Подозрения его копились, но делать было нечего. Снова сел за руль, заехал за угол. Здесь, в высоченной, по пояс, траве застыли проржавевшие остовы машин. Он узнал покореженные останки пары запорожцев, кабину уазика и даже одну иномарку, наполовину вросшую в мягкую землю. Интересный огород… Это, получается, либо свалка, либо… Либо дед чем-то нехорошим промышляет. А что? Каждый у него дорогу спрашивает, да не каждый обратную дорожку находит.
— Слышь, отец! — хохотнул он, выходя из машины. — А фамилия твоя не Сусанин случайно?
Костя обернулся как раз, чтобы увидеть, как сверкнула в воздухе сталь. В следующий миг что-то тяжелое и твердое врезалось журналисту в лоб, и он потерял сознание.
— Бу-бу-бу, бу-бу-бу… — донеслось как будто издалека.
Костя открыл глаза, несколько раз моргнул, пытаясь сообразить, где находится.
— Там-там-там… тьма-тьма-тьма… — нестройный разноголосый хор повторял одно и то же.
— Что за?.. — перед глазами было темно, но стоило опустить взгляд вниз и там, в нескольких метрах от своих почему-то босых и почему-то крепко обвязанных бечевой ступней он увидел окружавшие его лица.
— Там-там-там… тьма-тьма-тьма…
Они стояли в темноте, освещенные только звездами. Мужчины и женщины. В основном женщины: старухи, дородные деревенские бабы, молодые красавицы… Он узнал среди них кое-кого из города. В каких-то бесформенных хламидах, с растрепанными волосами, с широко раскрытыми, но ничего при этом не выражающими глазами.
— Что происходит? — крикнул Костя им сверху.
Вперед вышел давешний старик, струйка слюны блестит в темноте, стекая из уголка рта вниз по бороде.
— Тьма-тьма-тьма… — бормотание стало громче.
— Что вы делаете?! — обратился к старику Костя, пытаясь перекричать остальных.
— Знамо чего, — ответил дед. — Посвящение…
Он что-то достал из-за спины, присел прямо под Костей. Тот услышал треск, уколола босую пятку искра, а через мгновение там, внизу, затеплился огонек — пока еще маленький, но с каждой секундой растущий. Жадные языки пламени начали подниматься верх, пожирая сложенные горой ветки и хворост.
Какого черта? Они что, собираются меня сжечь?!
Костя яростно забился, пытаясь высвободиться, но тщетно — руки крепко связаны за спиной, и торс тоже намертво притянут к древесному столбу. А огонь уже лижет сам столб в полуметре от Костиных ног, и кислый дым попадает в ноздри.
— Тьма-тьма-тьма… — возносится к ночному небу бормотание — и тьма расступается.
Этого не может быть! Это какая-то идиотская шутка!
— Люди, вы чего? Люди!
— Тьма-тьма-тьма… — они берут друг друга за руки и начинают водить хоровод.
Какое-то языческое безумие. Это не со мной происходит!!!
— Раньше ведь как было, — хихикает старче снизу. — Женчина всем заправляла, у пращуров наших. Кажный знал — святой огонь токмо женчина сберечь могет… Потому что Тьма над всеми. Из нее мы вышли, в нее и уйдем. И много есть жен у Тьмы, дюже много. И это все — грешные жены…
— Тьма-тьма-тьма!
— Тупые сучки!!! — кричит Костя, срываясь на визг, потому что пламя уже добралось до мяса. — Я НЕ ЖЕНА! Я мужчина, мужчина!!!
В круг света вступает, выбившись из хоровода, низенькая женщина в очках. Костя с ужасом узнает редакторшу.
— Глупый, — произносит она, скидывая с себя одежду.
Седобородый тоже лихорадочно срывает свое тряпье, и все вокруг, радостно хохоча, раздеваются.
— Глупый, у Тьмы ведь нет пола…
Секунду назад скакавшие в сатанинской пляске люди валятся на землю, друг другу в объятия. Костя кричит, а аккомпанемент ему составляют сладострастные стоны.
Спустя несколько часов в лесу опять становится совершенно темно.