же он оказался? Андрей, конечно, бывал в деревне, но ничего подобного никогда не видел. Возникало ощущение, что он попал в далекое прошлое, но посчитать так не давала висящая под потолком лампочка без абажура.
Руки и ноги не хотели шевелиться, онемели, словно он пролежал здесь не один день. Далеко не сразу Андрею удалось заставить себя перевернуться на бок, а затем с трудом, опираясь об лавку, сесть. Да, он, как ни странно, лежал не на кровати, а на широкой, застеленной медвежьей шкурой и небеленым полотном деревянной лавке.
Оглядевшись, Андрей понял, что находится в небольшой комнате, нет, скорее, горнице. Два маленьких окошка давали немного света, поэтому было темновато, хотя снаружи, судя по лучам солнца, стоял белый день. Напротив лавки он заметил высокий стол, судя по виду, вручную сбитый из не оструганных, только ошкуренных досок. На нем, прикрытая полотенцем, стояла миска с чем-то мясным. По крайней мере, запах говорил об этом.
– Эй, есть здесь кто-нибудь? – позвал Андрей, его голос дрожал и хрипел, словно после хорошей попойки.
Снаружи послышался какой-то шум, затем дверь распахнулась и в комнату, пригнувшись, пролез какой-то верзила метров двух, наверное, роста. Плечи полностью перекрывали дверной проем, поэтому проходил он боком.
– Андрюха! – радостно прогудел вошедший, широко улыбаясь. – Очнулся, немочь бледная? Деда говорил, что сегодня в себя придешь, велел даже мяса тебе нажарить, а я не поверил…