Мама зашла в комнату с решительным и серьёзным выражением лица, ну, прям офицер перед строем.
— Хе-хе, ты за мной? — поинтересовался я.
— Конечно. Пора танцевать.
— Блин, мам, я буду смеяться, сбавь серьёзности, — уже подхохатываю.
— Ладно, — смилостивилась она.
Отец с кружкой ароматнейшего чая сел в кресло — хорошо ему, наблюдать такое веселье, ну, а мы с мамой начали могучее и старое “раз-два-три”, “раз-два-три”. Конечно, всё просто, после одного двух раз кажется, что научился, но это не так, под мелодии случайных вальсов, кружась и плывя, я разучиваю движения до автоматизма — пусть станут естественными. Мама раскраснелась и лицо ещё более зацвело красотой и силой, отец подменил, а я уже без смеха любуюсь на гармоничные движения, на лучащуюся из глаз родителей радость. Приглушённый свет в нашей теплой и уютной гостиной, словно погружает в транс, тёплые тона в отделке и сонные клубы теней добавляют действу шарма.
Часть 2. Глава 10
Предвосхищая приход, солнце озарило горизонт. Купол небес мягко меняет цвет, в начале набирая серого и прощаясь с сочным чёрно-синим, а потом голубеет и подмешивает белого. Лёгкие пёрышки облаков, что ещё недавно спали, неслышно зависнув в вышине, начинают лететь быстрее, но раньше всех встречают утро птицы.
Лежать и смотреть на это благолепие очень приятно, сон сбежал, оставив глаза распахнутыми, а до будильника ещё долго, впрочем, комиксы ещё никого не убили, поэтому часик можно и почитать.
Вспомнилось, как рассказал родителям, что еду в Живицу и получил новую порцию “охов-ахов” — это я не знал про санаторий, но взрослые чаще всего слышали, а кое-кто даже посещал. На самом деле, вход открыт любому, но при условии успехов в жизни общества или проблем со здоровьем — место уникальное и очень сильное в плане оказываемого эффекта. Всё пропитано запахом смолы, кристальный воздух, журчание чистейших ручьёв, с вкусной и полезной водой… Родители собирались пересказать всё, что слышали, но я остановил — лучше сам прочувствую.
Рюкзак и сумка уже стоят возле входа и это навевает атмосферу. В дорогу надел лёгкую рубашку с коротким рукавом и принтом орла на спине. Снизу — шорты из плотной милитари ткани со множеством карманов. Родители к проводам отнеслись спокойно, что и понятно — три дня слишком малый срок. В дорогу получил коробочку с едой и бутылку компота. Когда снаружи остановился длинный автомобиль председателя, я пошел к родителям обниматься. Почти тут же раздался звонок в дверь.
— Привет, Вероника, — с букетом радости и тепла встречает мама. — Хочешь чайку попить?
— Здравствуйте, — сказала всем нам девушка. — К сожалению, у нас поезд и принять приглашение не могу. Пожалуйста не волнуйтесь, поездка безопасна, как и само мероприятие.
— Ой, ну спасибо, умничка! — звонко голосит мама. — Буду спокойна.
— Да ты и не переживала, — добавил папа.
— А вот кто-то сейчас схлопочет, — потрепала его в шутку за ухо мама. — Ладненько, дети, счастливого пути.
— Спасибо, — ответили мы в один голос.
Линкор тронулся, плавно набирая ход. Утреннее небо вовсю сверкает голубизной, припудрившись облачками, но большую часть атмосферы создаёт Вероника, что сама небесных цветов — в простой тонкой кофте до середины бедра и джинсы. Я только в машине понял, что же так впечатлило меня — новый образ. Кофта длиннее обычного, что добавляет лёгкости, некой детскости, как и белые кеды. Совершенная Вероника предстала в ином облике, без присущей школьной форме строгости и сделала это непринуждённо и нежно. Волосы заплетены в косу и открытые ушки поблёскивают серьгами — здесь я вижу островки императорской серьёзности и надменности — украшают уши две серебряных кошки с голубыми глазками-камушками. Очень внимательные кошки.
— Твой взгляд, Матус, — тихо произнесла девушка, с забившейся на шее жилкой, — такой…
— Ой, прости, там кошечки просто… и вообще… Так выглядишь хорошо, необычно, — выдал я.
Смущение подкатило жаром к лицу, девушка повернулась и фиалковые глаза настойчиво нашли мои, теперь уже волна огня, могучего пламени заструилась по жилам. О, эта фиалковая сила, разумение отступает под её напором. Такая красота и величие женственности, утончённые черты слабостей моего сердца и души. Вероника взглядом распалила неистовство внутри, опасную стихию страсти. Невозможным усилием я схватился за веточку здравомыслия и костяшки побелели от напряжения, ибо руки рвались коснуться бархата кожи. Оторвать взгляд было легче и скоро воздух смог ворваться в лёгкие, одномоментно мы приспустили стёкла и сформировался важный момент. Я хочу рассмеяться, веселье возьмёт в себя остатки напряжения, только боюсь обидеть этим, но и гнетущее молчание выходом из ситуации не является.
Улыбка взяла своё, а следом раскаты хохота, что уже в голос вырываются из горла. Вероника чувствовала тоже самое, начав заливисто смеяться.
— Жарко что-то сегодня, — сквозь смех проговорил я.
— Верно заметил.
— А кстати, в Живицу можно только на поезде доехать? — уже уверенней остываю я.
Вероника призадумалась и отвечает:
— Путь один, но в двух видах — индивидуальном и общественном. Сверху многоместный состав, а снизу кабинки до четырёх человек. Идут над землёй параллельно друг другу.
— Над землёй?! — удивился я.
— Да, потрясающие, говорят, виды открываются. Будем фотографировать, — машет смартфоном.
— Неужели ты не была ещё? — удивился я.
— Была.
— Но говоришь так, будто лишь наслышана, — продолжаю рассуждать я.
Вероника перевела взгляд в сторону.
— Совсем давно, уже ничего и не помню.
Почти поверилось и вдруг вспомнил:
— Постой, это должно было быть в прошлом году! На Докладной Комиссии.
— Ну и что, — повержено отвечает девушка, — разве это важно, Матус?
— Ой, извини, — смутился я. — Конечно нет, тем более природа никогда не бывает прежней. Я помню, как по три раза в одно тайное место наведывался — в лесу, на холме, а там всё по-новому. Дивился так.
— А что это за место? — коснулась Вероника любопытным взором.
Пока лимузин доезжал к точке назначения, рассказал со всеми красками о своей базе в лесу, пока жил в Тохе. Всё же трудно сохранить волшебную ауру, что исходит от всего в детстве, но есть те, кто умеет её создавать. Вероника и Агния, например.
Внимание привлекла громадина вокзала. Ближе к восточному краю города, как спрут или гигантский зверь — построен самый крупный транспортный узел Империи — железнодорожный вокзал “Ксенон”. Мы изучали масштабные проекты в Империи на уроках истории, помню, что здесь сразу расположен автовокзал с городским и междугородним транспортом, таксопарк и крупная станция метро. Сюда же приходит путь и надземного струнного рельса — новинки, только строящегося по городу. Высится стеклянная громадина гостиницы, а у подножия пахнет на все лады комплекс общественного питания. “Ксенон” гармонично вписан в общую архитектурную концепцию Ружияра и являет собой хвостовую часть “корабля”.
Лимузин прижался к тротуару на обозначенном участке, для столь же впечатлительных как я — место очень интересное. Здесь реализована система с расчётом на высокую нагрузку потока легкового транспорта, поэтому подъезд к вокзалу выполнен в несколько радиальных полос движения, разделённых пешеходными платформами, к каждой из надземного тоннеля спускается эскалатор. Мягкое утреннее солнце поблёскивает на хромированной стали и стекле, переливается миллионами зайчиков на теле Ксенона, а свежий прохладный ветер взялся трепать рыжую шевелюру, обдавая дурманящим ароматом. Сложно передаваемый запах, но уже узнаваемый — это букет многообещающих перемен и путешествий.
— Матус, — коснулась плеча Вероника.
Вздрогнул, выныривая в реальность.
— Ух, аж унесло! Какой же Ружияр красивый, просто взрывной!
— Понимаю тебя, — отзывчиво улыбнулась девушка. — Надо решить, как быть с вещами — сами донесём или водителя попросим?
Рюкзак, сумка и чемодан уже стоят на платформе. Оглядев багаж, отвечаю:
— Конечно сами, тут немного. Спасибо Вам, — обернулся к ожидающему мужчине, — дальше мы справимся.
Кивнув, водитель попрощался и вскоре линкор выехал на шоссе. После маленького спора, уступил Веронике дорожную сумку, и мы взошли на эскалатор. Окажись я в Ксеноне без дела и со свободным временем — обошёл бы всё что возможно, сейчас же жадно разглядываю каждый уголок, каждую информпанель. В надземном тоннеле-переходе, экраны в основном указывают направление, они сенсорные, так что можно получить исчерпывающую информацию о любом месте и способах добраться — это очень актуально если потерялся или для, прибывающих в большом количестве гостей столицы. Тут же, в стеклянной трубе перехода есть скамейки, напротив которых сверкают полурекламным содержанием мониторы.
— И на чём мы поедем? — спрашиваю я, пока преодолеваем переход.
— Самая дальняя и самая новая платформа — пятнадцатая, — начала рассказывать спутница. — Я мало знаю о характеристиках, но это пока верх совершенства технологий Империи. “Рельсовая дорога струнного типа в эстакадном исполнении” — так говориться в описании. Но важно, что состав развивает скорость свыше пятисот километров в час.
Я с восторгом смотрю на Веронику, даже остановился, видимо это правильная реакция, ибо она засмеялась.
— Вот, поэтому я и предпочла индивидуальному общий, тот развивает только половину этой скорости.
Мой ответ — большие пальцы вверх. А что ещё скажешь?
Труба перехода кончилась, и мы вошли под циклопический купол транспортного узла. Для удобства, большую часть перемещений пассажиры осуществляют над уровнем платформ, поэтому наш переход лишь потерял крышу. Идём дальше к самому краю.
Каждый день “Ксенон” принимает массу пассажиров, поэтому и путей под гигантским стеклянным куполом много, здесь и обычные, и скоростные, далее магнитные, а следом наш. Правда есть ещё один, но не рабочий и кажется его разбирают, также заметил две шахты лифтов, оканчивающиеся в неком сооружении под потолком.